А чем ты думаешь заняться, когда настанут холода?
Обзорам
Одиннадцатая история. ЦИКЛ ЗАВЕРШЕН!
Часть пятая 5-456 годы Первой Эпохи
Название: Единственный шаг
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Финголфин, Фингон, Тургон, Арэдель, Маэглин, Эрейнион (Гил-Галад), сыновья Феанора, сыновья Арафинвэ, упоминаются Эол, Моргот.
Рейтинг: PG-13(12+)
Жанр: драма, агнст
Размер: мини, 3405 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: 456 год Первой Эпохи, Эндорэ. Битва Внезапного Пламени разорила Арт Гален и унесла множество жизней.Финголфин вспоминает прошлое, размышляет о будущем и принимает решение.
Примечение: 1. В этом тексте используются синдаризованные формы имен большинства персонажей. Имя Арафинвэ фигурирует только в квэнийской форме, потому что оно было синдаризовано Финродом уже после смерти Финголфина. 2. Мидтул - предположительно, синдаризованная форма имени Митьятулвэ, точного соответствия в словаре не нашлось. 3. Митьятулвэ - близкий друг Нолофинвэ, с которым они знали друг друга с детства, не канонный персонаж, упоминался в двух фиках этого цикла: "Тревожный блеск" и "Тропа во тьме". 4. Даты: 1) по текстам Толкина: 320 год Первой Эпохи - рождение Маэглина, 400 год - гибель Арэдель, 422 год - совет Финголфина, на котором он призывает выступить против Ангбанда, но не получает поддержки, 455 год - Дагор Браголлах, 456 - поединок Финголфина с Морготом; 2) произволом автора фанфика: 415 год - рождение Эрейниона.
читать дальшеНочь стояла удивительно тихая. Воздух был почти неподвижен. Наверное, поэтому в нем не слышался запах гари, и мельчайшие частицы пепла не летели с Анфауглит и не проникали с каждым вдохом в нос и горло. Звезды сияли ярко, так что легко выходило представить, будто всего, произошедшего за последний год, не случалось. И там, за стенами Барад Эйтель, все еще колышутся травы равнины Арт Гален, все еще стоят в силе и славе крепости нолдор, и их стражи держат в страхе тварей Моргота, а жители, не ожидая бед, поют под небесами. Время летней ночи течет медленно, как мед, и пахнет медом. А еще немного землей, за день прогретой солнцем. Но больше ничем.
Финголфин, стоя на вершине самой высокой из башен своей крепости, не торопился разрушить это приятное наваждение. Он позволял волнам памяти нести себя все дальше и дальше назад. К началу могущества нолдор в этих землях.
Тогда Маэдрос всех сумел удивить, и, пожалуй, больше всех самого Финголфина.
— Титул Верховного короля я принял, должно быть, от изумления, — однажды признался он Фингону.
Перед другими Финголфин об этом молчал. Верховному королю не пристало говорить таких вещей, даже в шутку, а особенно всерьез.
Финголфин хорошо понимал в ту пору, что для народа сыновей Феанора он чужой настолько же, насколько Феанор и его сыновья были чужими для его собственного народа. Правда, они, чтобы так отдалиться, хорошо постарались, а он не сделал ничего, но это мало что меняло. Если бы часть народа его не признала, титул не имел бы значения.
Однако те нолдор его признали. Не полюбили, конечно, нет. Но вроде как они с ним условились, что сделают все, чтобы быть друг другу полезными в битвах с Врагом. А для всего остального у тех нолдор были сыновья Феанора — лорды, чтимые наравне с валар. Да что там, превыше валар!
Как-то раз Финголфин обмолвился, что ему такое отношение со стороны народа было бы в тягость.
Молва подхватила это, а после принесла ответ, неизвестно от кого, да и не важно. Сказано было: Финголфин завидует и лукавит.
Он действительно лукавил.
Такое отношение не было бы, а точно было ему в тягость. Всегда, сталкиваясь с подобным, все равно с чьей стороны, он чувствовал мучительную неловкость и за себя, и за других. Словно они делали что-то такое, за что потом им непременно будет стыдно, а он поневоле становился этому свидетелем.
Так что Финголфин обычно старался как-нибудь аккуратно свести чрезмерное восхищение своей персоной на нет: кому-то показать, что он такой же эльда, как другие, с кем-то просто посмеяться вместе, а кое-кого и встряхнуть построже.
Потом он забывал об этих историях, крепко забывал, чтобы не поминать никогда, даже мимоходом.
— Так ты теряешь часть своей власти над душами, — однажды сказал ему Мидтул. — Исчезает слепое обожание и...
— И хорошо, — ответил Финголфин. — С меня довольно, что эльдар меня ценят...
— И появляется не слепое, — возразил Мидтул. — Что гораздо, гораздо дороже.
Финголфин, слыша это, почувствовал, как заливается краской, будто юноша.
— Вот уж скромность пуще жадности, — продолжал Мидтул и вдруг расхохотался. — Ценят, ценят, — повторял он сквозь смех.
Потом посмотрел в лицо Финголфина и резко остановился. Выдохнул.
— Прости, друг, — сказал негромко. — Напрасно я завел этот разговор.
Они заговорили о другом, и Финголфину сразу стало легче.
Теперь, когда он вспомнил все это, как будто снова потянуло гарью, хотя ветра все еще не было да и Мидтул погиб не в Браголлах, а почти на три сотни лет раньше, когда морготовы твари впервые попытались прорвать осаду.
Воины из отряда Мидтула вернули тело в крепость, и здесь его предали земле. Могила всегда утопала в цветах, которые начали расти там сами собой едва ли не с первого дня. Но это было маленькое утешение. Слишком маленькое.
Финголфину очень недоставало Мидтула в тяжелые времена, а еще больше в хорошие. Ведь были же и хорошие времена. Были. Когда крепости нолдор росли и ширились, полнились жизнью. Когда у нолдор снова стали рождаться дети, и их смех напоминал Финголфину, что его народ все же пришел к тому, о чем он с отчаянным упрямством мечтал когда-то в начале Хэлкараксэ.
Года не проходило, чтобы хоть один ребенок в тех землях, где жили эльдар Финголфина, не получил имя Аргон. Финголфину от этого было и радостно, и больно. Но больше радостно.
Его вообще многое радовало в ту пору, и тогда-то Финголфин позволил себе по-настоящему поверить, будто нолдор держат Моргота в руках, и больше Враг не сможет неожиданно навредить им.
Финголфин покачал головой, вздохнул. До чего же наивен он был! А ведь думал, что давно утратил способность тешиться иллюзиями. Думал, последние его иллюзии сгинули в пламени Лосгара. Почему-то его иллюзии всегда гибнут в пламени. Почему-то всегда не они одни. Нет, не следовало сейчас думать об этом. Лучше бы вспоминать.
Но хорошее больше не шло на ум. Вспомнилось расставание с Тургоном и Арэдель. С Идрилью. Дети сдержали слово, предупредили его о своем уходе.
— Благослови, отец!
Финголфин благословил от чистого сердца. Вот только переносить разлуку было все равно нелегко. Помогали мысли, что в тайном граде, они, по крайней мере, в безопасности. Пока однажды орел не принес ему ужасную весть — Арэдель пропала.
С тех пор Фингофин места себе не находил. В то, что дочь умерла, он не верил. Случись с ней такое, его душа в тот же миг разорвалась бы от боли. Да и угодить в лапы Моргота Арэдель не могла, он почувствовал бы. Почувствовал ведь, когда Фингон даже по своей воле пошел туда.
Но где же она теперь? Где? Дни и ночи Финголфин думал об этом, что бы ни делал, с кем бы ни говорил. Во сне он искал ее, почему-то в тумане Арамана, а наяву рассылал поисковые отряды во все концы Белерианда. Кто знает, куда могла направиться Арэдель, выбравшись из Нан Дунгортеб.
В самой Долине Ужасной Смерти тоже искали — туда ездил Фингон с добровольцами из числа своих воинов, но никаких следов они не нашли.
— Почему она не поехала к нам? — спросил Фингон, вернувшись с этих бесплодных поисков. — Арэдель впервые за две сотни лет покинула Гондолин и собралась в Химлад. В Химлад! — он повысил голос, сам не замечая этого.
— Уж не в обиде ли ты на нее? — вместо ответа спросил Финголфин.
Фингон помолчал несколько мгновений.
— Нет, не в обиде, — после паузы сказал он уже спокойно, негромко. — Но все время думаю об этом. Почему Химлад? Она ведь, кажется, даже после примирения едва разговаривала с Келегормом и Куруфином. И вдруг помчалась к ним, называла их своими друзьями, словно когда-то в Валиноре. Почему? Не назло же Тургону?
Финголфин покачал головой.
— Нет, не думаю, что назло. Может быть, она простила их наконец, и потому-то ей не сиделось на месте, потому так хотелось их увидеть, чтобы впредь жить с легким сердцем.
— Прощение — это прекрасно, — вздохнул Фингон. — Но знаешь, я предпочел бы, чтобы они по-прежнему были ей отвратительны, только бы она была цела и невредима в Гондолине. Или здесь. Даже лучше, если здесь. Я безумно соскучился.
— Я тоже, мой дорогой, — сказал Финголфин. — Я тоже.
Где она? Где? Время шло. Ответа не было слишком долго. Но все-таки он отыскался. Пришел из Химлада. Арэдель добралась туда. Добралась. Жила. И пропала.
Какая жестокая насмешка судьбы! В одиночку пересечь Долину Ужасной Смерти, чтобы вновь исчезнуть, переправившись через Кэлон. Ее усердно искали. Но снова никаких следов.
"Где ты, Арэдель?! Где ты теперь?! Ответь! Ответь мне, доченька! Умоляю, ответь!"
Финголфин кричал это по осанвэ. Кричал, что было мочи, забыв, как небезопасно открывать свой разум. Забыв, что этот призыв не достигнет Арэдель, если сама она держит барьер аванирэ. Забыв, что любой отклик мог оказаться мороком. Ему нужно было услышать ее голос, и услышать немедленно.
Но Финголфин не услышал ничего. И не было уже в нем прежней уверенности, что Арэдель хотя бы избежала смерти и плена. Он стал опасаться, что чувства просто подводят его, но все же старался верить в лучшее, хотя день ото дня это становилось труднее.
Пока однажды утром в окно к Финголфину не влетела черная птица с красной отметиной на голове — черный дятел. Он сделал круг по комнате и сел на руку Финголфина, протягивая лапу.
Только тут Финголфин заметил, что к птичьей лапе привязан свиток из древесной коры. Нолдор не пользовались такими. Сердце забилось быстро и гулко — хоть свиток и не был подписан снаружи, Финголфин с одного взгляда почувствовал, что это письмо от Арэдель, поэтому быстро отвязал его и тут же принялся читать.
"Дорогой отец! Прости, что так долго не подавала о себе вестей. Здешние птицы неразговорчивы и не любят покидать свой лес, я насилу убедила этого дятла отнести тебе мое письмо.
У меня все хорошо! Нет, не просто хорошо! Никогда еще я не была так счастлива! Раньше я не знала, что значит любить кого-то, быть с ним единым целым. Смотрела на вас с мамой, на Тургона и Эленвэ, на другие счастливые пары... видела, но не понимала. А теперь я знаю! Знаю, отец!
Здесь, под деревьями, выше которых нет на свете, я встретила того, с кем рядом хочу быть до конца вечности. Его имя — Эол. Он любит лес, звездный свет, тайны земли и меня. Больше всего на свете Эол любит меня. Он сам признался мне, да и я вижу это в его глазах.
Я тоже люблю его. Просто люблю, как не думала никогда полюбить ни одного эльда.
Мы не придем просить твоего благословения, как велят обычаи, Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела.
Одно лишь тревожит меня — как много беспокойства доставила я тебе и братьям. Прости, отец. И им обоим передай, что я прошу прощения. Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью!
с любовью
Арэдель, Нан Эльмот"
Финголфин, не веря своим глазам, перечитал письмо несколько раз, а когда поднял, наконец, взгляд, дятла рядом уже не было. Улетел, не дожидаясь ответа, в свой лес, который не любил покидать.
Осталось только письмо. Финголфин боялся выпустить его из рук, чтобы оно тоже не исчезло. Все перечитывал, разглядывал... Узнавал почерк Арэдель, слышал, как будто рядом, ее голос... Вбирал в себя каждую черточку каждой тенгвы, каждую шероховатость свитка, маслянистый отблеск чернил.
Первые чувства — недоверие и пьянящее облегчение, начали понемногу уступать место другим. Финголфин не сомневался, что все написанное в письме — правда. Как правда и то, что в открытую написано не было.
"Одно лишь тревожит меня... Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью" — это значило "Я люблю вас, но не тоскую, я и так счастлива".
"Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела" означало "Не приезжайте сюда, вы только помешаете моему счастью".
Трудно было принять такое. Конечно, Финголфин предполагал, что однажды его дочь выйдет замуж, и даже волновался об этом, когда-то, когда она была совсем юной. Но сердце ее долго оставалось свободным, он успокоился. И вот... В самых тревожных своих фантазиях не воображал он столь странной истории.
Зять, который не только жил бы за тридевять земель, но и так ненавидел нолдор, что Арэдель предпочитала вовсе не знакомить его с родными... Первым побуждением Финголфина было немедля мчаться в Нан Эльмот, прихватив с собой столько спутников, чтобы от сияния их глаз и блеска доспехов в чаще стало светло, а от звона голосов шумно, прочесать весь лес и... встретить полный осуждения, а может, и ненависти взгляд дочери.
Финголфин знал Арэдель слишком хорошо. Такого она ему никогда не простила бы. Так что, скрепя сердце, он решил оставить все как есть.
Потом Финголфин часто думал, что должен был догадаться, чем все в конце концов обернется. Должен был ожидать, что когда первый ослепительный жар любви чуть поостынет, Арэдель станет в тягость мысль о вечности в темном лесу, где даже птицы неразговорчивы. Она вспомнит, что тоже одна из нолдор, и возмутиться несправедливым отношением мужа к ее народу. Вспомнит, что уступать и быть снисходительной к чужим ошибкам — не ее стезя. Вспомнит и захочет освободиться от уз, связывающих ее с Эолом.
Финголфин думал, что должен был быть там, на опушке Нан Эльмота, в тот самый день, когда она решилась бежать. Тогда он забрал бы ее к себе в Хитлум и защитил ото всего, что произошло после. Ее и ее сына, конечно. Неважно как. Защитил бы.
Но его не было там. А Эол... жалкий безумец, любивший звезды и ненавидевший солнце, которое скрывало их от него. Он пленился яркой звездой, нечаянно упавшей к нему в руки, и сам захотел пленить ее. И не понял, что нельзя держать звезду против ее воли и не обжечься. Не понял и убил ее.
Смерть Арэдель Финголвин почувствовал в тот же миг, как это случилось. Душа его и впрямь разорвалась от боли, но он остался жив. То же было, когда умер Арьо. Каждый вздох, каждый шаг — мученье, и так хотелось умереть самому, умереть вместо.
А уже потом, через несколько дней, орел принес печальные вести, и Финголфин узнал, что сама Арэдель именно так и умерла, заслонив от отравленного кинжала Эола своего сына. В этом она оказалась удачливее собственного отца и не узнала, что значит пережить смерть своего ребенка.
Зато ей на долю выпало медленное умирание от яда. Именно ей, когда-то в шутку говорившей:
— Из всех смертей я предпочла бы самую быструю, а еще лучше такую, чтобы я даже не успела ничего понять.
Очень ли она мучилась перед смертью? Было ли ей страшно? Она просила простить Эола. Значит, несмотря ни на что продолжала любить его? Или чувствовала только жалость?
Эти вопросы первое время после смерти Арэдель Финголфин задавал себе часто и ни мгновения не осуждал Тургона за то, что тот Эола все-таки не простил. Проклятый безумец мог хотя бы сказать, что кинжал отравлен, и Арэдель, возможно, осталась бы жива. Но он молчал и ждал ее смерти. Он заслужил смерть! Пусть даже никогда раньше никакое преступление в землях эльдар не каралось казнью. Ведь такого преступления никогда раньше и не совершали в землях эльдар, никто и помыслить не мог, что можно посягнуть на жизнь своей жены или на свое дитя.
Ребенок. Уже юноша. Сын Арэдель. Его зовут Маэглин и лицом он очень похож на свою мать — вот все, что знал Финголфин о нем, своем внуке, которого никогда не встречал и едва ли мог надеяться встретить.
Только в грезах Финголфин видел его. Окликал по имени, желал подойти, обнять. Но Маэглин почему-то не смотрел ему в глаза и всякий раз ускользал, стоило Финголфину приблизиться. Лишь один раз Финголфин сумел все же взять его руку в свои и ненадолго удержать. Ладони тут же обожгло болью, словно он схватился за отточенный клинок.
Наяву боль уменьшилась, но совсем не исчезла, и еще насколько дней досаждала Финголфину. Хотя куда больше его терзала мысль, что и эти сны, и эта боль, — несомненно, какой-то знак, смысла которого ему не дано разгадать.
Предвидений и предчувствий у Финголфина в те дни вообще случалось много, словно гибель Арэдель каким-то образом истончила для него завесу, отделявшую настоящее от будущего, так что Финголфин мог видеть очертания грядущего яснее, чем прежде. Но все же видения были смутны, предчувствия темны и тревожны.
От этого и настоящее будто подернулось серым туманом. Так что Финголфин уже не чувствовал прежних покоя и безопасности и знал, что больше не будет их чувствовать, пока Враг не окажется повержен, а его твердыня разрушена. Вот только возможно ли сделать это?
Финголфин огляделся вокруг и понял, что нолдор слишком привыкли считать, будто их сил недостаточно для штурма Ангбанда. Привыкли оглядываться на прошлые потери и беды и не думают о том, что за проведенные в этих землях годы снова стали сильны и многочисленны, обрели друзей и союзников.
И теперь не время довольствоваться малым, пора вспомнить про высокую цель — так решил Финголфин. Но прежде чем он успел поделиться своим решением с другими, Фингон и его жена принесли ему иную весть:
— Отец, скоро мы приведем в мир дитя.
От счастья оба светились, словно солнце в зените. И Финголфин не нашел в себе сердца омрачать их радость разговорами о большой войне. В их роду счастье и без того нечасто гостило, чтобы еще отворачиваться, когда оно пришло.
А нолдор уже долго ждали и могли подождать еще.
Потом Эрейнион родился — чудесный мальчик, как две капли воды похожий на своего отца. Даже глаза у него были точно такие, как у Финьо в детстве, хотя тот видел свет Древ, а малыш Эрьо только свет Новых Светил. Финголфин смотрел на внука, держал его на руках, и душа замирала от счастья.
Разговор о походе на Ангбанд откладывался все дальше и дальше, день за днем и год за годом. Финголфину думалось даже, что, может быть, лучше отсрочить все планы до тех пор, пока Эрейнион не вырастет, чтобы не омрачать его детства разлукой с отцом и войной. Еще четыре десятка солнечных лет, что они, в сравнении с вечностью?
Но предчувствия не давали успокоиться, торопили, подстегивали, и однажды Финголфин понял, что больше не может противиться им. Он должен поднять свой народ на войну с Морготом сейчас. Народ и союзных людей, и всех кто только согласиться идти с ним на Ангбанд. Поднять всех сейчас, потому что иначе он не сделает этого никогда.
Эрейниону в ту пору было только семь лет по счету Солнца. Но Финголфин разослал по всем землям нолдор вестников с приглашением для лордов собраться на Большой Совет в Хитлуме.
И они собрались.
Приехали сыновья Феанора. Где-то за спиной, на пределе слышимости, звучали слова:
— Что ему вдруг от нас понадобилось?
— Скоро узнаем, чувствую, он затевает что-то.
— Говорите тише!
Приехали сыновья Арафинвэ.
— Как давно мы не виделись, дядя!
Череда объятий, почти сокрушительно крепких. Во взглядах, в голосах — радость встречи. Финголфину на миг даже стало совестно за то, для чего он их позвал.
Но отступать он был не намерен. Совет начался.
Финголфин высказал то, о чем давно уже думал. Коротко, четко. О силе нолдор и силе Моргота, о доблести и о зле, о том, что с Морготом нужно покончить, чтобы жить в мире без страха.
О своих дурных предчувствиях он почти не упоминал, рассудив, что не годится с них начинать это дело. Тем более, они были очень неясны.
Слова падали в тишину.
Окончив речь, Финголфин оглядел слушателей, стараясь угадать их мысли.
Фингон отвел взгляд, но потом, почти тут же, все-таки встретился глазами с Финголфином.
Не осанвэ, просто взгляд, но Финголфин прочел в нем: "Я буду с тобой, отец, когда дело дойдет до боя с Морготом, но сейчас не стану говорить в твою поддержку".
Что ж, это его право. Нельзя было требовать больше.
Глаза Ангрода и Аэгнора, непохожие обычно, но почти одинаковые в тот миг, светились пониманием. Они оба были согласны с Финголфином, и на душе от этого разом стало теплее.
Но в глазах Ородрета было сомнение. А во взгляде Финдарато явно читалось желание возразить, которое он пока сдерживал из уважения.
Остальные взгляды остры и холодны, как лезвия клинков.
Так началось обсуждение, которого Финголфин ждал так долго и от которого ждал так много, но только не того, что случилось.
Фингон действительно за все время не проронил ни слова. Ангрод и Аэгнор поддержали Финголфина горячо, даже яростно. Будто чувствовали, что будущее готовит им скорый и ужасный конец, поэтому, если они хотят еще успеть сразиться с Морготом, им нужно торопиться. Но мнения всех остальных сводились в общем к тому, что торопиться, наоборот, не следует.
Не искушать судьбу, не рисковать без нужды. Почему именно теперь? И уж не безумен ли он? Хотя этот последний вопрос не прозвучал вслух, надо отдать должное... всем.
Финголфину очень не хватало Тургона, который напомнил бы, что нужно идти до конца, ведь за этим они и явились в Белерианд. И Аргона, который сказал бы: "Нельзя же так! Надо заставить их действовать!". Но один из них был слишком далеко, а другой еще дальше.
Совет кончился ничем.
Тогда это было, конечно, обидно. Фингон несколько дней, после того как все разъехались по домам, не попадался на глаза отцу, чтобы не бередить душу. Потом все успокоилось.
Предчувствия никуда не делись, но Финголфину стало почти все равно, хотелось только жить, пока можно. Да одно это, казалось, и оставалось ему.
Позже, когда разразилась Дагор Браголлах, и пламя пожрало Арт Гален, Финголфин даже радовался, что прежний замысел его не осуществился. Увидев силу и злобу Моргота, он прозрел истину: какую бы многочисленную и доблестную армию ни собрали нолдор, шансов выстоять против орд морготовых слуг у этой армии столько же, сколько у одного эльфийского война шансов одолеть самого Моргота.
А раз так, зачем рисковать жизнями тысяч храбрецов там, где нужен только один? Тот, кто был бы готов идти до конца?
С тех пор, как эта мысль посетила его, Финголфин жил одной мечтой, одной надеждой, которую не открывал никому, — сразиться с Морготом. И сразить Моргота, если будет на то воля Эру.
Каждую минуту, когда он не был в бою или не падал от усталости, Финголфин посвящал подготовке: плел чары, которые вселили бы ужас в тварей Врага и позволили невредимым добраться до Ангбанда. Рассудив, что если это ему удастся, значит, с ним милость Илуватара, а дальше можно будет положиться на верный Рингил, ни разу не подводивший его, да на твердость собственного духа и руки.
Теперь приготовления были окончены. Оставался всего один шаг до конца, и ныне Финголфин сделает его: с первым лучом рассвета он оседлает Рохаллора и отправится в дорогу.
Он будет биться. Чтобы победить. Или чтобы остаться в памяти своего народа отчаявшимся безумцем.
Нет, только чтобы победить. А иначе не стоило бы и пытаться.
— Выходи и сразись со мной, Моргот, трус и повелитель рабов!
КОНЕЦ
Часть первая здесь, Часть вторая здесь и здесь, Часть третья здесь и здесь, Часть четвертая здесь и здесь, Часть пятая (начало) здесь
Одиннадцатая история. ЦИКЛ ЗАВЕРШЕН!
Часть пятая 5-456 годы Первой Эпохи
Название: Единственный шаг
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Финголфин, Фингон, Тургон, Арэдель, Маэглин, Эрейнион (Гил-Галад), сыновья Феанора, сыновья Арафинвэ, упоминаются Эол, Моргот.
Рейтинг: PG-13(12+)
Жанр: драма, агнст
Размер: мини, 3405 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: 456 год Первой Эпохи, Эндорэ. Битва Внезапного Пламени разорила Арт Гален и унесла множество жизней.Финголфин вспоминает прошлое, размышляет о будущем и принимает решение.
Примечение: 1. В этом тексте используются синдаризованные формы имен большинства персонажей. Имя Арафинвэ фигурирует только в квэнийской форме, потому что оно было синдаризовано Финродом уже после смерти Финголфина. 2. Мидтул - предположительно, синдаризованная форма имени Митьятулвэ, точного соответствия в словаре не нашлось. 3. Митьятулвэ - близкий друг Нолофинвэ, с которым они знали друг друга с детства, не канонный персонаж, упоминался в двух фиках этого цикла: "Тревожный блеск" и "Тропа во тьме". 4. Даты: 1) по текстам Толкина: 320 год Первой Эпохи - рождение Маэглина, 400 год - гибель Арэдель, 422 год - совет Финголфина, на котором он призывает выступить против Ангбанда, но не получает поддержки, 455 год - Дагор Браголлах, 456 - поединок Финголфина с Морготом; 2) произволом автора фанфика: 415 год - рождение Эрейниона.
читать дальшеНочь стояла удивительно тихая. Воздух был почти неподвижен. Наверное, поэтому в нем не слышался запах гари, и мельчайшие частицы пепла не летели с Анфауглит и не проникали с каждым вдохом в нос и горло. Звезды сияли ярко, так что легко выходило представить, будто всего, произошедшего за последний год, не случалось. И там, за стенами Барад Эйтель, все еще колышутся травы равнины Арт Гален, все еще стоят в силе и славе крепости нолдор, и их стражи держат в страхе тварей Моргота, а жители, не ожидая бед, поют под небесами. Время летней ночи течет медленно, как мед, и пахнет медом. А еще немного землей, за день прогретой солнцем. Но больше ничем.
Финголфин, стоя на вершине самой высокой из башен своей крепости, не торопился разрушить это приятное наваждение. Он позволял волнам памяти нести себя все дальше и дальше назад. К началу могущества нолдор в этих землях.
Тогда Маэдрос всех сумел удивить, и, пожалуй, больше всех самого Финголфина.
— Титул Верховного короля я принял, должно быть, от изумления, — однажды признался он Фингону.
Перед другими Финголфин об этом молчал. Верховному королю не пристало говорить таких вещей, даже в шутку, а особенно всерьез.
Финголфин хорошо понимал в ту пору, что для народа сыновей Феанора он чужой настолько же, насколько Феанор и его сыновья были чужими для его собственного народа. Правда, они, чтобы так отдалиться, хорошо постарались, а он не сделал ничего, но это мало что меняло. Если бы часть народа его не признала, титул не имел бы значения.
Однако те нолдор его признали. Не полюбили, конечно, нет. Но вроде как они с ним условились, что сделают все, чтобы быть друг другу полезными в битвах с Врагом. А для всего остального у тех нолдор были сыновья Феанора — лорды, чтимые наравне с валар. Да что там, превыше валар!
Как-то раз Финголфин обмолвился, что ему такое отношение со стороны народа было бы в тягость.
Молва подхватила это, а после принесла ответ, неизвестно от кого, да и не важно. Сказано было: Финголфин завидует и лукавит.
Он действительно лукавил.
Такое отношение не было бы, а точно было ему в тягость. Всегда, сталкиваясь с подобным, все равно с чьей стороны, он чувствовал мучительную неловкость и за себя, и за других. Словно они делали что-то такое, за что потом им непременно будет стыдно, а он поневоле становился этому свидетелем.
Так что Финголфин обычно старался как-нибудь аккуратно свести чрезмерное восхищение своей персоной на нет: кому-то показать, что он такой же эльда, как другие, с кем-то просто посмеяться вместе, а кое-кого и встряхнуть построже.
Потом он забывал об этих историях, крепко забывал, чтобы не поминать никогда, даже мимоходом.
— Так ты теряешь часть своей власти над душами, — однажды сказал ему Мидтул. — Исчезает слепое обожание и...
— И хорошо, — ответил Финголфин. — С меня довольно, что эльдар меня ценят...
— И появляется не слепое, — возразил Мидтул. — Что гораздо, гораздо дороже.
Финголфин, слыша это, почувствовал, как заливается краской, будто юноша.
— Вот уж скромность пуще жадности, — продолжал Мидтул и вдруг расхохотался. — Ценят, ценят, — повторял он сквозь смех.
Потом посмотрел в лицо Финголфина и резко остановился. Выдохнул.
— Прости, друг, — сказал негромко. — Напрасно я завел этот разговор.
Они заговорили о другом, и Финголфину сразу стало легче.
Теперь, когда он вспомнил все это, как будто снова потянуло гарью, хотя ветра все еще не было да и Мидтул погиб не в Браголлах, а почти на три сотни лет раньше, когда морготовы твари впервые попытались прорвать осаду.
Воины из отряда Мидтула вернули тело в крепость, и здесь его предали земле. Могила всегда утопала в цветах, которые начали расти там сами собой едва ли не с первого дня. Но это было маленькое утешение. Слишком маленькое.
Финголфину очень недоставало Мидтула в тяжелые времена, а еще больше в хорошие. Ведь были же и хорошие времена. Были. Когда крепости нолдор росли и ширились, полнились жизнью. Когда у нолдор снова стали рождаться дети, и их смех напоминал Финголфину, что его народ все же пришел к тому, о чем он с отчаянным упрямством мечтал когда-то в начале Хэлкараксэ.
Года не проходило, чтобы хоть один ребенок в тех землях, где жили эльдар Финголфина, не получил имя Аргон. Финголфину от этого было и радостно, и больно. Но больше радостно.
Его вообще многое радовало в ту пору, и тогда-то Финголфин позволил себе по-настоящему поверить, будто нолдор держат Моргота в руках, и больше Враг не сможет неожиданно навредить им.
Финголфин покачал головой, вздохнул. До чего же наивен он был! А ведь думал, что давно утратил способность тешиться иллюзиями. Думал, последние его иллюзии сгинули в пламени Лосгара. Почему-то его иллюзии всегда гибнут в пламени. Почему-то всегда не они одни. Нет, не следовало сейчас думать об этом. Лучше бы вспоминать.
Но хорошее больше не шло на ум. Вспомнилось расставание с Тургоном и Арэдель. С Идрилью. Дети сдержали слово, предупредили его о своем уходе.
— Благослови, отец!
Финголфин благословил от чистого сердца. Вот только переносить разлуку было все равно нелегко. Помогали мысли, что в тайном граде, они, по крайней мере, в безопасности. Пока однажды орел не принес ему ужасную весть — Арэдель пропала.
С тех пор Фингофин места себе не находил. В то, что дочь умерла, он не верил. Случись с ней такое, его душа в тот же миг разорвалась бы от боли. Да и угодить в лапы Моргота Арэдель не могла, он почувствовал бы. Почувствовал ведь, когда Фингон даже по своей воле пошел туда.
Но где же она теперь? Где? Дни и ночи Финголфин думал об этом, что бы ни делал, с кем бы ни говорил. Во сне он искал ее, почему-то в тумане Арамана, а наяву рассылал поисковые отряды во все концы Белерианда. Кто знает, куда могла направиться Арэдель, выбравшись из Нан Дунгортеб.
В самой Долине Ужасной Смерти тоже искали — туда ездил Фингон с добровольцами из числа своих воинов, но никаких следов они не нашли.
— Почему она не поехала к нам? — спросил Фингон, вернувшись с этих бесплодных поисков. — Арэдель впервые за две сотни лет покинула Гондолин и собралась в Химлад. В Химлад! — он повысил голос, сам не замечая этого.
— Уж не в обиде ли ты на нее? — вместо ответа спросил Финголфин.
Фингон помолчал несколько мгновений.
— Нет, не в обиде, — после паузы сказал он уже спокойно, негромко. — Но все время думаю об этом. Почему Химлад? Она ведь, кажется, даже после примирения едва разговаривала с Келегормом и Куруфином. И вдруг помчалась к ним, называла их своими друзьями, словно когда-то в Валиноре. Почему? Не назло же Тургону?
Финголфин покачал головой.
— Нет, не думаю, что назло. Может быть, она простила их наконец, и потому-то ей не сиделось на месте, потому так хотелось их увидеть, чтобы впредь жить с легким сердцем.
— Прощение — это прекрасно, — вздохнул Фингон. — Но знаешь, я предпочел бы, чтобы они по-прежнему были ей отвратительны, только бы она была цела и невредима в Гондолине. Или здесь. Даже лучше, если здесь. Я безумно соскучился.
— Я тоже, мой дорогой, — сказал Финголфин. — Я тоже.
Где она? Где? Время шло. Ответа не было слишком долго. Но все-таки он отыскался. Пришел из Химлада. Арэдель добралась туда. Добралась. Жила. И пропала.
Какая жестокая насмешка судьбы! В одиночку пересечь Долину Ужасной Смерти, чтобы вновь исчезнуть, переправившись через Кэлон. Ее усердно искали. Но снова никаких следов.
"Где ты, Арэдель?! Где ты теперь?! Ответь! Ответь мне, доченька! Умоляю, ответь!"
Финголфин кричал это по осанвэ. Кричал, что было мочи, забыв, как небезопасно открывать свой разум. Забыв, что этот призыв не достигнет Арэдель, если сама она держит барьер аванирэ. Забыв, что любой отклик мог оказаться мороком. Ему нужно было услышать ее голос, и услышать немедленно.
Но Финголфин не услышал ничего. И не было уже в нем прежней уверенности, что Арэдель хотя бы избежала смерти и плена. Он стал опасаться, что чувства просто подводят его, но все же старался верить в лучшее, хотя день ото дня это становилось труднее.
Пока однажды утром в окно к Финголфину не влетела черная птица с красной отметиной на голове — черный дятел. Он сделал круг по комнате и сел на руку Финголфина, протягивая лапу.
Только тут Финголфин заметил, что к птичьей лапе привязан свиток из древесной коры. Нолдор не пользовались такими. Сердце забилось быстро и гулко — хоть свиток и не был подписан снаружи, Финголфин с одного взгляда почувствовал, что это письмо от Арэдель, поэтому быстро отвязал его и тут же принялся читать.
"Дорогой отец! Прости, что так долго не подавала о себе вестей. Здешние птицы неразговорчивы и не любят покидать свой лес, я насилу убедила этого дятла отнести тебе мое письмо.
У меня все хорошо! Нет, не просто хорошо! Никогда еще я не была так счастлива! Раньше я не знала, что значит любить кого-то, быть с ним единым целым. Смотрела на вас с мамой, на Тургона и Эленвэ, на другие счастливые пары... видела, но не понимала. А теперь я знаю! Знаю, отец!
Здесь, под деревьями, выше которых нет на свете, я встретила того, с кем рядом хочу быть до конца вечности. Его имя — Эол. Он любит лес, звездный свет, тайны земли и меня. Больше всего на свете Эол любит меня. Он сам признался мне, да и я вижу это в его глазах.
Я тоже люблю его. Просто люблю, как не думала никогда полюбить ни одного эльда.
Мы не придем просить твоего благословения, как велят обычаи, Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела.
Одно лишь тревожит меня — как много беспокойства доставила я тебе и братьям. Прости, отец. И им обоим передай, что я прошу прощения. Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью!
с любовью
Арэдель, Нан Эльмот"
Финголфин, не веря своим глазам, перечитал письмо несколько раз, а когда поднял, наконец, взгляд, дятла рядом уже не было. Улетел, не дожидаясь ответа, в свой лес, который не любил покидать.
Осталось только письмо. Финголфин боялся выпустить его из рук, чтобы оно тоже не исчезло. Все перечитывал, разглядывал... Узнавал почерк Арэдель, слышал, как будто рядом, ее голос... Вбирал в себя каждую черточку каждой тенгвы, каждую шероховатость свитка, маслянистый отблеск чернил.
Первые чувства — недоверие и пьянящее облегчение, начали понемногу уступать место другим. Финголфин не сомневался, что все написанное в письме — правда. Как правда и то, что в открытую написано не было.
"Одно лишь тревожит меня... Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью" — это значило "Я люблю вас, но не тоскую, я и так счастлива".
"Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела" означало "Не приезжайте сюда, вы только помешаете моему счастью".
Трудно было принять такое. Конечно, Финголфин предполагал, что однажды его дочь выйдет замуж, и даже волновался об этом, когда-то, когда она была совсем юной. Но сердце ее долго оставалось свободным, он успокоился. И вот... В самых тревожных своих фантазиях не воображал он столь странной истории.
Зять, который не только жил бы за тридевять земель, но и так ненавидел нолдор, что Арэдель предпочитала вовсе не знакомить его с родными... Первым побуждением Финголфина было немедля мчаться в Нан Эльмот, прихватив с собой столько спутников, чтобы от сияния их глаз и блеска доспехов в чаще стало светло, а от звона голосов шумно, прочесать весь лес и... встретить полный осуждения, а может, и ненависти взгляд дочери.
Финголфин знал Арэдель слишком хорошо. Такого она ему никогда не простила бы. Так что, скрепя сердце, он решил оставить все как есть.
Потом Финголфин часто думал, что должен был догадаться, чем все в конце концов обернется. Должен был ожидать, что когда первый ослепительный жар любви чуть поостынет, Арэдель станет в тягость мысль о вечности в темном лесу, где даже птицы неразговорчивы. Она вспомнит, что тоже одна из нолдор, и возмутиться несправедливым отношением мужа к ее народу. Вспомнит, что уступать и быть снисходительной к чужим ошибкам — не ее стезя. Вспомнит и захочет освободиться от уз, связывающих ее с Эолом.
Финголфин думал, что должен был быть там, на опушке Нан Эльмота, в тот самый день, когда она решилась бежать. Тогда он забрал бы ее к себе в Хитлум и защитил ото всего, что произошло после. Ее и ее сына, конечно. Неважно как. Защитил бы.
Но его не было там. А Эол... жалкий безумец, любивший звезды и ненавидевший солнце, которое скрывало их от него. Он пленился яркой звездой, нечаянно упавшей к нему в руки, и сам захотел пленить ее. И не понял, что нельзя держать звезду против ее воли и не обжечься. Не понял и убил ее.
Смерть Арэдель Финголвин почувствовал в тот же миг, как это случилось. Душа его и впрямь разорвалась от боли, но он остался жив. То же было, когда умер Арьо. Каждый вздох, каждый шаг — мученье, и так хотелось умереть самому, умереть вместо.
А уже потом, через несколько дней, орел принес печальные вести, и Финголфин узнал, что сама Арэдель именно так и умерла, заслонив от отравленного кинжала Эола своего сына. В этом она оказалась удачливее собственного отца и не узнала, что значит пережить смерть своего ребенка.
Зато ей на долю выпало медленное умирание от яда. Именно ей, когда-то в шутку говорившей:
— Из всех смертей я предпочла бы самую быструю, а еще лучше такую, чтобы я даже не успела ничего понять.
Очень ли она мучилась перед смертью? Было ли ей страшно? Она просила простить Эола. Значит, несмотря ни на что продолжала любить его? Или чувствовала только жалость?
Эти вопросы первое время после смерти Арэдель Финголфин задавал себе часто и ни мгновения не осуждал Тургона за то, что тот Эола все-таки не простил. Проклятый безумец мог хотя бы сказать, что кинжал отравлен, и Арэдель, возможно, осталась бы жива. Но он молчал и ждал ее смерти. Он заслужил смерть! Пусть даже никогда раньше никакое преступление в землях эльдар не каралось казнью. Ведь такого преступления никогда раньше и не совершали в землях эльдар, никто и помыслить не мог, что можно посягнуть на жизнь своей жены или на свое дитя.
Ребенок. Уже юноша. Сын Арэдель. Его зовут Маэглин и лицом он очень похож на свою мать — вот все, что знал Финголфин о нем, своем внуке, которого никогда не встречал и едва ли мог надеяться встретить.
Только в грезах Финголфин видел его. Окликал по имени, желал подойти, обнять. Но Маэглин почему-то не смотрел ему в глаза и всякий раз ускользал, стоило Финголфину приблизиться. Лишь один раз Финголфин сумел все же взять его руку в свои и ненадолго удержать. Ладони тут же обожгло болью, словно он схватился за отточенный клинок.
Наяву боль уменьшилась, но совсем не исчезла, и еще насколько дней досаждала Финголфину. Хотя куда больше его терзала мысль, что и эти сны, и эта боль, — несомненно, какой-то знак, смысла которого ему не дано разгадать.
Предвидений и предчувствий у Финголфина в те дни вообще случалось много, словно гибель Арэдель каким-то образом истончила для него завесу, отделявшую настоящее от будущего, так что Финголфин мог видеть очертания грядущего яснее, чем прежде. Но все же видения были смутны, предчувствия темны и тревожны.
От этого и настоящее будто подернулось серым туманом. Так что Финголфин уже не чувствовал прежних покоя и безопасности и знал, что больше не будет их чувствовать, пока Враг не окажется повержен, а его твердыня разрушена. Вот только возможно ли сделать это?
Финголфин огляделся вокруг и понял, что нолдор слишком привыкли считать, будто их сил недостаточно для штурма Ангбанда. Привыкли оглядываться на прошлые потери и беды и не думают о том, что за проведенные в этих землях годы снова стали сильны и многочисленны, обрели друзей и союзников.
И теперь не время довольствоваться малым, пора вспомнить про высокую цель — так решил Финголфин. Но прежде чем он успел поделиться своим решением с другими, Фингон и его жена принесли ему иную весть:
— Отец, скоро мы приведем в мир дитя.
От счастья оба светились, словно солнце в зените. И Финголфин не нашел в себе сердца омрачать их радость разговорами о большой войне. В их роду счастье и без того нечасто гостило, чтобы еще отворачиваться, когда оно пришло.
А нолдор уже долго ждали и могли подождать еще.
Потом Эрейнион родился — чудесный мальчик, как две капли воды похожий на своего отца. Даже глаза у него были точно такие, как у Финьо в детстве, хотя тот видел свет Древ, а малыш Эрьо только свет Новых Светил. Финголфин смотрел на внука, держал его на руках, и душа замирала от счастья.
Разговор о походе на Ангбанд откладывался все дальше и дальше, день за днем и год за годом. Финголфину думалось даже, что, может быть, лучше отсрочить все планы до тех пор, пока Эрейнион не вырастет, чтобы не омрачать его детства разлукой с отцом и войной. Еще четыре десятка солнечных лет, что они, в сравнении с вечностью?
Но предчувствия не давали успокоиться, торопили, подстегивали, и однажды Финголфин понял, что больше не может противиться им. Он должен поднять свой народ на войну с Морготом сейчас. Народ и союзных людей, и всех кто только согласиться идти с ним на Ангбанд. Поднять всех сейчас, потому что иначе он не сделает этого никогда.
Эрейниону в ту пору было только семь лет по счету Солнца. Но Финголфин разослал по всем землям нолдор вестников с приглашением для лордов собраться на Большой Совет в Хитлуме.
И они собрались.
Приехали сыновья Феанора. Где-то за спиной, на пределе слышимости, звучали слова:
— Что ему вдруг от нас понадобилось?
— Скоро узнаем, чувствую, он затевает что-то.
— Говорите тише!
Приехали сыновья Арафинвэ.
— Как давно мы не виделись, дядя!
Череда объятий, почти сокрушительно крепких. Во взглядах, в голосах — радость встречи. Финголфину на миг даже стало совестно за то, для чего он их позвал.
Но отступать он был не намерен. Совет начался.
Финголфин высказал то, о чем давно уже думал. Коротко, четко. О силе нолдор и силе Моргота, о доблести и о зле, о том, что с Морготом нужно покончить, чтобы жить в мире без страха.
О своих дурных предчувствиях он почти не упоминал, рассудив, что не годится с них начинать это дело. Тем более, они были очень неясны.
Слова падали в тишину.
Окончив речь, Финголфин оглядел слушателей, стараясь угадать их мысли.
Фингон отвел взгляд, но потом, почти тут же, все-таки встретился глазами с Финголфином.
Не осанвэ, просто взгляд, но Финголфин прочел в нем: "Я буду с тобой, отец, когда дело дойдет до боя с Морготом, но сейчас не стану говорить в твою поддержку".
Что ж, это его право. Нельзя было требовать больше.
Глаза Ангрода и Аэгнора, непохожие обычно, но почти одинаковые в тот миг, светились пониманием. Они оба были согласны с Финголфином, и на душе от этого разом стало теплее.
Но в глазах Ородрета было сомнение. А во взгляде Финдарато явно читалось желание возразить, которое он пока сдерживал из уважения.
Остальные взгляды остры и холодны, как лезвия клинков.
Так началось обсуждение, которого Финголфин ждал так долго и от которого ждал так много, но только не того, что случилось.
Фингон действительно за все время не проронил ни слова. Ангрод и Аэгнор поддержали Финголфина горячо, даже яростно. Будто чувствовали, что будущее готовит им скорый и ужасный конец, поэтому, если они хотят еще успеть сразиться с Морготом, им нужно торопиться. Но мнения всех остальных сводились в общем к тому, что торопиться, наоборот, не следует.
Не искушать судьбу, не рисковать без нужды. Почему именно теперь? И уж не безумен ли он? Хотя этот последний вопрос не прозвучал вслух, надо отдать должное... всем.
Финголфину очень не хватало Тургона, который напомнил бы, что нужно идти до конца, ведь за этим они и явились в Белерианд. И Аргона, который сказал бы: "Нельзя же так! Надо заставить их действовать!". Но один из них был слишком далеко, а другой еще дальше.
Совет кончился ничем.
Тогда это было, конечно, обидно. Фингон несколько дней, после того как все разъехались по домам, не попадался на глаза отцу, чтобы не бередить душу. Потом все успокоилось.
Предчувствия никуда не делись, но Финголфину стало почти все равно, хотелось только жить, пока можно. Да одно это, казалось, и оставалось ему.
Позже, когда разразилась Дагор Браголлах, и пламя пожрало Арт Гален, Финголфин даже радовался, что прежний замысел его не осуществился. Увидев силу и злобу Моргота, он прозрел истину: какую бы многочисленную и доблестную армию ни собрали нолдор, шансов выстоять против орд морготовых слуг у этой армии столько же, сколько у одного эльфийского война шансов одолеть самого Моргота.
А раз так, зачем рисковать жизнями тысяч храбрецов там, где нужен только один? Тот, кто был бы готов идти до конца?
С тех пор, как эта мысль посетила его, Финголфин жил одной мечтой, одной надеждой, которую не открывал никому, — сразиться с Морготом. И сразить Моргота, если будет на то воля Эру.
Каждую минуту, когда он не был в бою или не падал от усталости, Финголфин посвящал подготовке: плел чары, которые вселили бы ужас в тварей Врага и позволили невредимым добраться до Ангбанда. Рассудив, что если это ему удастся, значит, с ним милость Илуватара, а дальше можно будет положиться на верный Рингил, ни разу не подводивший его, да на твердость собственного духа и руки.
Теперь приготовления были окончены. Оставался всего один шаг до конца, и ныне Финголфин сделает его: с первым лучом рассвета он оседлает Рохаллора и отправится в дорогу.
Он будет биться. Чтобы победить. Или чтобы остаться в памяти своего народа отчаявшимся безумцем.
Нет, только чтобы победить. А иначе не стоило бы и пытаться.
— Выходи и сразись со мной, Моргот, трус и повелитель рабов!
КОНЕЦ
Часть первая здесь, Часть вторая здесь и здесь, Часть третья здесь и здесь, Часть четвертая здесь и здесь, Часть пятая (начало) здесь
@темы: Фингон, Тургон, Маэглин, Эол, Финголфин, Арэдель, мои фанфики, новые персонажи, 11 историй о Нолофинвэ, Сильмариллион, нолдор
-
-
21.05.2015 в 14:20Это да. (
-
-
21.05.2015 в 14:53Поэтому надо ее заколотить напрочь? ))
В смысле, какие мелочи?
Кому достанется слава и кто конкретно выедет на его горбу. Фингон об этом не думал, у него совсем другие приоритеты.
Ну, отрицание - тоже способ психологической защиты.
Ну да, феаноринги именно что решали свои проблемы. Чужие им были не то что неинтересны - они о них просто не думали.
Хотя то, что Маэглин был невыского мнения о Хурине и Хуоре зафиксировано в хрониках
Именно что. Повод был вспомнить про эльфов вот это. Но не вспомнили, говорили о другом. Не удивлюсь, если над Маэглином между собой еще и посмеивались - мол, племянник короля, а выставляется так, Тургон куда приятнее...
Я вижу в этом зерно отношения к эльфам не как к высшим, а как к равным и даже, с точки зрения более опытных и мудрых людей, как к младшим.
При всем уважении, я не вижу, чтобы Андрет была опытнее и мудрее Финрода, например.
В том-то и проблема, что относиться к эльфам как к равным - это одно. А как к детям - это обратная сторона той же проблемы отношения. Ах, они к нам снисходительно относятся? А сами-то! - и поехало.
И он прав, потому что действительно уже прошел свой жизненный путь до конца, а нолдо -еще нет. Как-то примерно так)))
Вастак прав, да. Но и не прав одновременно )) У эльфов другой опыт, другие взгляды, другое мировоззрение. Они иные. Но совершенно не дети.
Не думаю, что это ее вина, скорее, беда.
Из ее беды выросли беды Турина. А из бед Турина...
И Хурин, кстати, не делает попыток оскорбиться этим, вероятно, понимая, что это никак не связано с его матерью, да и вообще с халадинами тоже не особо, скорее, с перенесенными Морвен бедами.
У Хурина просто характер иной. И он Морвен любит, и это видно.
ей, если уж совсем честно, встреча с Аэгнором поломала всю жизнь и ничего не дала взамен, кроме горечи.
А чем именно поломала жизнь эта встреча? Не вышла замуж? Так мудрые и не выходили. Печальная история, да. Но не та, которая ломает. В этом смысле той же Морвен действительно пришлось хуже.
-
-
21.05.2015 в 16:29gondolinde, ну, нарисованная дверь во всяком случае не откроется. Значит, можно смело ставить на это место несгораемый шкаф.
Кому достанется слава и кто конкретно выедет на его горбу. Фингон об этом не думал, у него совсем другие приоритеты.
Дело не в том, кому достанется слава, а в том, что он, вообще-то, не нанимался разгребать последствия чужих косяков, тем более таких косяков.
Ну да, феаноринги именно что решали свои проблемы. Чужие им были не то что неинтересны - они о них просто не думали.
Ну, есть такое дело, да.
Именно что. Повод был вспомнить про эльфов вот это.
Ну, люди разные. У кого-то плохое надолго западает в душу, у кого-то, наоборот, быстро изглаживается, а остается хорошее.
При всем уважении, я не вижу, чтобы Андрет была опытнее и мудрее Финрода, например.
Ну, она и не претендует быть мудрее его. Но... странно говорить, что эльф всегда мудрее человека, только потому, что эльф.
Тут мне сразу ВК вспоминается, где всю дорогу невозможно отделаться от чувства, что взрослых в Товареществе Кольца всего трое - Арагорн, Фродо и Сэм. И если двое других хоббитов действительно молоды, то эльф и гном нет.
И вообще по ВК как-то очень понятно становится, несмотря на все восхищение Сэма эльфами, почему люди - хозяева Арды.
Ой, я еще Боромира и Гэндальфа забыла, эти тоже взрослые, хотя один из них и с большими тараканами
В том-то и проблема, что относиться к эльфам как к равным - это одно. А как к детям - это обратная сторона той же проблемы отношения. Ах, они к нам снисходительно относятся? А сами-то! - и поехало.
Нет, я не думаю, что это просто отзеркаливание. Там оттенки разные, мне кажется. Эльфы (некоторые) снисходительно относятся к людям, считая их слабее и глупее. Людям считать эльфов слабее и глупее сложно, поэтому негатив, если он возникает, проявляется по-другому, их называют чужими, холодными, отстраненными... но не детьми, тут дети, скорее, ласковая такая характеристика, из негатива разве что капелька раздражения.
Вастак прав, да. Но и не прав одновременно )) У эльфов другой опыт, другие взгляды, другое мировоззрение. Они иные. Но совершенно не дети.
Совершенно верно, причем в обе стороны верно. Но субъективные оттенки отношения тоже бывают разными... Андрет, по-моему, говорит о негативно презрительно окрашенных, со стороны эльфов. Но бывает и по-другому же.
А чем именно поломала жизнь эта встреча? Не вышла замуж? Так мудрые и не выходили. Печальная история, да. Но не та, которая ломает. В этом смысле той же Морвен действительно пришлось хуже.
Война ломает жизнь всем без разбору, это не что-то, направленное конкретно против Морвен, только ей на долю доставшееся. А вот жизнь Андрет, не встреть она Аэгнора, могла бы сложиться иначе и счастливей. Или, если бы он не оставил ее, опять же, все могло быть по-другому для них обоих.
-
-
21.05.2015 в 16:46А зачем?
он, вообще-то, не нанимался разгребать последствия чужих косяков, тем более таких косяков.
Он и не вмешивался в дело с Тинголом. Но разгребать чужие косяки в итоге пришлось - правда, не за косяки с Дориатом. Фингон за них жизнью заплатил.
Но... странно говорить, что эльф всегда мудрее человека, только потому, что эльф.
Не всегда, разумеется. Но и называть всех эльфов детьми точно также не правомерно. В том же Дориате есть Неллас, а есть Тингол и Галадриэль.
где всю дорогу невозможно отделаться от чувства, что взрослых в Товареществе Кольца всего трое - Арагорн, Фродо и Сэм
да?
Для меня Боромир отнюдь не производит впечатления ребенка. Да и Леголас с Гимли тоже.
вообще по ВК как-то очень понятно становится, несмотря на все восхищение Сэма эльфами, почему люди - хозяева Арды.
Например, потому что время эльфов уходит, и наиболее крутые из них либо уплыли, либо законсервировались.
А почему становится понятно,м ожете поделиться?
тут дети, скорее, ласковая такая характеристика, из негатива разве что капелька раздражения.
Дети - это недееспособные члены общества вообще-то. С ограниченными правами. Называть так эльфов... гм. Вот очень гм.
И - вот откуда эта капелька раздражения? Оттуда - от внутреннего выяснения, кто ж тут круче )
А вот жизнь Андрет, не встреть она Аэгнора, могла бы сложиться иначе и счастливей.
Тогда Аэгнор прав, не став с ней завязываться. Если любовь вот такая - могла не быть, и Андрет была бы счастливее - значит лучше ей и не быть.
Не думаю, что Берен, к примеру, не встреть он Лутиэн, был бы счастливее, даже если бы нолдор победили в Нирнаэт, он вернул бы себе Ладрас и умер в своей постели, окруженный внуками и правнуками.
Финрод зря пессимистично предсказывал таким паром скорый конец как самый лучший исход, но то, что это исключение, и огромное - это правда. И если для Андрет лучше Аэгнора вовсе не встречать - незачем им пытаться поднять этот груз. Не их вес. Не ее точно.
-
-
21.05.2015 в 18:16Конечно, на месте нарисованной двери можно постараться прорубить настоящую, но это уже отдельная песня.
Он и не вмешивался в дело с Тинголом. Но разгребать чужие косяки в итоге пришлось - правда, не за косяки с Дориатом. Фингон за них жизнью заплатил.
Я помню, что не вмешался. Я просто думаю, что он не просто не смог или не успел, а именно не посчитал возможным вмешиваться. И Маэдрос от него вмешательства и не ждал, в смысле, не ждал, что "вот сейчас заарканю в свой союз Фингона, а он разберется с остальными".
Ну а дальше уж... как случилось, так случилось.
Не всегда, разумеется. Но и называть всех эльфов детьми точно также не правомерно. В том же Дориате есть Неллас, а есть Тингол и Галадриэль.
Ну, Андрет говорит об особенностях восприятия действительности, характерных для эльфов вообще. Но индивиуальные отличия тут тоже есть, конечно.
а?
Для меня Боромир отнюдь не производит впечатления ребенка. Да и Леголас с Гимли тоже.
Про Боромира и Гэндальфа я сделала оффтопное уточнение потом. Но они, кстати, тоже люди. А на счет Гимли и Леголаса не согласна.
Да и вообще эльфы в ВК, я помню, не произвели на меня впечатления. В отличие от людей. Конечно, так негативно относиться к эльфам, как роханцы по началу или там Денетор, неправильно. Но в целом полное ощущение, что именно люди - те, кто может реально что-то изменить, кто несет ответственность и у кого, если их, конечно, не повело куда-то не туда, явно достаточно сил и здравого смысла, чтобы эту ответственность нести.
Точнее не могу объяснить, давно не перечитывала ВК, но это вот те ощущения, которые с первого прочтения сложились.
Наверное, многие со мной не согласятся, но у меня вот так.
А почему становится понятно,м ожете поделиться
Интуитивно. Все, что могла, на эту тему я чуть выше написала.
Например, потому что время эльфов уходит, и наиболее крутые из них либо уплыли, либо законсервировались.
А вот как раз мелкими... ну, в смысле, измельчавшими по отношению к былым временам, мне ВКшные эльфы не кажутся, в чем-то другом дело.
Дети - это недееспособные члены общества вообще-то. С ограниченными правами. Называть так эльфов... гм. Вот очень гм.
Ну, Андрет говорит все-таки не о том, что они чего-то не могут делать (вот этим, возможно, объяснялась снисходительность эльфов к людям), а о том, как они воспринимают действительность. Занятно, но ой... как можно так жить, несерьезно это, так же убиться можно... ой. Вот как-то так.
И - вот откуда эта капелька раздражения? Оттуда - от внутреннего выяснения, кто ж тут круче )
Раздражение это не обязательно "кто круче". Раздражение вызывает несходство, даже при благожелательном отношении и полном понимании, что вот такими непохожими людей (и эльфов) создала природа, оно может иногда раздражать. Ну, как, например, разница между совой и жаворонком... люди разные, родственников любят ни за это, но черт побери, почему нельзя просто спать в такую рань!
Тогда Аэгнор прав, не став с ней завязываться. Если любовь вот такая - могла не быть, и Андрет была бы счастливее - значит лучше ей и не быть.
В каком смысле, Аэгнор прав? Любовь-то уже есть, и такая, от которой Андрет до смерти, да, видимо, и после смерти, не избавиться. Но при этом она одна, всю жизнь одна. Конечно, одиночество причиняет ей боль. И само по себе, а учитывая, что Аэгнор исчез, ничего не объясняя, эта боль еще больше, потому что она чувствует себя отвергнутой. И чувствует, что ее судьба решена за нее, без ее участия, без возможности на что-то повлиять.
И может быть, глядя на людей, которые жили в любви, растили детей, она и думала когда, что если бы не та встреча, и у нее все могло бы быть вот так. А может, и не думала. Вообще, я от себя написала, что без этой встречи она могла быть счастливее.
Не думаю, что Берен, к примеру, не встреть он Лутиэн, был бы счастливее, даже если бы нолдор победили в Нирнаэт, он вернул бы себе Ладрас и умер в своей постели, окруженный внуками и правнуками.
Ну, он не имел бы возможности сравнить, во всяком случае. И мог бы быть вполне счастлив с человеческой женой. Или не счастлив. С женой. Или без жены. Вариантов много.
Финрод зря пессимистично предсказывал таким паром скорый конец как самый лучший исход, но то, что это исключение, и огромное - это правда. И если для Андрет лучше Аэгнора вовсе не встречать - незачем им пытаться поднять этот груз. Не их вес. Не ее точно.
Не согласна. Реально возможно много вариантов, кроме одинокой печальной старости, которая ей в итоге досталась. Даже если бы она умерла от родов или от чего-то еще, и то было бы лучше, поэтому ее горечь меня не удивляет, не кажется странной и не принижает ее в моих глазах.
-
-
14.10.2015 в 20:47Очень здорово написано!
Единственное, образ самого Финголфина меня тут немного смущает. Мне показалось, он тут... чересчур идеальный, что ли. А может, я не то вижу.
-
-
14.10.2015 в 21:23Спасибо за отзыв и за похвалы, мне очень приятно)))
Больше всего здесь мне понравилось, как подана история Аредэль и Эола... и Маэглин "в эпизодах".
Это здорово! Их история на меня внезапно обрушилась при написании этого текста, и пришлось посвятить им больше места, чем я думала изначально. Рада, что получилось хорошо.
при этом не тягостно, так что боялась я зря.
О, хорошо)
Единственное, образ самого Финголфина меня тут немного смущает. Мне показалось, он тут... чересчур идеальный, что ли. А может, я не то вижу.
Ну, вряд ли ты не то видишь... ты хороший, внимательный и чуткий читатель... так что, наверное, я накосячила где-то. А в чем ты видишь его излишнюю идеальность, если не секрет?
-
-
15.10.2015 в 22:16А в чем ты видишь его излишнюю идеальность, если не секрет?
Не знаю... в прошлых частях это было не заметно, но тут у него, похоже, вообще нет изъянов: он хороший отец (волнуется о детях, но не лезет в их жизнь, и не сердится на них, и не винит ни в чем себя), он хороший правитель (и поклонения не хочет, не то что... - и тут же походя пнуть феанорингов, уж насколько я не феаноринг-по-фандому, но меня царапнуло), и вообще...
Подумала еще: возможно, я неправильно сформулировала, что мне показалось не так, и скорее мне не хватило тут саморефлексии Нолофинвэ, его оценки себя - хотя вроде и есть. Я придираюсь, не знаю, что такое, на самом деле. Извини.
Их история на меня внезапно обрушилась при написании этого текста, и пришлось посвятить им больше места, чем я думала изначально.
Мне очень понравилось. Я не люблю, когда в этой истории и в образах Эола и Маэглина выделяют только мрачную сторону. (А Маэглину вообще хочется другой судьбы - и это я у тебя тоже получила в другом месте, спасибо
-
-
15.10.2015 в 22:53волнуется о детях, но не лезет в их жизнь, и не сердится на них, и не винит ни в чем себя
Себя он как раз винит в итоге, что Арэдель умерла, а в остальном, на мой взгляд, нормальный отец у эльфов таким и должен быть, если его вдруг не переклинило, как Тингола... Нолофинвэ тоже могло бы переклинить, он мог бы вырубить Нан Эльмот, найти Эола, и его тоже вырубить... и я не то чтобы против даже... но это не канон.
н хороший правитель (и поклонения не хочет, не то что... - и тут же походя пнуть феанорингов, уж насколько я не феаноринг-по-фандому, но меня царапнуло)
Вот черт! Вот это реально плохо. Потому что я на самом деле не хотела их пинать, я изо всех сил избегала схемы: пишем про один Дом - опускаем другой или оба других. Но тут очень уж просился контраст... ой. Но ведь реально же, по канону, за феанорингами верные и в огонь, и в воду, и в братоубийство, что страшнее и воды, и огня... а потом похмелье наступает у верных тоже (Нарготронд и Гавани тому пример)... но само по себе обожание подданных, конечно, не делает феанорингов хуже, такого я написать не пыталась. Честно.
Подумала еще: возможно, я неправильно сформулировала, что мне показалось не так, и скорее мне не хватило тут саморефлексии Нолофинвэ, его оценки себя - хотя вроде и есть. Я придираюсь, не знаю, что такое, на самом деле. Извини.
Спасибо. Я буду думать об этом. Хотя пока честно не могу уловить разницу в этом плане между последним текстом и предыдущими, особой саморефлексии там нигде, кажется, не было. Ну,или у меня глаз замылился.
Мне очень понравилось. Я не люблю, когда в этой истории и в образах Эола и Маэглина выделяют только мрачную сторону. (А Маэглину вообще хочется другой судьбы - и это я у тебя тоже получила в другом месте, спасибо ).
Я тоже не люблю. А судьба Маэглина... да, там сложилась неожиданно, меня саму до сих пор радует)))
-
-
15.10.2015 в 23:57Угу... но на мой взгляд, такое ложное самообвинение (ложное, потому что внутри текста никому в голову не пришло бы его обвинять; а снаружи текста читатель и автор (?) тоже согласны, что он не виноват) воспринимается этически со знаком плюс и добавляет очко к идеализации.
а в остальном, на мой взгляд, нормальный отец у эльфов таким и должен быть
Да, я понимаю. Возможно, дело в том, что твое и мое вИдение эльфов не совпадают. То есть мне любые твои эльфы кажутся идеализированными?
Вот черт! Вот это реально плохо. Потому что я на самом деле не хотела их пинать, я изо всех сил избегала схемы: пишем про один Дом - опускаем другой или оба других. Но тут очень уж просился контраст... ой. Но ведь реально же, по канону, за феанорингами верные и в огонь, и в воду, и в братоубийство, что страшнее и воды, и огня... а потом похмелье наступает у верных тоже (Нарготронд и Гавани тому пример)... но само по себе обожание подданных, конечно, не делает феанорингов хуже, такого я написать не пыталась. Честно.
Ой-ой. Вот оно, вчитывание.
.Хотя пока честно не могу уловить разницу в этом плане между последним текстом и предыдущими, особой саморефлексии там нигде, кажется, не было.
Ну, в предыдущем тексте (если я правильно помню, предыдущий - это
про самолетытот, где в конце разговор с Фингоном) Нолофинвэ устал, задолбался - и там он выглядит ... более живым?-
-
16.10.2015 в 00:30Да, я понимаю. Возможно, дело в том, что твое и мое вИдение эльфов не совпадают. То есть мне любые твои эльфы кажутся идеализированными? Только я раньше не обращала внимания? Надо подумать.
Ой, ну это я не знаю... кажется, этот вопрос мы с тобой ни разу за все время не обсуждали? Ты за полную антропоморфизацию эльфов, ну, в смысле, что они совсем от людей не отличаются, кроме прописанных в каноне чисто фактических отличий? Или что?
Ой-ой. Вот оно, вчитывание. Я подумала, что такое "сотворение кумира" характеризует Верных 1 дома очень и очень плохо; и феанорингов, которые такое отношение принимают как должное и радуются (гордыня?), - тоже.
Взаимно ой-ой... ну, гордыня у феанорингов, наверное, есть, но они, имхо, ее носят мехом наружу скорее, в смысле, применяют в общении (тем, кого они считают чужими), а не к своим. Со своими у них вагон обаяния, неиллюзорных достоинств и взаимная, в общем, любовь... другое дело, что они не заморачиваются тем, куда такое обожание может привести и не тормозят процесс, а может, и вообще не отслеживают его... ответственности у них меньше, чем у Нолофинвэ, да... Но это, скорее, свойство личности,а Нолофинвэ, скорее, гиперответственен... и с одной стороны, ему не в чем себя упрекнуть: те кто идут за ним, идут за ним с открытыми глазами и ясной головой, а с другой, феаноринги своих три раза на братоубийство водили, и только во время третьего раза от них народ разбегаться начал, а Нолофинвэ одно полномасштабное наступление на Ангбанд не собрал. На Ангбанд трудно ходить с открытыми глазами, лучше зажмуриться)(
А то, что подданные глупы, раз подпадают под обаяние, я бы не сказала. Обаяние реальная сила, она реально действует, и, конечно, для собственной же пользы надо бы видеть край... ну, так и часть феанорингов его видела... а часть народа Нолофинвэ не видела, иначе ему не приходилось бы их за шкирку встряхивать. Конечно, имхо.
Ну, в предыдущем тексте (если я правильно помню, предыдущий - это про самолеты тот, где в конце разговор с Фингоном) Нолофинвэ устал, задолбался - и там он выглядит ... более живым?
Да, предыдущий, где устал и задолбался... Но там у него куча всего позади, куча всего впереди, и конца-края этому не видно... а тут только последний финальный рывок, после которого или грудь в крестах, или голова в кустах... хотя нет, голова в кустах в любом случае... уже нет ни усталости, ни задолбанности... ничего... Хотя, возможно, я должна была четче прописать, что их уже нет, а не вообще не было.
-
-
16.10.2015 в 15:38Это. Или не обязательно виноват, но сделать или подумать что-то, за что читателю или автору может стать неловко.
Ой, ну это я не знаю... кажется, этот вопрос мы с тобой ни разу за все время не обсуждали? Ты за полную антропоморфизацию эльфов, ну, в смысле, что они совсем от людей не отличаются, кроме прописанных в каноне чисто фактических отличий? Или что?
О, я помню, видела обсуждение, но сама не участвовала. Я считаю, что отличаются в той степени, в какой это прописано в каноне. А что ты имеешь в виду под "чисто фактическими"? (Например, "не будут пытать пленников" - сюда?). И да, я считаю, что у эльфов есть некие вложенные представления о морали, о том, что нормально и что ненормально - которых у людей как биологического вида нет. То есть если поместить любого эльфа в человеческую среду (представим кроссовер с попаданцем-эльфом в какую-нибудь историческую книгу), то самый плохой эльф будет лучше среднего уровня общества той среды.
Но это, скорее, свойство личности,а Нолофинвэ, скорее, гиперответственен...
А вот это отлично, это немного тянет на... порок. То есть это, наоборот, хорошо, но немного ломает баланс личности и поэтому дает минус идеализации.
Со своими у них вагон обаяния, неиллюзорных достоинств и взаимная, в общем, любовь... другое дело, что они не заморачиваются тем, куда такое обожание может привести и не тормозят процесс, а может, и вообще не отслеживают его... ответственности у них меньше, чем у Нолофинвэ, да...
Я понимаю. Но конкренто в строках текста - для меня - это выглядело как осуждение феанорингов и их верных.
А то, что подданные глупы, раз подпадают под обаяние, я бы не сказала.
Я не сказала, что это глупо. Я сказала, что это их плохо характеризует. Может, они специально так.
уже нет ни усталости, ни задолбанности... ничего...
М-м-м, поняла. Наверное, я невнимательно читала.
Все, больше не придираюсь, прости еще раз!
-
-
16.10.2015 в 22:43Это. Или не обязательно виноват, но сделать или подумать что-то, за что читателю или автору может стать неловко.
Ага, поняла.
А вот это отлично, это немного тянет на... порок. То есть это, наоборот, хорошо, но немного ломает баланс личности и поэтому дает минус идеализации.
Тоже поняла, хорошо... Хотя из текста, получается, этого не видно, что не особо хорошо... В общем, поняла, да.
Я понимаю. Но конкренто в строках текста - для меня - это выглядело как осуждение феанорингов и их верных.
Наверное, я криво написала.
Я не сказала, что это глупо. Я сказала, что это их плохо характеризует. Может, они специально так.
Интересная точка зрения. Хотя, честно, я не знаю, как можно специально это сделать.
М-м-м, поняла. Наверное, я невнимательно читала.
И снова, наверное, это я криво написала.
А что ты имеешь в виду под "чисто фактическими"? (Например, "не будут пытать пленников" - сюда?).
Я имела в виду, вариант, когда те отличия, которые четко прописаны в каноне, учитываются, а в остальном они просто такие люди...
с подсветкойс отличиями.Не будут пытать пленников... да, скорее, сюда, к отличиям... но было все-таки уточнение, что, вроде, иногда этот закон нарушался... Но нарушение этого закона, конечно, не подходящее дело для нормального эльфа в нормальном состоянии.
И да, я считаю, что у эльфов есть некие вложенные представления о морали, о том, что нормально и что ненормально - которых у людей как биологического вида нет. То есть если поместить любого эльфа в человеческую среду (представим кроссовер с попаданцем-эльфом в какую-нибудь историческую книгу), то самый плохой эльф будет лучше среднего уровня общества той среды.
А вот тут даже не знаю... Вот Эол у нас есть... он будет лучше среднего уровня? Или все-таки не лучше? А он еще и не самый плохой эльф, может. Так что тут, скорее, в нормальном состоянии эльф будет выше среднего, но в случае морального падения никакой форы у эльфа не будет, и опуститься он может очень низко. Другое дело, что потом в Мандосе его могут вылечить...но это действительно другое.
-
-
17.10.2015 в 20:17Хотя из текста, получается, этого не видно, что не особо хорошо...
Конкретно в этом тексте. Или, возможно, я невнимательно читала.
Хотя, честно, я не знаю, как можно специально это сделать.
Например, из злостных побуждений ("все поклоняются Эру, а мы будем нашим лордам!"). Это не применительно к твоему тексту, а просто логическая возможность.
Не будут пытать пленников... да, скорее, сюда, к отличиям... но было все-таки уточнение, что, вроде, иногда этот закон нарушался...
Да, но это уже, хм, отклонение (а в человеческой истории скорее норма - к репликам ниже об уровне общества).
Я имела в виду, вариант, когда те отличия, которые четко прописаны в каноне, учитываются, а в остальном они просто такие люди... с подсветкой с отличиями.
М, а если автор выводит дополнительные отличия из прописанных в каноне?
А вот тут даже не знаю... Вот Эол у нас есть... он будет лучше среднего уровня? Или все-таки не лучше? А он еще и не самый плохой эльф, может. Так что тут, скорее, в нормальном состоянии эльф будет выше среднего, но в случае морального падения никакой форы у эльфа не будет, и опуститься он может очень низко. Другое дело, что потом в Мандосе его могут вылечить...но это действительно другое.
Я криво сказала, наверное, и не уточнила про традиционное общество (хотя и написала в скобках про историческую книжку). Сейчас в, э-э-э, развитых странах, э-э-э, можно сказать, что общество просвещенное. Его средний уровень будет, пожалуй, выше уровня Эола.
А вот век этак восемнадцатый, в Европе... Серьезные отклонения у Эола все-таки производят впечатление временных, а все остальное, его домостроевские обычаи как раз очень даже на уровне того общества. И это он еще жену не колотит. А средний уровень общества - и жену хлыстиком, и младенца придушить, чтобы не кормить лишний рот, и в застенках кого-нибудь запытать, и аборигенов ограбить, и на кострах не так давно перестали жечь...
-
-
18.10.2015 в 00:04Б.Сокрова, я как автор должна была озаботиться тем, чтобы было лучше видно. Но теперь поздно... озобочусь как-нибудь в другой раз)
Например, из злостных побуждений ("все поклоняются Эру, а мы будем нашим лордам!"). Это не применительно к твоему тексту, а просто логическая возможность.
А, понятно... не, до такого они не доходили, имхо.
Да, но это уже, хм, отклонение (а в человеческой истории скорее норма - к репликам ниже об уровне общества).
А, поняла позицию.
М, а если автор выводит дополнительные отличия из прописанных в каноне? (Не знаю, какой пример привести, но видела споры канонистов с неканонистами, где канонисты домысливали из фактов канона некие вещи). Где будет грань?
Как-то... я уже не уверена, что мы обсуждаем... Ну, отвечаю, как понимаю... Из информации, данной Толкином, можно реконструировать еще какие-то различия психологические, культурные... всякие... ну, реконструкции, конечно, бывают разные... и тут вопрос нравится/не нравится тесно завязан на совпадение конкретных представлений автора и читателя... в целом я хорошо отношусь к таким вещам... лучше, чем к неоправданному сближению эльфов с людьми в аспектах, явно противоречащих канону.
Я криво сказала, наверное, и не уточнила про традиционное общество (хотя и написала в скобках про историческую книжку). Сейчас в, э-э-э, развитых странах, э-э-э, можно сказать, что общество просвещенное. Его средний уровень будет, пожалуй, выше уровня Эола.
А вот век этак восемнадцатый, в Европе... Серьезные отклонения у Эола все-таки производят впечатление временных, а все остальное, его домостроевские обычаи как раз очень даже на уровне того общества. И это он еще жену не колотит. А средний уровень общества - и жену хлыстиком, и младенца придушить, чтобы не кормить лишний рот, и в застенках кого-нибудь запытать, и аборигенов ограбить, и на кострах не так давно перестали жечь...
Поняла... ну, если средний уровень людей считать именно таким, то ты права, пожалуй.
-
-
18.10.2015 в 00:43Ой... прости.
Из информации, данной Толкином, можно реконструировать еще какие-то различия психологические, культурные... всякие... ну, реконструкции, конечно, бывают разные...
Да, я об этом.
и тут вопрос нравится/не нравится тесно завязан на совпадение конкретных представлений автора и читателя... в целом я хорошо отношусь к таким вещам
Я таких вещей пугаюсь, когда они исходят из уст читателей (в ключе "вот у вас тут написано так-то, а реконструкция по фактам канона явно показывает, что должно быть иначе, значит, у вас ау и вообще так не бывает"). А в других случаях оставляю за автором право писать, как ему больше нравится, и всегда рада логичным рассуждениям. Мы с соавтором тоже любим делать выводы (иногда очень даже натянутые) из канона.
лучше, чем к неоправданному сближению эльфов с людьми в аспектах, явно противоречащих канону.
Явное противоречие - это, как мне кажется, другой разговор.
Поняла... ну, если средний уровень людей считать именно таким, то ты права, пожалуй.
Я не к тому, чтобы опустить человеческое общество, а к тому, что у земных людей вопросы морали - социальны, и в каждом обществе мораль своя, в генах нет кантовского морального закона (где-то нормально приносить младенцев в жертву или отводить стариков к Нараяме и оставлять там умирать - а где-то ненормально). А у эльфов вроде бы что-то такое врожденное есть. (А может, не только у эльфов? Вообще у всех народов Арды?
-
-
18.10.2015 в 01:01Ой... прости.
Б.Сокрова, да не, это точно я торможу сегодня просто...
Да, я об этом.
Хорошо. Значит, котелок у меня еще немного варит)
Я таких вещей пугаюсь, когда они исходят из уст читателей (в ключе "вот у вас тут написано так-то, а реконструкция по фактам канона явно показывает, что должно быть иначе, значит, у вас ау и вообще так не бывает").
Ну, бывает и такое... но пугаться нечего... все как в научной дискуссии... либо да, либо нет, если нет, то почему, если да, то можно дальше не обсуждать... может, правда, у кого-нибудь случиться всплеск эмоций. ну, тоже бывает, живы будем, не помрем)
А в других случаях оставляю за автором право писать, как ему больше нравится, и всегда рада логичным рассуждениям. Мы с соавтором тоже любим делать выводы (иногда очень даже натянутые) из канона.
Я, с одной стороны, люблю авторские достраивания на проработке канона, с другой, кое-что меня откровенно сквикает и я говорю об этом... ну, по-разному, в общем.
Явное противоречие - это, как мне кажется, другой разговор.
Хм... ну, хорошо... в неявно противоречащих местами тоже... Например, мои «любимые» социальные условности... я могу с цитатами из канона доказать, почему им там не место... а кто-то скажет, что у эльфов традиционное общество, и значит, эти условности туда отлично подходят... и это, честно говоря, сквикает меня даже больше, чем явно инородные элементы, вроде добрачного секса у тех же эльфов.
Я не к тому, чтобы опустить человеческое общество, а к тому, что у земных людей вопросы морали - социальны, и в каждом обществе мораль своя, в генах нет кантовского морального закона (где-то нормально приносить младенцев в жертву или отводить стариков к Нараяме и оставлять там умирать - а где-то ненормально). А у эльфов вроде бы что-то такое врожденное есть. (А может, не только у эльфов? Вообще у всех народов Арды? ).
Поняла. Вероятно, применительно к Арде есть у всех, просто другие народы могут его частично/полностью потерять, а эльфы лучше сохраняют.
А сейчас я скажу очень спорную вещь... я думаю, у людей в нашем мире моральный закон тоже вполне есть... и да, один на всех, но он не успевает реализоваться, потому что под влиянием воспитания люди усваивают те порядки, которые приняты в их среде, и которые часто противоречат этому закону. Как-то так.
-
-
18.10.2015 в 14:39Да, это правда, но я все равно такое (претензии к фанфикам на основании выводов из канона) не люблю, потому что считаю, что железобетонный канон - это то, что прописано прямым текстом. А любые, даже самые логичные выводы из написанного - это домыслы читателя, и другие выводы другого читателя имеют такое же право на существование.
Я, с одной стороны, люблю авторские достраивания на проработке канона, с другой, кое-что меня откровенно сквикает и я говорю об этом... ну, по-разному, в общем.
Понятно!
а кто-то скажет, что у эльфов традиционное общество, и значит, эти условности туда отлично подходят...
И он будет иметь на это право! Потому что эксплицитно нигде не сказано, что это не так. Только опосредованно.
и это, честно говоря, сквикает меня даже больше, чем явно инородные элементы, вроде добрачного секса у тех же эльфов.
Тоже понятно.
А сейчас я скажу очень спорную вещь... я думаю, у людей в нашем мире моральный закон тоже вполне есть... и да, один на всех, но он не успевает реализоваться, потому что под влиянием воспитания люди усваивают те порядки, которые приняты в их среде, и которые часто противоречат этому закону.
О! Это очень интересный вопрос - и хотелось бы верить, что так и есть. Но откуда тогда изначально берется среда, где моральный закон не реализуется? (С человеческими жертвоприношениями, например?)
В рамках дискуссии, как логическую возможность, могу предположить, что это связано с расчеловечиванием: моральный закон распространяется на тех, кого в обществе считают людьми. Например, своих считают, а иноземцев нет (поэтому пытай-убивай военнопленных); взрослых считают, а детей нет; мужчин считают, а женщин нет (поэтому женщина - собственность отца-брата-мужа); обычных членов общества считают, а предназначенных в жертву нет и т.д.
Вот могло ли быть такое у народов Арды? У эльфов точно нет. А у темных? А в позднем Нуменоре?
-
-
18.10.2015 в 17:58Б.Сокрова, но согласись, бывают случаи, когда что-то уж очень сильно идет в разрез с твоими представлениями, так что это становится натурально неприятно. А если еще все вокруг (в комментариях, например) рассыпаются, как это прекрасно и канонично, то хочется, бывает, огласить альтернативное мнение. Не в смысле, именно наехать на автора, а просто высказаться.
И он будет иметь на это право! Потому что эксплицитно нигде не сказано, что это не так. Только опосредованно.
Имеет, а я имею право сказать, что мне это не нравится, и обосновать, почему я считаю это неуместным. Конечно, автор практически наверняка со мной не согласится, но можно интересно поговорить, или просто выразить свое мнение, может, с ним согласится кто-то еще и уже для себя эти штуки в представление о мире встраивать не будет.
Важно. конечно, знать меру, не бегать за каждым, кто с тобой в чем-то не согласен с лопатой наперевес.
Но откуда тогда изначально берется среда, где моральный закон не реализуется? (С человеческими жертвоприношениями, например?)
Среда формируется под воздействием обстоятельств.
Например, очень длительная засуха, голод, люди умирают, живые сходят с ума от безысходности, кому-то в бреду что-то мерещится, он убивает кого-то в каком-то священном месте, случайно на другой день засуха кончается, ситуация выправляется, кому-то в недобрый час приходит в голову мысль, что каким-то высшим силам понравилась жертва, значит, чтобы ничего плохого не случалось, а случалось хорошее, надо приносить в жертву людей. Сначала людям, вероятно, это кажется диким, но страшная засуха еще хорошо помнится и как бы она не вернулась... в общем, побеждает та точка зрения, что приносить жертвы надо. Постепенно жертвоприношения становятся делом привычным, устанавливается механизм отбора, рождаются дети, которые уже не помнят времен, когда жертвоприношений не было, с течением времени забываются обстоятельства, при которых появился обычай, остается только сам обычай, который воспринимается как норма жизни, даже единственно возможный вариант. И для слома этой нормы потребуется очень много усилий, гораздо больше, чем для закрепления.
Если в общем виде, то под влиянием каких-то негативных факторов в сочетании со случайностью, какое-то отрицательное вредное действие начинает оцениваться сперва как необходимое, потом как положительное, а потом вообще закон, за нарушение которого - смерть. Ну, или плетью огреют или еще что.
Или какое-то изначально полезное действие теряет свою связь с реальностью, приобретает все более строгую и формализованную форму, и опять же, становится законом.
Пример... ну, опять же... мое предположение... Например, все те же права женщин... С одной стороны, красивой женщине, если у нее есть муж, которого она любит, не нужно мужское внимание определенного рода, которое она способна привлечь, поэтому, допустим, когда она выходит на улицу, она сама решает одеться как можно более закрыто и ни с кем чужим особо не общаться, чтобы не тратить время на ненужные объяснения с неприятными личностями, если что. Глядя на одну, так начинают поступать другие, потому что, ну, реально, удобнее же... а потом время идет, и как-то так, бац, и женщина уже не может выйти из дома, если не замотана в покрывало, не может заговорить ни с кем, кроме мужа, отца и брата, не может улыбнуться постороннему, если не хочет, в лучшем случае, потерять доброе имя, а в худшем, потерять свою жизнь.
В рамках дискуссии, как логическую возможность, могу предположить, что это связано с расчеловечиванием: моральный закон распространяется на тех, кого в обществе считают людьми. Например, своих считают, а иноземцев нет (поэтому пытай-убивай военнопленных); взрослых считают, а детей нет; мужчин считают, а женщин нет (поэтому женщина - собственность отца-брата-мужа); обычных членов общества считают, а предназначенных в жертву нет и т.д.
Согласна, но не со всем. Свой-чужой, да, однозначно тоже работает. Про чужака неизвестно кто он, откуда, вообще человек ли он... и церемониться с ним нечего, если он один. Если чужаков много - они угроза, тем более нечего церемониться.
Взрослые-дети, с одной стороны, да, потому что дети изначально слишком беспомощны и зависимы от других, а потом они должны доказать, что они уже не дети. С другой, забота о потомстве, бережное к нему отношение - заложено природой, без этого племя вымрет. Без передачи опыта так же.
А вот что касается мужчин и женщин, то такое деление не изначально, оно, скорее, формируется в рамках конкретного общества под влиянием обстоятельств. И то же с делением на предназначенных в жертву и остальных.
Вот могло ли быть такое у народов Арды? У эльфов точно нет. А у темных? А в позднем Нуменоре?
Что могло быть? Деление по принципу свой-чужой? Точно было. Между эдайн и вастаками в Первую Эпоху, между нуменорцами и народами побережья Эндорэ во вторую, между Верными и всеми остальными в позднем Нуменоре.
В позднем Нуменоре были жертвоприношения.
У вастаков было рабовладение, по крайней мере, эдайн после Нирнаэт вастаки Ульфанга поработили, это точно. Было ли у них внутренее рабтство (долговое или еще какое-то, неизвестно).
Было ли рабовладение у Нуменорцев по отношению к народам побережья, я сейчас не помню.
Что касается положения женщин в обществе. То у эдайн и Нуменорцев, кажется, было равноправие.
Про вастаков, на самом деле, канонных данных вообще нет. Ни одной их женщины не упоминается ни в каком контексте. С одной стороны, это может говорить о неучастии женщины в жизни общества, ее бесправии, с другой. вроде, среди пришедших в Белерианд вастаков, вроде, вообще было мало женщин.
Вастацкий вождь Бродда бил свою жину Аэрин, ничего подобного ни об одном из эдайн иы не слышим, но опять же, с другой стороны, она была из местных, и бил он ее, вроде, именно за то, что она помогала своему народу, то есть, это может быть частным случаем проявления системы свой-чужой, а не отношения к женщине вообще.
-
-
19.10.2015 в 00:23Бывает. Но я-автор обязательно восприму такое как наезд.
Имеет, а я имею право сказать, что мне это не нравится, и обосновать, почему я считаю это неуместным.
Да, естественно. Не спорю!
Среда формируется под воздействием обстоятельств.
Например, очень длительная засуха, голод, люди умирают, живые сходят с ума от безысходности, кому-то в бреду что-то мерещится, он убивает кого-то в каком-то священном месте и т.д. про формирование традиций
Угу, поняла. Не вижу противоречия, не буду спорить. Спасибо!
Согласна, но не со всем.
Ну так и я не пишу, что у всех сообществ обязательно все разом. Я имела в виду, что есть общий принцип "кого-то не считаем за человека", и он по-разному может проявляться и вызывать разные отклонения от морального закона.
Дальше согласна.
Что могло быть? Деление по принципу свой-чужой?
Нет. "Расчеловечивание" по земному образцу: "мы с ним так, потому что он и не разумное существо вовсе" (Все примеры из канона, которые ты приводишь, фактологически имели место, но вот какие за ними стояли причины?)
По деталям согласна.
-
-
19.10.2015 в 01:20Б.Сокрова, на мой взгляд, есть разница между наездом и негативным комментарием все-таки. И как наезд я восприниму именно наезд, то есть, когда цель - сказать гадость автору, а не выразить отношение к тексту. А так, отзыв есть отзыв, даже если он отрицательный.
Имеет, а я имею право сказать, что мне это не нравится, и обосновать, почему я считаю это неуместным.
Да, естественно. Не спорю!
Угу, поняла. Не вижу противоречия, не буду спорить. Спасибо!
Хорошо)
Ну так и я не пишу, что у всех сообществ обязательно все разом. Я имела в виду, что есть общий принцип "кого-то не считаем за человека", и он по-разному может проявляться и вызывать разные отклонения от морального закона.
Угу, поняла.
Нет. "Расчеловечивание" по земному образцу: "мы с ним так, потому что он и не разумное существо вовсе" (Все примеры из канона, которые ты приводишь, фактологически имели место, но вот какие за ними стояли причины?)
Ну, Хурин вот, например, про вастаков еще до Нирнаэт говорил, что они не очень-то отличаются от орков. Другими словами, вастаки очень отличались от эдайн, поэтому на почве этих различий система свой-чужой определяла их как чужих и сближала с другими чужими, орками, то есть расчеловечивание происходило. Другое дело, что эдайн ничего на этой почве вастакам не делали, потому что те - союзники, оказались бы все вастаки надежными союзниками, возможно, со временем противоречие сгладилось бы, а так мне за народ Бора очень обидно всегда, они себя повели достойно, а этого, как будто так никто и не заметил. Но это уже другая тема.
Вастаки, со своей стороны, тоже не считали эдайн такими же людьми как они, потому что те якшаются с эльфами, ну, и, опять же, они не такие, как вастаки.
С Нуменорцами и жителями побережья было отличие по уровню развития и, как я понимаю, позиция: "мы круты, мы правильные люди, а они нет".
С Верными в позднем Нуменоре сложнее, потому что они тоже нуменорцы, но при должном уровне задвига вполне можно вывести в нелюди, в принципе, кого угодно.
Кстати, по поводу эльфов и системы свой-чужой... у них ведь это тоже было. В Альквалондэ, в Арамане, потом и в Белерианде было, хотя уже не так массово. И не обязательно до смерти, и не обязательно массово, но были все эти мерения: калаквэнди, мориквэнди (сказано, что синдар обижались, когда их так называли, и потом телери, их аманские родичи, не называли так их, только авари), авари... у каждой группы может быть своя резкая позиция.
Хотя в норме, конечно, для эльфов не характерно опускать друг друга, да и других окружающих. Но в то же время отношение к людям и к гномам тоже было разным у разных эльфов.
-
-
21.10.2015 в 17:56есть разница между наездом и негативным комментарием все-таки. И как наезд я восприниму именно наезд, то есть, когда цель - сказать гадость автору, а не выразить отношение к тексту.
А я все равно как наезд... наверное (напомню, что говорю о случае, когда у автора и комментатора не совпадают выводы из канона). Если коммент к дискуссии - то нет, а если к тексту... наверное, да. Не знаю. Надо провести достоверный эксперимент, а то пока у меня нет опыта получения таких комментариев. (Но я все время их опасаюсь, потому что мне кажется, что мы пишем "опасные" вещи... - ну да сто раз обсуждали).
Ну, Хурин вот, например, про вастаков еще до Нирнаэт говорил, что они не очень-то отличаются от орков. и т.д. - все примеры
Да! Спасибо! Очень похоже на искомое! (Значит, было все-таки... и моральный закон не мешал.
-
-
21.10.2015 в 19:27Надо провести достоверный эксперимент, а то пока у меня нет опыта получения таких комментариев.
Не получится, такие вещи не происходят по предварительной договоренности, к тому же, по договоренности они и воспринимались бы иначе.
Но я все время их опасаюсь, потому что мне кажется, что мы пишем "опасные" вещи... - ну да сто раз обсуждали
Ага, я помню)
Подробно не буду комментировать, прости, пожалуйста. Со всем согласна.
-
-
21.10.2015 в 20:28-
-
21.10.2015 в 23:25