Флэшмоб самолюбования

 Narwen Elenrel осалила меня флэшмобом.

Суть:в нескольких строчках нужно рассказать, за что осаленного так все любят и почему же он такой офигенный.

Ну, я не считаю себя офигенной, поэтому первым побуждением было написать, что я не знаю, почему все - или по крайней мере некоторые - меня любят.

Но потом подумала и решила, что есть у меня пара мыслей

С родными все просто: они любят меня просто так, потому что я - это я, и я отвечаю им взаимностью.

С остальными уже сложнее... Я стараюсь никому не делать ничего плохого и вообще не причинять неудобств, но это не причина для любви, потому что это я стараюсь делать, вернее, не делать по отношению ко всем, а любят меня все-таки люди достаточно близкие. Трудно угадать, почему они это делают. Но некоторые из них сами приоткрывали завесу тайны))))) И если верить этим признаниям, то: я хорошо соображаю и неплохо говорю, на мою помощь можно рассчитывать, со мной можно о чем угодно поговорить и становится легче, у меня неплохое чувство юмора. Как-то так.

Сейчас перечислила и поняла, что при общении в интернете как раз эти качества не особенно видны... Но зато в интернете видны мои фанфики, и если я кого-то заинтересовала, то, скорее всего, ими.

В реале я тоже пишу, но особенно это не афиширую, а те кто знают, любят меня не за это.

Обычно никого не салю, но тут уж очень занятно, так что:  Б.Сокрова,  f-lempi,  Gildoriel,  Alasse_Day,  Норлин Илонвэ (если кто из них захочет, конечно)

В комментах можно высказаться... практически о чем угодно)))

@темы: флэшмоб

---

Про безответную любовь

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203349357.htm">размышляет</a>, почему не все безответно влюбленные персонажи "Сильмариллиона" вызывают сочувствие

В последнее время я что-то разболталась. Что ни день, то пост. Весна, наверное, действует. А сейчас еще и тема мне такая внезапно подвернулась - безответная любовь. Героев Сильмариллиона, разумеется.

Когда я была моложе лет на... двенадцать (и было мне тогда всего лет 12-13), я очень сочувствовала всем безответно влюбленным литературным героям. Жалела их, что ж им бедным не повезло. Думала, что ведь могло бы все сложиться... если б не их более удачливые соперники.

Но шли годы, я взрослела, и со временем часть безответно влюбленных перестала вызывать у меня сочувствие. А другая нет. Я поняла, что очень важно, как сам безответно влюбленный реагирует на эту ситуацию, принимает ли ее с достоинством, хочет ли объекту своей любви счастья вообще или хочет только обладать им, и, если объект не отвечает взаимностью, то можно и гадости делать разного колибра и хоть трава не расти. По этому признаку часть безответно влюбленных отсеивается, потому что когда объекту любви делаешь гадость - это уже не любовь, имхо.

Вот почему в "Сильмариллионе" у меня большое сочувствие вызывает Индис, которая, когда ее любовь была безответной, переносила это "в терпении и без горечи", но не вызывают сочувствия ни Даэрон, ни Келегорм в истории с Лютиен, ни, тем более, Маэглин в истории с Идриль. Нет, то есть, конечно, вообще их жалко, потому что так разрушать собственную жизнь, как эти деятели, еще надо уметь, но то что их чувства остались безответными, полностью оправдано, по-моему.

Кстати, Индис из всех перечисленных не только единственная женщина, но и единственная, кто в итоге дождался взаимности. На мой взгляд, это не потому, что ей повезло, а другим нет, а потому, что она действительно любила Финвэ и хотела, чтобы он был счастлив, и не открывала своих чувств, когда он любил другую и был счастлив с другой, потому что это могло бы только сделать его несчастным.

И в итоге судьба дала ей возможность быть рядом с любимым, и он полюбил ее. Трудно было бы ожидать такого развития событий, если бы до этого она втерлась к нему в доверие, а потом предала, как Даэрон предал Лютиен, или если бы она похитила Финвэ и держала его в плену, пока он не согласится на ней жениться, или попыталась бы убить его жену или сына, как делали в... хм... припадках борьбы за свою любовь другие неудачливые поклонники.

Так что результатам удивляться нечего. Во всех случаях.

Дописала до этого места и поняла, что забыла о ком-то. Теперь вспомнила. Нарготрондская история - целый клубок безответных любовий: Финдуилас полюбила Турина безответно, а Гвиндора разлюбила, так что любовь Гвиндора к Финдуилас тоже стала безответной, потом Турин на свою голову полюбил Ниэнор небезответно, зато в то же самое время ее как раз безответно полюбил Брандир.

Очень печальная история, в которой практически нет счастливых соперников, плохо в итоге всем. Но нельзя не отметить, что все участники событий ведут себя достойно, никто не допускает по отношению к объектам своей безответной любви таких действий, чтобы было уже непонятно, что это за любовь такая. И посочувствовать тут можно всем.

@темы: Даэрон, рассуждения, Келегорм, Турин, Маэглин, Индис, Гвиндор, Брандир, Сильмариллион, Финдуилас

---

Флэшмоб о сходствах и различиях персонажей

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203317123.htm">запускает</a> флэшмоб о сходствах и различиях персонажей

Набрела на этот флэшмоб тогда же, когда на флэшмоб про пейринги, выбирала, какой запостить. Сейчас решила запостить и второй, пусть тоже будет.

Суть: вы даете мне пару персонажей из одного канона или из разных, а я говорю, чем они, на мой взгляд, похожи, и чем отличаются.

Фандомы: Сильмариллион, ЛоГГ, ГП.

@темы: ГП, флэшмоб, личный фанон, Сильмариллион, ЛоГГ

---

По крови и духу, фанфик, джен, агнст, драма

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203301537.htm">выкладывает</a> фик "По крови и духу" о Мириэль в Мандосе и после, о ее гобеленах и родственниках, джен, PG-13 (12+), агнст, драма

Название: По крови и духу
Автор: vinyawende
Категория: джен
Герои: Мириэль, Намо, Вайрэ, Финвэ, Феанаро, Маэдрос и Маглор
Рейтинг: PG-13 (12+)
Жанр: ангст, драма
Размер: мини, 2576 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: О Мириэль, ее отказе от возвращения к жизни и последующем возрождении, о некоторых свойствах характера и о том, как эти свойства передаются по наследству. А еще о гобеленах, куда же без них.
Примечание автора: 1. Несколько реплик персонажей являются прямыми цитатами из текста Толкина "История Финвэ и Мириэль". 2. Фраза "Если бы я могла всю Повесть нашего народа, и твою, и твоих детей вышить многоцветным гобеленом, как памятник могущественнее памяти!" процитирована с изменениями, поскольку в фике она обращена к Вайрэ, а не к Финвэ, как в оригинале, кроме того, гобелены ткут, а не вышивают. АПД: оказалось, у Толкина в этом контексте тоже нет слова "вышивать", это издержки перевода. Ура! 3. Одна реплика Феанаро и одна Маэдроса взяты из "Сильмариллиона" в переводе Н.Эстель. 4. Также в фике приводится фрагмент Клятвы Феанаро и его сыновей.

— Нет, — сказала Мириэль.
Голос прозвучал твердо и ровно. Пожалуй, при жизни она почувствовала бы раздражение от того, что ей приходится снова и снова отвечать на один и тот же вопрос. Но здесь, в Чертогах Мандоса, она никогда не раздражалась — эмоции требовали много сил. А именно сил у нее совсем не было.
— Хорошо ли ты подумала, Мириэль? — спросил вала Намо. Его голос тоже был ровным, бесстрастным, но он таким был всегда.
— Ты спрашивал меня о том же самом уже не раз, владыка, — напомнила она.
— Хорошо ли ты подумала? — повторил Намо. — Этот раз последний. Десять лет Древ минуло со дня провозглашения Статута, и, если сегодня ты откажешься, твой муж вправе будет избрать себе другую жену. После этого возможности передумать у тебя не останется.
В тот момент ничего не шевельнулось в ней, ни страх, ни сожаление. Только мелькнула мысль: "Больше не будет вопросов — хорошо". А Финвэ... что ж, ведь Мириэль и хотела, чтоб он не ждал ее, жил дальше. Она ничего не могла дать ни ему, ни их сыну. Она никому ничего не могла дать. И ей ничего не нужно было ни от кого.
— Да, — ответила Мириэль. — Я подумала и уверена, что никогда не захочу выйти отсюда.
— Жизнь — дар Эру, — сказал Намо. — Понимаешь ли ты, от чего отказываешься?
Похоже, и на этот раз он собирался испытывать ее вопросами. Но все пустое, осталось потерпеть немного, а потом будет только покой. Единственное, чего она желала.
— Понимаю, — ответила Мириэль. — Для меня жизнь — слишком тяжкое бремя. Если я попробую снова взвалить его на себя, оно снова меня раздавит. Страшно умереть, владыка, — сказала она, глядя в глаза Намо. — Еще страшнее умирать: чувствовать, как медленно рвется связь духа и плоти, и понимать, что не можешь это остановить. Держаться, биться, пока борьба не истощит последние силы, и все не станет безразлично. Никто не знает, каково это. Я знаю. И я не могу опять пройти через такое. А если я соглашусь покинуть твои чертоги, мне придется. Я знаю.
— Никто не знает наверняка, что будет, — возразил Намо. — Ни ты, ни я. Никто.
— Я знаю, — сказала Мириэль более настойчиво, чем раньше.
— Тебе так только кажется, потому что ты не веришь в возможность снова жить, — сказал Намо.
— Если и так, для меня разницы нет, — ответила Мириэль.
После маленькой вспышки ее охватила апатия. Скорее бы закончился этот разговор, чтобы можно было уйти от взора Мандоса, раствориться в серых тенях, не говорить, не слышать, не видеть, не чувствовать, забыть обо всем, плыть в безмятежном покое до конца Арды. До конца Мира, в котором ей нет места, но из которого нет выхода.
— Так каким будет твой окончательный ответ, Мириэль? — спросил Намо.
Опять.
— Я говорю нет, — со всей возможной силой произнесла она. — Нет. Нет. Нет. Я никогда не пожелаю жизни, ибо надежд не имею. И я говорю нет, чтобы не обманывать других напрасными надеждами.
— Никогда — очень долгий срок для Воплощенных, быть может, ты станешь жалеть о своем выборе, — сказал Намо.
— Не стану, — ответила Мириэль.

***

Мириэль и впрямь не жалела. Долго. Может быть, она могла бы не пожалеть никогда, потому что в желанном покое дела живущих не трогали ее. Гобелены, которыми были увешаны стены залов Мандоса, не побуждали всмотреться и узнать больше. Мириэль едва их замечала, пребывая среди теней своих дум.
Но однажды перед ней выросла иная тень, светлее и ярче других — не воспоминание или мысль, а живая феа. И Мириэль не могла не узнать этот дух, по-прежнему благородный и прекрасный, хотя печальный и утомленный несчастьями, выпавшими на его долю.
— Финвэ!
— Я все-таки нашел тебя. Айя, Мириэль!
Эта встреча принесла ей радость. Первую подлинную радость, с тех пор как дух ее занемог когда-то. Но радость не была долгой, Мириэль помнила, что не войти живому в Чертоги Мандоса. А значит, Финвэ был мертв, как и она сама. От этого Мириэль стало тревожно и горько.
— Расскажи мне, что случилось, Финвэ, — попросила она. — Расскажи мне все.
И он рассказал ей о жизни, своей и их сына, о радости и горе, о сомнениях и смуте, разделившей народ нолдор, о лжи Мелькора и о собственной смерти.
Мириэль слушала, ловя каждое слово, и становилась все печальнее, потому что часто услышанное огорчало ее. И казалось ей, что, будь она жива, многое могло бы измениться к лучшему.
Выбор, сделанный когда-то, вдруг тяжелым бременем лег на ее душу.
Мириэль улыбнулась горько и прошептала, ни к кому не обращаясь:
— Напрасно стремилась я бежать от тягот жизни, и здесь они нашли меня, как везде.
Потом она обратилась к Финвэ и сказала:
— Я ошибалась, покинув тебя и нашего сына, или по крайней мере не вернувшись после краткого отдыха, ибо поступи я так, он, может быть, вырос бы более мудрым.
Запоздалое раскаяние ничего не могло изменить, и все же Мириэль хотела, чтобы Финвэ хотя бы знал, что она сожалеет.
— Но дети Индис исправят его ошибки, и потому я рада, что они есть на свете, и Индис я дарю свою любовь...
Она продолжала разговор с Финвэ и в то же время не могла не желать сама иметь возможность хоть что-то исправить. Но об этом говорить было нельзя да и не имело смысла, она сама сделала свой выбор, так кого и зачем теперь молить о пощаде?
Мириэль не собиралась даже упоминать об этом, но Финвэ... Она и при жизни ничего не умела от него скрыть, а теперь сама не заметила, как выговорила вслух сокровенное желание. Снова жить, обрести тело, силы и умения. Жить!
Она ни на что не надеялась, кроме, может быть, капельки сочувствия, от которого ей, наверное, стало бы чуть-чуть легче, хоть на то короткое время, пока Финвэ рядом.
Однако Финвэ не стал утешать ее, не уговаривал смириться с судьбой, которую она сама избрала, но вместо этого разыскал Вайрэ и сказал:
— Пусть я навечно останусь в Мандосе вместо нее.
Мириэль слышала их разговор и не решалась вмешаться. У нее не было слов перед лицом этой жертвы, этого дара, которого она не могла ни принять, ни отвергнуть, настолько он был огромным.
Вайрэ велела им обоим идти к Намо, потому что только он имел власть выносить решения в таких делах.
Мириэль не смела взглянуть Судие в глаза. От стыда. Ведь он предупреждал ее и не раз. К счастью, теперь Намо не говорил с ней, только с Финвэ и Ниэнной, которая явилась поддержать просьбу Финвэ. Их слов Мириэль почти не слышала, сосредоточившись на том, что должна будет со стойкостью принять приговор. Со стойкостью, которой в себе не чувствовала.
Что она станет делать, когда Мандос откажет в просьбе? Сейчас, когда так манит нечаянная возможность жизни? Достанет ли у нее сил не плакать, не умолять?
— Освобождена, — сказал Намо.
И Мириэль заплакала.

***

Так началась жизнь Мириэль, не новая, но еще одна. Зря она когда-то боялась, что это окажется тяжело. Было очень легко. Энергия в ней просто бурлила и казалась слишком большой для этого мира, такого хрупкого. Чересчур хрупкого и уже лежащего в руинах. Пока Мириэль привыкала к этому ощущению, майяр Ирмо и Эстэ рассказывали ей, что еще успело произойти до ее возвращения.
С каждым словом Мириэль все яснее понимала, как опоздала. Уже ничего нельзя исправить. Никому невозможно помочь. Те, ради кого она хотела жить, теперь недосягаемо далеко и больше уже не нуждаются в ней. А другим, кто знает ее и помнит, кто остался здесь, ей нечего даже сказать.
Долго Мириэль сидела одна в сумерках Лориэна, размышляя, что делать дальше. Идти в Тирион она не желала, возвратиться в Мандос не могла, потому что связь ее с жизнью была слишком крепка и нельзя было разорвать ее, не совершив преступления. К тому же вернуться сейчас означало бы презреть и жертву Финвэ, и милосердие владык. А оставаться в Лориэне было незачем, покоя и отдыха Мириэль больше не хотела. Ей нужно было куда-то приложить свои силы. Но куда?
Ответ пришел на ум неожиданно. Мысль граничила с дерзостью: никто из живых никогда не входил в Чертоги Вайрэ. Ее гобелены — летопись Мира — не для живущих. Слишком полно и правдиво отображена на них история, только мертвые могут видеть ее такой, но большую часть увиденного они забывают, когда возрождаются. Мириэль испытала это на себе. И все же она решилась прийти к дому валиэ.
Постучала, попробовала толкнуть двери, но они не подались. Мириэль погладила створки руками, потом лбом прижалась к той щели, где они сходились. Сказала:
— Я знаю, что пришла слишком поздно и ничего не могу изменить. Но хотела бы я всю повесть нашего народа, и Финвэ, и детей Финвэ выткать многоцветным гобеленом, как памятник могущественнее памяти!
Это действительно было теперь величайшим желанием ее сердца. Если не исправить, то сохранить, изобразить с точностью, чтобы ничего не оказалось забыто, утрачено. У нее и раньше было достаточно мастерства для этого, а теперь и сил стало довольно. Она должна, должна сделать хотя бы это, раз не может уже ничего другого.
— Прошу, впусти меня, леди Вайрэ!
Еще мгновение ничего не происходило. Мириэль глубоко вздохнула, готовясь заговорить опять, но тут двери открылись. Нерезко, так что она успела отстраниться, не потеряв равновесия.
Прямо у входа стояла валиэ Вайрэ.
— Леди!
Мириэль глубоко поклонилась.
— Айя, Мириэль, — сказала Вайрэ, глядя на нее доброжелательно, но в то же время будто оценивающе.
Мириэль не нарушала молчания, позволяя валиэ себя рассматривать.
— То, о чем ты просишь, может оказаться слишком тяжело для тебя, — сказала, наконец, Вайрэ.
Мириэль хотела возразить, что сил у нее больше, чем достаточно, но под взглядом Вайрэ не сделала этого. Только вздохнула:
— Может.
Взгляд Вайрэ как будто потеплел после этого ответа.
— Раз ты это понимаешь, — сказала она. — Я позволю тебе попробовать. Но если работа будет чересчур тяжела, ты откажешься.
— Да, леди, — ответила Мириэль, радуясь, что Вайрэ не гонит ее сразу.
— Проходи, — сказала Вайрэ, отступая с дороги с приглашающим жестом.
Мириэль сделала шаг, другой и третий, и двери затворились у нее за спиной.

***

— Возможно, я смогу расщепить свои алмазы, но никогда не сотворю я подобных им; и если разобью их, то разобью свою душу и буду убит – первым из эльдар в Амане.
Сказавший это был весь живая мука: глаза, лицо, поза. Отныне и до конца Мира всякий, кто взглянет на гобелен, на изображенного точно в центре полотна Феанаро, не только узнает, какие события здесь запечатлены, что было сказано и совершено тогда, но и что чувствовал в тот миг величайший из мастеров. Такова природа гобеленов, которые сотканы в чертогах Вайрэ, — достаточно посмотреть на них, чтобы узнать все дела, слова, мысли, переживания, тайные стремления и страхи любого из участников.
Этот гобелен был переполнен ужасом и скорбью, но сильнее прочих рвало сердце мастерицы страдание Феанаро. Мириэль кусала губы, чтобы не закричать в голос, и чувствовала во рту вкус собственной крови. Глаза ее были полны слез, так что она с трудом видела свою работу, но пальцы исправно, ловко и быстро переплетали нити.
Едва закончив ткать фигуру Феанаро, Мириэль согнулась, как от сильной боли, соскользнула на пол и закрыла глаза. Продолжать сейчас было выше ее сил. В ушах снова и снова звенели слова "никогда не сотворю... разобью свою душу и буду убит...".
Феанаро не просто верил в то, что говорил, он точно знал, что так и будет. Так же точно, как когда-то сама Мириэль знала, что жизни ей не выдержать. Феанаро думал, от него требуют обречь себя на беспредельные мучения, и не мог пойти на это.
— Бедный, бедный мой мальчик...
Надежду он считал утешением для слабых духом или вовсе обманом и не желал признавать, что может случиться еще что-то, чего ему не под силу знать наверняка. Феанаро вырос и возмужал без Мириэль, но был ее сыном и по крови, и по духу.
— Феанаро мой, Феанаро...
Лучше бы он походил на нее в чем-то другом. Нет, лучше б она разубедила его. Она ведь могла бы. Когда-то. Но теперь слишком поздно. Все уже совершилось, хоть и трудно принять это. Так безумно трудно.
Мириэль с усилием поднялась, приблизилась к гобелену, сотканному еще только чуть больше, чем наполовину, постояла мгновение и, словно вдруг решившись, быстро коснулась поцелуем лба Феанаро. Но под губами была всего лишь ткань. Слишком поздно.

***

Дальше могло стать только хуже. Мириэль не удивлялась этому, тем более, что о части событий слышала до того, как ей выпало на долю их ткать. Но все-таки видеть, как все случилось, было больно.
— Слово наше слышишь ты, Эру Всеотец! В вечнодлящуюся Тьму ввергни нас, если дела не совершим. На святой горе услышьте нас, и клятву нашу запомните, Манвэ и Варда!
Отсветы пламени от факелов плясали на клинках поднятых к небу мечей. Страстным огнем горели глаза поклявшихся. А вокруг — толпа нолдор, которые смотрели и внимали, не зная толком, восхищение или ужас вызывает у них происходящее. Должны ли они бежать прочь или, наоборот, броситься вперед? А если вперед, то зачем? Как поступить? Присоединиться? В благоговении преклонить колена? Или помешать? Вразумить? Остановить? Спасти?
Особо выделялись в этом море растерянных лиц иные: печальные, обреченные или гневные — лица тех, кто лучше других понял, что значит такая клятва. К чему она может привести.
Не найти двух одинаковых выражений, каждое уникально, неповторимо, и каждый эльда, словно живой, того и гляди шагнет с гобелена прямо в комнату. Очень тонкая работа. Любой мастер мог бы гордиться.
Мириэль заставляла себя сосредоточиться на технике, не думая о содержании. Так было легче, так она могла даже испытать радость от своего мастерства, и это помогало держаться. Не давало пойти к Вайрэ и сказать, что она не может выполнить работу, за которую взялась.
Не потому, что не осталось сил, они-то как раз не переводились, Мириэль и в отдыхе почти никогда не нуждалась, но часто останавливала плетение, слишком пораженная, чтобы продолжать. Хотелось бросить все и бежать без оглядки куда-нибудь, где она больше ничего ни о чем не будет знать. Где ей не придется увидеть, как они губят себя. Ее любимые, такие родные и в то же время совсем не знакомые.
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо. Не делайте этого с собой. И ни с кем, — шептала она за работой, забыв, что события, память о которых оживает под ее руками, на самом деле уже совершились, и она не сможет умолить их остановиться, не предостережет, рассказав, как иногда собственная воля становится приговором слишком жестоким, чтобы его вынести.
Да и едва ли они прислушались бы к ее словам. Ведь для них она была только именем, тенью из прошлого. Той, кого они по-настоящему никогда не знали.

***

Со временем Мириэль привыкла к своей работе. Горе, ужас и отчаяние, разрушения, муки и смерть она ткала с печалью и состраданием, но не без надежды, потому что верила: они пройдут, уступив место созиданию, радости и жизни. Тьма никогда не восторжествует навечно, и из зла произойдет добро, по воле Эру. А значит, что угодно и когда угодно может измениться к лучшему.
Этим Мириэль подбадривала себя, запечатлевая на гобеленах самые темные моменты истории, и часто сердце ее трепетало в ожидании такой перемены.
Однако не всегда перемена эта происходила.
— Но достигнут ли наши голоса Илуватара за Кругами Мира? А ведь именно Илуватаром поклялись мы в своем безумии и призвали на себя Вечную Тьму, если не сдержим слова. Кто же освободит нас?
Вот он, последний шанс. Они ведь могли бы. У них хватило бы, должно было хватить, сил признать свою ошибку, смириться и надеяться на милосердие. Эру создал их души стойкими, он мог бы и больше укрепить их, если б они решились попробовать.
Но нет, еще миг и сомнение сменилось отчаянием и решимостью идти до конца.
Такими Мириэль нужно было выплести на гобелене лица Маэдроса и Маглора. Она работала быстро и тихо, без слез и вздохов, без слова мольбы или жалобы, и не пыталась лаской стереть с этих лиц страдание.
Мириэль помнила, что все уже кончено. Совершилась судьба Камней и судьба последних ее живущих внуков. Один из них оборвал свою жизнь и пребывал ныне в Чертогах Мандоса, другой бродил в Сирых Землях. Ее скорбь и запоздалая нежность не могли облегчить их участи.
Ей оставалось только выполнять долг, который она добровольно приняла на себя, и закончить этот гобелен. Да уповать на то, что, если сейчас сердце ее не разорвется от боли, в будущем ей уже не придется ткать ничего безысходнее и горше.

@темы: Маэдрос, Феанор, Намо, Маглор, Вайрэ, Финвэ, мои фанфики, валар, Финвэ/Мириэль, Сильмариллион, Мириэль, нолдор

---

Флэшмоб по пейрингам

Обзорам

[J]vinyawende[/J] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203292051.htm">запускает</a> флэшмоб по пейрингам

Что-то давно у меня персонажный флэшмобов не было. Сейчас внезапно будет)))

Вы говорите мне пейринг, а я вам подробно рассказываю:
1. Когда я начала их шипперить.
2. Что меня в них радует.
3. Что меня в них печалит.
4. Что меня раздражает в фанфиках о них.
5. Что я хочу увидеть в фанфиках.
6. Мои кинки.
7. Счастливый конец для них.

Сразу предупреждаю, что пункт про кинки рассматриваю вне сексуального контекста, просто как сюжеты или сюжетные повороты, которые люблю.

Можно заказывать не любовную пару, а дженовое взаимодействие!

Фандомы традиционно: Сильмариллион, ЛоГГ, ГП.

@темы: ГП, флэшмоб, личный фанон, Сильмариллион, ЛоГГ

---

Еще одно открытие про Тургона

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203265625.htm">выясняет</a>, почему уход Тургона в Гондолин не нанес значительного ущерба обороне нолдор

Что-то везет мне на него в последние дни.

В фандомных дискуссиях о том, хорошо или плохо сделал Тургон, когда построил Гондолин и ушел туда, мне приходилось слышать, что Тургон, мол, оголил рубежи нолдор, когда увел с собой в тайный город население Невраста.

Я всегда думала, что это не такая большая проблема, и Финголфин с Фингоном как-то смогли ее решить. Если б это была большая проблема и решить ее было бы нельзя, то Тургон не стал бы уводить народ.

А сегодня мне попалась на глаза карта, где очень наглядно обозначены владения разных эльфийских владык. Я посмотрела и поняла, что это не просто не большая проблема, это вообще не проблема! Невраст так расположен, что пока держатся земли Финголфина, Фингона и Финрода, туда никто посторонний особо не подойдет. С моря разве что, но в воде власть Ульмо, Морготовы твари воду терпеть не могли.

Посмотреть карту

@темы: рассуждения, Тургон, Сильмариллион

---

Про телери в Первую Эпоху

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203241773.htm">размышляет</a> о телери в Первую Эпоху

Про телери в Первую Эпоху

Интерес к некоторым темам у меня угасает и возвращается как-то циклично... Нереализованные замыслы и вопросы, над которыми я размышляю, стабильно всплывают примерно раз в полгода, даже если все это время я думаю о чем-то совершенно другом. Статут Финвэ и Мириэль. Телери...
Сейчас, довольно внезапно, как раз телери, поэтому Финвэ с Мириэль а также другие заинтересованные лица пролетают я решила написать пост о них. Просто чтобы где-то собрать свои мысли. Вообще для этого подошел бы фанфик. Но за все время в фандоме фик про телери я написала только один, и туда вошло больше мыслей про Намо, чем про телери, а будет ли что-то еще, я не знаю. Так что все-таки сделаю пост. Мысли о канонных событиях и личный фанон в перемежку. Ну, я буду предупреждать, где совсем уж фанон).

Я специально вписала в название поста Первую Эпоху, чтобы особо не останавливаться на братоубийстве в Альквалондэ, потому что когда оно случилось, Первая Эпоха еще не началась. А потом всю Первую Эпоху телери переживали последствия этой катастрофы.
Хотя, конечно, переживать их они ничали тоже еще до Первой Эпохи. Время до Новых Светил, имхо, должно было быть самым тяжелым и страшным. Пустая гавань без кораблей и без большей части мореходов. Горе. Ужас. Тьма.

Когда появились Луна и Солнце, стало чуть легче, потому что - вот тут пошел уже фанон - вернулись первые Рожденные Заново. И - еще более фанонистый фанон - мне кажется, это могли быть в основном те телери, у которых на момент смерти остались маленькие дети. Конечно, совсем младенцев в Альквалондэ тогда, вероятно, не было, потому что вряд ли после гибели Древ кто-то отваживался заводить детей, а с гибели Древ до братоубийства прошел почти год Древ. Но все равно маленькие дети должны были быть, потому что телери не касался Непокой, и, до того как Свет Амана погас, они жили обычной жизнью. ИМХО, желание быть рядом со своими детьми могло помочь некоторым из умерших справиться со своей смертью и всем прочим быстрее, чем это в норме происходит, вот они и вышли первыми. Хотя три года Древ все равно прошло, так что дети все-таки выросли без них. И это было еще одним источником печали.

Потом, конечно, было постепенное возвращение умерших из Мандоса, возвращение живых к нормальной жизни. И восстановление флота, естественно. Жизнь телери без флота нормальной быть не может.
Тут у меня тоже есть кое-какой фанон. Мне кажется, после первых Возрожденных, появившихся вскоре после того, как взошли Новые Светила, наступило затишье лет на двести, когда вернувшихся было мало, потом в середине Первой Эпохи была еще одна волна более-менее массовых возвращений, и еще одна, которая началась незадолго до прихода Эарендиля и закончилась, примерно когда флот отбыл с войском на Войну Гнева.Хотя, конечно, возрождение - дело индивидуальное в любом случае, но все-таки, имхо, при большом количестве умерших, вероятно, можно было отследить периоды, когда возвращения случаются чаще и когда реже.
А что касается самого флота, то, мне кажется, восстанавливать его начали еще до Солнца и Луны, первым начал Ольвэ, просто потому, что кто-то же должен был начать первым, а Ольвэ - король, вождь. Дело потихоньку шло, опять же интенсивность строительства кораблей возрастала тем больше, чем больше было мореходов, и где-то в середине Первой Эпохи строительство было интенсивнее всего. Кроме того, всплеск кораблестроения могло вызвать согласие телери перевезти войско в Эндорэ, потому что вряд ли у них совершенно случайно оказалось именно столько кораблей, чтобы вместить всю армию. Так что что-то, наверное, быстро достраивали.

Но это уж совсем полет фантазии. А если брать канон, то с точностью можно утверждать, по крайней мере, что к тому времени, как ваниар и нолдор собрались на Войну Гнева, у телери было достаточно кораблей и моряков, чтобы морем перевезти войско в Эндорэ. Но телери согласились на это не сразу, а после того как их уговорила Эльвинг.

В фандоме довольно часто обвиняют телери за то, что они, мол, не хотели помогать, плевали на всех и вообще нехорошие эльфы. Но я с такой оценкой ситуации в корне не согласна. Большинство телери не горели желанием помогать, имхо, не из ненависти или мести и не потому, что им наплевать, а просто потому, что у них только-только жизнь начала налаживаться, умершие, по большей части, вернулись, флот новый... и тут опять кому-то срочно понадобились их корабли. Как повторяющийся кошмар, от которого хочется отгородиться. Защитная реакция, которую потом они преодолели.
И - вот тут опять личный фанон - мне кажется, что изначально сторонниками того, чтобы помочь могли быть как раз Рожденные Заново. После Мандоса они вернулись с новыми силами, преодолев там горечь предательства, ужас и все прочее, что неминуемо должно было быть следствием битвы в Альквалондэ. А вот живым, в смысле, тем, кто не умирал, но помнил, как было дело, и ждал других из Мандоса, труднее оказалось превозмочь все это, им нужно было приложить больше усилий.
Еще мне кажется, что Ольвэ был за отправку флота, но агитацией не занимался и сам флот не повел, чтобы те из его народа, кто не был готов в этом участвовать, не чувствовали себя всеми брошенными и преданными.

Но тут, кстати, вылезает еще одно фандомное обвинение, уже в адрес Арафинвэ, мол, он за всю Первую Эпоху не смог с телери помириться, значит, плохо старался или был малоспособным. Тут я еще больше не могу согласиться. По-моему, в ситуации Первой Эпохи примирение не зависело от его усилий. Множество телери убиты, корабли украдены. От этого оставшимся телери, конечно, больно и обидно, и никакие слова или действия нолдор, оставшихся в Тирионе, или чьи-то еще этого не изменят. Навязать общение в такой ситуации было бы только хуже. Нужно было время, чтобы все это само отболело. Возможно, нужно было, на самом деле, больше времени, чем прошло от начала Первой Эпохи до появления Эарендиля в Амане, поэтому пришлось Эльвинг и остальным, кто мог, по мере сил форсировать события.

Ну, и наконец, третье связанное с этой ситуацией обвинение, опять в адрес телери. Что они не сошли на сушу, не сражались.
Тут хочется, в первую очередь, обратить внимание на чисто практический аспект, о котором обычно вообще никто не вспоминает:
Во-первых, если бы телери сошли на берег, оставив корабли пустыми, что стало бы с этими кораблями, когда в ходе военных действий Белерианд начал тонуть? Вряд ли корабли уцелели бы сами по себе, а потерять второй флот за пятьсот солнечных лет - это слишком. Возможно, телери предчувствовали, что нельзя бросать корабли на произвол судьбы. У эльфов развито предвидение.
Во-вторых, ваниар и нолдор могли чуть не всю Первую Эпоху овладевать воинским искусством, у Толкина в текстах упомянут сторожевой лагерь в ущелье Калакирья, а у телери большую часть времени были другие заботы, все тот же флот, опять же. Так что они вряд ли сильно улучшили свои навыки влядения оружием, а у них с этим как раз было не особо.
Не говоря уже о том, что часть из них уже умирала, и повторение этого опыта, если верить ЗиОЭ, не могло принести им ничего хорошего. После второго раза многие уже не желали возрождаться. Хотя об этом телери, конечно, вряд ли знали заранее. Но в принципе, Мандос мог их и предупредить. Если, конечно, он сам предполагал что-то такое.

Кроме того, телери могли и с кораблей оказывать помощь, и корабли сами по себе могли служить, например, складами, более безопасными, чем любые другие.

А если б телери было просто наплевать на то, как все кончится, они могли бы вообще не оставаться, просто высадить войско и отчалить. Потом, когда все кончилось, орлы Манвэ свиснули бы им, они приплыли бы опять и забрали уцелевших. И не надо было бы сорок лет без перерыва торчать в море - что само по себе удовольствие ниже ватерлинии. Но телери остались, и война при таком раскладе не могла совсем обойти их стороной. Они тоже ее пережили.

И вот уже после этого, мне кажется, отчуждение между нолдор и телери было преодолено и могло быть забыто, не по слову валар или чьему-то еще, просто теперь это стало вообще возможно, и возможность тут же реализовали, восстановили отношения и дружбу.

Конечно, это все не могло происходить у всех одинаково и одновременно в полном синхроне, но как-то примерно так в общем виде.

@темы: рассуждения, телери, личный фанон, Сильмариллион

---

Приятное открытие

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203208282.htm">узнала</a>, что копии Двух Древ в Гондолине  сделал Тургон

В общем. Я узнала, что копии Двух Древ из золота и серебра в Гондолине действительно создал именно Тургон! "Поздняя Квэнта Сильмариллион" 11 том: "А во дворе Тургона стояли изваяния Древ древности, исполненные с эльфийским мастерством самим Тургоном: то дерево, что он сделал из золота, звалось Глингал, другое же, из серебра, Бельтиль".

Я так рада!

Вот как бывает, придумаешь себе фанонный факт и гадаешь: "А нет ли где-нибудь в недрах НОМЕ цитаты, которое прямо это предположение опровергает?" Даже вопрос задаешь, и тишина. А потом полезешь случайно читать старую-престарую дискуссию, и оттуда вдруг узнаешь, что этот факт не только не опровергается текстами, но, наоборот, является каноном.

Хотя на самом деле, это немножко глупо, конечно. Ведь если бы я все-таки прочитала НОМЕ целиком, а не только несколько наиболее интересных мне кусков, не пришлось бы гадать, а можно было бы просто опираться на канон. Но я все никак не соберусь, хотя читаю просто уйму всего. А вот так попасть в яблочко, не целясь, тоже бывает приятно .

@темы: Тургон, личный фанон

---

Болтовня о написании цикла "11 историй о Нолофинвэ"

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p203033092.htm">рассказывает</a> много разного о цикле фанфиков "11 историй о Нолофинвэ"

Ну вот, я закончила "11 историй о Нолофинвэ". И теперь мне хочется потрепаться. В смысле, поговорить об этом. Так что сейчас вы узнаете о тексте, его героях и процессе написания много такого, чего в жизни даже не собирались узнавать)))
Для начала минутка статистики: если верить моему компьютеру, написание цикла с момента создания файла и до завершения последнего фанфика длилось один год и пять дней.
Общий объем всех фиков цикла - 48976 слов, то есть, если рассматривать цикл как единый текст, что я с самого начала делала, это вполне солидное макси. Самая объемная моя фикрайтерская работа. До сих пор не верится, что я все-таки дописала до конца!
Дальше будет очень много спойлеров, если вы еще не читали/не дочитали цикл, но планируете это сделать, скорее всего, вам лучше пока не заглядывать под каты.
Если вы не любите узнавать, как и из чего создавались образы персонажей, если это портит вам настроение и/или впечатление от текста, вам лучше, наверное, пропустить часть про героев. Про эльфийские технологии и матчасть можно, я думаю, спокойно читать, там ничего такого.

Про героев

В процессе работы над характерами героев я получила массу впечатлений) Теперь делюсь))) Хотя некоторыми из них кое с кем я, возможно, уже делилась.

Анайрэ
Про то, какой должна быть Анайрэ, я долго ничего не могла понять и даже думала, что, может быть, не получится продолжить цикл дальше первых трех фиков, потому что дальше без Анайрэ никак.
Конечно, учитывая, что известно про нее одно имя, она могла быть какой угодно, но мне хотелось найти какую-нибудь толкиновскую зацепку, чтобы раскрутить из нее образ. И зацепка нашлась! В одной англоязычной энциклопедии была статья про Анайрэ, длиной буквально в два абзаца... Ну, все как обычно: муж, дети и... значение имени: было написано, что на квэнья это значит "самая святая". Я проверила по словарю, действительно такая трактовка возможна: aire - святость, an - приставка со значением превосходной степени.
Дальше у меня пошли ассоциации... из них выросла история о том, что она еще в детстве стала ученицей Манвэ и жила на Таникветиль... Но образ музыкантши и/или поэтессы к ней взрослой в моем воображении как-то не клеился... Так что она перешла учиться к Йаванне, и тут же обозначился вклад, который она могла внести в подготовку к Исходу нолдор, потому что, как ни крути, а королева не может в такое время сидеть тихо и ничего не предпринимать.
Вот так этот образ вырос буквально у меня на глазах))))) И теперь такая Анарэ мне очень дорога.

Финдекано
О Финдекано у меня, наоборот, уже был определенный фанон, и я довольно долго искала, куда бы его применить. Кстати, сейчас понимаю, что опять почти ничего из придуманного не описала)))
В общем, мне всегда казалось, что из всех детей Нолофинвэ именно в Финдекано сильнее всего влияние ваниарской крови, что проявлялось и в чертах характера (сила эстель, особое благородство духа, все такое...), и в интересе к ваниарской культуре. Этот момент тесно связан с другим моим фаноном - о традиционных украшениях разных народов: нолдор обычно делали украшения из металла (золота, серебра, меди и сплавов) и самоцветных камней, телери из серебра и жемчуга, а ваниар вплетали ленты. Финдекано как раз вплетал ленты, так что подходит)))
Занятие я ему подобрала, исходя из этого, традиционно ваниарское (опять же, по моему фанону, с ваниар все время приходится прибегать к фанону, увы) - Песни Силы. Это еще и потому, что отправляясь к Ангбанду, Финдекано взял с собой арфу. Я видела много версий, в которых арфу с собой он взял случайно или для маскировки... Но мне все-таки кажется, что у этого мог быть иной смысл, возможно, он просто привык брать арфу с собой как рабочий инструмент, который может пригодиться всегда. И песня могла быть непростой.
Все это в итоге совершенно не влезло в цикл. Я даже немного расстроилась. Но что делать...
Еще в этом характере уже во время написания цикла случилось два поворота, которые удивили меня саму.
Первый - глубина его переживаний после братоубийства в Альквалондэ. Сколько я читала фиков, но такого даже тенью не мелькало нигде, ни у кого. И я сама об этом как-то не думала, а вот начала писать об и... теперь уже даже и не представляю это все по-другому.
А второй - уже в самом конце. Я долго не могла решить, как он вел себя на Совете Нолофинвэ... Мне встречалась версия, что Финдекано, так же как Ангарато и Айканаро, Нолофинвэ поддерживал, но об этом не упомянули, потому что в это время у него не было своей отдельной земли, Дор Ломин-то отдали людям. Был соблазн этой версией воспользоваться, потому что она более позитивная, а я люблю позитивные версии. Но на этот раз как-то не сложилось, потому что с землей или без земли, а если бы он на совете активно Нолофинвэ поддержал, все бы это заметили. И в итоге сформировалась другая версия. На прощание я подарила Финдекано кактус. Не очень хорошо с моей стороны, конечно... Так получилось.

Турукано
С Турукано все складывалось сравнительно легко и предсказуемо. Я написала его примерно таким, каким и представляла, читая и перечитывая канон. Единственное, с чем я определилась непосредственно во время написания цикла, - занятие. Ему досталось классическое нолдорское кузнечное дело.
Теперь я думаю, не он ли сам сделал драгоценные копии Двух Древ в Гондолине? Пока не определилась.
Надо посмотреть тексты Толкина, не написано ли где прямо, что не он? Никто не в курсе?
АПД от 16 марта Невероятно, но, оказывается, у Толкина в текстах есть прямое указание, что Древа сделал именно Тургон!" Поздняя Квэнта Сильмариллион" 11 том: "А во дворе Тургона стояли изваяния Древ древности, исполненные с эльфийским мастерством самим Тургоном: то дерево, что он сделал из золота, звалось Глингал, другое же, из серебра, Бельтиль". Невероятно! Хотя это я уже говорила. Пожалуй, пойду напишу об этом отдельный пост. Оно того стоит)))
АПД от 21 марта Оказывается, это даже в самом Сильме есть! Что-то я совсем уже


Эленвэ
Об Эленвэ в цикле совсем немного, и я не скажу, что у меня про нее особенно разработанный фанон. Но в одном я точно уверена: она была достаточно мудрой и сильной женщиной, и погибла не по глупости или от слабости, а потому, что так сложились обстоятельства. Надеюсь, мне удалось это показать, хотя бы чуть-чуть.

Аракано
С Аракано я долго не могла определиться: есть он или его все-таки нет.
С одной стороны, мне нравился сам Аракано - отважный эльда, самый горячий из сыновей Нолофинвэ, которому к тому же от отца досталось не просто какое-то имя, а материнское имя самого Нолофинвэ. Да и хотелось, чтобы у Нолофинвэ было побольше сыновей)))
С другой, мне нравилась версия из Сильмариллиона, где войско Нолофинвэ после Хэлкараксэ никаких орков не встретило, а прошло беспрепятственно до самого Ангбанда, и цветы расцветали под их ногами.
Поэтому передо мной стояла дилемма: то ли не брать Аракано, то ли брать Аракано и брать версию с битвой с орками, в которой он погибает, то ли брать Аракано, а битву не брать, но тогда надо ставить АУ. Полезла я в Энциклопедию, прочитала статью об Аракано и узнала, что, оказывается: "В генеалогиях дважды меняется причина смерти Аракано. Сначала Дж.Р.Р.Толкин написал, что он погиб в Альквалондэ, потом заметил, что версия о его гибели во Льдах будет предпочтительней13). И наконец, в «Шибболет Фэанора» появилась история о гибели Аракано в битве с орками у Ламмот."
Версия с Альквалондэ меня вообще не вдохновила, я даже забыла о ней, потом опять перечитала статью и удивилась))) А вот версия с гибелью во Льдях была решением всех проблем. Можно было писать про Аракано, не брать битву с орками и не ставить АУ. Тем более, что Толкин сам написал, что версия Льдов предпочтительнее, чем Альквалондэ. А "Шибболет" поздний текст, там многое не так, как в Сильмариллионе, так что я по многим вопросам со спокойной душой его не учитываю)))
В общем, с тех пор как я узнала про версию Льдов, Аракано прочно закрепился в цикле и в моем личном фаноне.
Но мне нужно было еще придумать, как именно он должен умереть. С одной стороны, выбор был огромный, в Хэлкараксэ умереть проще простого, но с другой, не хотелось как-то снижать его образ по сравнению со смертью в бою с орками, мне важно было, чтобы нолдор все еще хотели называть в его честь детей. А значит, он должен был не просто умереть, но перед этим сделать что-то исключительное, что оставит глубокий след в душах нолдор. В итоге я придумала, что это должно быть. И для этого Аракано должен был добраться почти до самого конца Хэлкараксэ. Естественно, он добрался)
А буквально несколько дней назад, когда заканчивала последний текст цикла, я увидела в одном посте, что, оказывается, по ЧКА, Аракано умер в Хэлкараксэ самым последним, когда уже было видно берег. Вот это совпадение! Я до сих пор не читала ЧКА и не собираюсь в обозримом будущем этого делать... могла бы даже не узнать, что так совпало. А теперь вот знаю... но все равно, даже если бы я и раньше узнала, я не стала бы ничего менять. История Аракано у меня слишком долго выстраивалась, чтобы перекраивать ее только ради того, чтобы она не совпадала в чем-то с другими фиками, пусть даже и очень известными.
Вообще, на самом деле, я очень полюбила Аракано, пока писала этот цикл. Это, пожалуй, заметно, по тому, сколько я уже здесь о нем накатала. Так что пора закругляться)))))


Арэльдэ
Образ Арэльдэ, который складывался у меня по сведениям из Сильмариллиона был в общем в русле фандомных представлений об этой героине. Хотя я еще до написания цикла думала, что вряд ли она могла пропасть из Химлада совершенно безвестно, потому что, если бы Нолофинвэ не знал, что с ней случилось, он наверняка продолжал бы ее искать, так что, скорее всего, как-то о себе знать она дала хотя бы раз.
Нет, я все знаю, конечно, про разные версии и черновики, но все-таки, если выстраивать эту историю в реалиях опубликованного Сильмариллиона, что-то должно было быть.
И еще один момент не давал мне покоя - причина ее отъезда из Гондолина. Ссора с братом, друзья-феаноринги, попытка проехать в Химлад через Дориат... Положа руку на сердце все это напоминает поведение не слишком умной своевольной девчонки, и так его обычно и трактуют. Но у меня это и раньше вызывало сомнения, а тут... чем дальше, тем больше, все-таки дочь Нолофинвэ, и не такая уж юная, вторая тысяча лет перевалила за половину... И вообще, была бы она просто своевольной дурочкой, скорее всего, не выбралась бы из Долины Ужасной Смерти.
Но на эти события можно было бы посмотреть в ином свете, если бы за ними была какая-то более важная, но скрытая от посторонних причина.
Причина не находилась, пока я не стала писать митримские события. А вот когда стала, мне пришло в голову, что в фандоме как-то само собой сложился стереотип, что Арэльдэ после всего легко примирилась с феанорингами, а во время Непокоя, возможно, вообще с ними не ссорилась.
Но чем больше я об этом думала, тем менее вероятным это казалось. Арэльдэ описана как гордая и сильная духом, вряд ли она могла бы спокойно переносить явно негативное отношение своих друзей-кузенов к ее отцу, а уж история с мечом и вовсе не могла оставить ее равнодушной. Хэлкараксэ, смерть брата и невестки и еще кучи народу она тем более не могла легко забыть.
И сложилась у меня из этих размышлений новая версия мотивации Арэльдэ: если она долго не могла их простить, а потом все же простила, то естественно, что ей захотилось бы их увидеть, а Турукано, разумеется, хотел бы ее отговорить, и ей бы это не понравилось.
После этого ситуация перестала казаться мне странной и идущей в разрез с характером Арэльдэ, и эта история заняла в последнем тексте больше места, чем я предполагала.
Что касается, Арэльдэ и Эола, то я просто не верю, что он мог обманом (с помощью чар) или силой взять ее в жены. Мне кажется, у нее слишком сильный характер, чтобы он мог ее сломить. Нет, я в курсе, что сломить можно и очень сильную натуру, но, по-моему, именно она именно ему была не по зубам.
Так что я не думаю, что там было какое-то принуждение. Скорее, очень жаркая страсть, которая на время заставила ее, да и его тоже, забыть обо всем на свете, а потом, когда выяснилось, что для счастливой жизни, помимо страсти нужны еще взаимопонимание, уважение и прочие вещи, у них начались проблемы. Тем не менее, мне кажется, они любили друг друга.

Маэглин
С Маэглином такая история... Я не часто о нем пишу - это всего второй раз (первый был в "Самое дорогое или В конце дороги", но каждый раз, когда он появляется в тексте, в итоге приходится уделить ему больше внимания, чем было задумано. То невеста ему нужна подходящая, то общения с дедом не хватает... Сама не знаю, как так выходит)))

Эол
Ну, про Эола я в общем уже сказала, когда говорила об Арэдэль, не был он коварным чародеем. Хотя типом с отменно мерзким характером, а потом и преступником, безусловно, был. Но такие типы тоже могут иметь семью.

Дочери Финвэ
Как известно, с дочерьми Финвэ и Индис в Сильмариллионе все просто, там их вообще нет. В других местах уже сложнее. Отличается количество и последовательность. Мне самым первым, в начале моего пребывания в фандоме, попался вариант: Финдис, Нолофинвэ, Иримэ, Арафинвэ. Не помню, откуда точно я его взяла. Но он запомнился, и, хотя я достаточно скоро узнала, что более популярен другой вариант, где Иримэ моложе Арафинвэ, я все никак не могла перестроиться. С Фаниэлью, так же как с Аракано, было непонятно, то ли есть она, то ли нет, хотя и по другой немного причине. И я перескакивала с одной версии на другую, никак не могла определиться.
Но для цикла надо было все-таки выбрать одну версию. Только непонятно, какую: самую привычную, самую популярную в фандоме или самую интересную, но трудную и мимолетную у Толкина?
В конце концов, я решила, что хороших эльфов должно быть много, особенно хороших эльфов женского пола))) И остановилась на последней версии, той, где есть Фаниэль. В итоге последовательность детей получилась такая: Финдис, Нолофинвэ, Фаниэль, Арафинвэ, Иримэ. Хотя я предполагала, что с Фаниэль возникнут трудности, и они возникли.

Финдис
С Финдис было проще всего. Она во всех версиях самая старшая из детей Финвэ и Индис, и у меня давно есть про нее разработанный фанон. По сути, Финдис в цикле, это та же Финдис, что в "Конце света" и "Настоящей сказке", просто здесь немного больше говорится о времени ее юности.
Конечно, большая часть моего фанона про Финдис в цикл никак не лезла. Это надо все-таки отдельный фик писать, про нее и Элеммирэ.

Фаниэль
Про Фаниэль у меня фанона до цикла не было, поскольку, как я уже сказала, я не была уверена, существует она или нет. Главным вопросом с ней изначально было: куда она делась в Первую Эпоху. Про ее сестер известно: одна осталась в Валиноре с матерью, другая перешла Хэлкараксэ и жила потом в Белерианде. А вот что случилось с Фаниэль... она упорно не встраивалась в мой фанон ни о Валиноре Первой Эпохи, ни об Эндорэ.
А цикл уже писался, и она в нем была. Я почти решила фикрайтерским произволом все же запихнуть ее в Валинор.
Но тут придумался ее муж и его история. После этого я поняла, где Фаниэль проведет Первую Эпоху и, скорее всего, часть Второй. Хотя это и печально, конечно.
Но потом у них с Линтавилмо все будет хорошо, даже очень хорошо)))))

Иримэ
Иримэ в моем фаноне была всегда, но место ее, среди детей Финвэ и Индис менялось, и менялось мое представление о ней, в итоге по ней, в общем, тоже у меня устоялся личный фанон, но в цикл почти ничего не попало. Увы. Может быть, когда-нибудь я еще напишу что-нибудь про нее отдельно. Хотя, конечно, не факт.

Финвэ и Индис
Я очень люблю этих героев и по отдельности и как пару, и я довольно долго хотела написать про них что-нибудь, но как-то все не выходило особо. Там немножко, тут чуть-чуть... А здесь, даром, что речь вообще-то шла не о них, а может, как раз благодаря этому, у меня начала лихо придумываться история их отношений.
На этой волне, кроме всего, что о них написано в цикле я написала еще драббл "Пока разгорается Лаурелин" (в рамках флэшмоба на написание текстов), а потом еще пару фиков, так что теперь, в принципе, если все сложить вместе, то можно из кусочков собрать целую историю отношений Финвэ и Индис. Как-нибудь, я, наверное, даже сделаю пост, где соберу ссылки на все свои фики, где что-то про них есть, и расположу эти ссылки в таком порядке, чтобы получалась история. Может, и допишу что-нибудь еще, недостающее).

Если говорить об их характерах отдельно, то характер Индис здесь, в принципе, такой, как и в других текстах, где она упоминалась до цикла. А вот Финвэ я продумывала в основном именно во время написания цикла, хотя до этого он тоже уже засветился в других текстах пару раз, но мельком и личный фанон особо разработан не был, а тут сложился цельный образ. Хотя, в какой-то момент у меня появились сомнения, что, может, я и перестаралась с его образом... в рамки канона, в принципе, можно вписать и худшего Финвэ. Но, честно говоря, худший Финвэ мне не нравится, мне нравится, каким он получился у меня.

Рэнвэ
Рэнвэ персонаж не толкиновский, а новый, про новых персонажей слушать обычно совсем никому не интересно, но я много сил потратила на образ Рэнвэ, поэтому меня тянет поговорить и о нем тоже.
Мысль об эльфах, которые умерли в Эндорэ до Великого Перехода, а возродились потом в Валиноре, давно не давала мне покоя. Согласно "Беседе Манвэ с Эру" из приложений к "Атрабет Финрод ах Андрет", до того как умерла Мириэль, валар умерших эльфов не возрождали, а просто собирали феар в Чертогах Мандоса, чтобы с ними еще чего-нибудь не случилось.
А потом Манвэ поговорил с Эру и договорился до практики возрождения эльфов))) Да, Мириэль этой возможностью не пожелала воспользоваться, но могли быть другие, кто воспользовался.
И когда встал вопрос о том, кто должен быть наставником Нолофинвэ в истории, я сразу подумала о таком возрожденном эльфе с трагической историей, но сильной волей к жизни и твердым осознанием того, что прошлое, даже самые страшные его части, особенно самые страшные его части, надо хорошо помнить, чтобы избежать страшного в будущем.
Надеюсь, Рэнвэ мне удалось написать именно таким. Или хотя бы немного похожим. Писался он очень непросто. Больше, чем "Взвешенное решение", где Рэнвэ и его биография, я переписывала только "Тропу во тьме", где Хэлкараксэ.
Кстати, все-таки не удержусь и спрошу - вдруг кто ответит - было ли из текста понятно, что стало с детьми Рэнвэ и его женой? Или это только мне понятно, потому что я знаю, что с ними должно случиться?

Кого-то забыла... Ах да...

Нолофинвэ
На самом деле, я, конечно, о нем не забыла))) Просто он вроде и так главный герой, и уж о нем-то я сказала много в самом цикле.
Но все-таки...
На самом деле, трудности, которые были у меня в начале с ним, очень похожи на те, которые чуть позже были у меня с Анайрэ. Как говорится, муж и жена - одна сатана))) Про него, конечно, намного больше информации, чем про нее. Но почти вся эта информация относится ко временам Непокоя, Исхода и Эндорэ. А как он жил в Валиноре, что делал, с кем общался, как развивался его характер - все тайна, покрытая мраком. А меня, надо признаться честно, всегда Валинор интересовал больше, чем Эндорэ.
Два самых больших вопроса были: его занятия и его жена. Ну, как разрешился вопрос с женой, я уже рассказала. Теперь расскажу про занятия.
Я, как и в случае с Анайрэ, искала зацепки, что-то толкиновское, что наведет меня на дельную мысль. И тут мне тоже помогло значение имени. В Сильмариллионе сказано, что Нолофинвэ означает "мудрый Финвэ", но по словарю корень из первой части это не "мудрость", а "ученость, наука". То есть, теоретическое знание.
Я стала думать, что бы это могло быть, рассматривала разные науки, но как-то не могла остановиться на чем-то одном. А потом подумала об истории и сразу поняла, какую значимую вещь может Нолофинвэ в рамках этой науки сделать. Вопрос был решен, я до сих пор не знаю, что более странно: то, что я здесь сделала Нолофинвэ историком, или то, что раньше это никому в голову не приходило)))
Но от других вариантов я совсем не отказалась, рассудив, что умный и талантливый эльда везде успеет)))
Делать его еще и мастером смысла не было: в каноне на это указаний нет, а в фиках это используют даже слишком часто, чтобы усилить противостояние с Феанаро, и исход, конечно, обычно бывает не в пользу Нолофинвэ. Но я думаю, что Нолофинвэ, по крайней мере, до тех пор как в дело вмешался Мелькор, вовсе не лез соперничать с Феанаро во всем подряд, а спокойно жил своей жизнью и занимался тем, что интересно ему.
В том числе и понемногу, чисто для себя, занимался какими-то ремеслами, например, ювелирным делом, все-таки он в большей степени нолдо и по складу характера и по воспитанию, так что традиционно нолдорскими штуками должен был интересоваться, но не искал в этом всенародного признания.
Сделать его профессиональным чародеем меня тоже как-то не тянуло. Хотя в общем, мысль напрашивалась: все-таки он наполовину ваниа, и, согласно одной из черновых версий, имя Финголфин означает "искусный в магии", да и в рамки моего фанона об Индис, знаменитой среди ваниар чародейке, это укладывалось бы. Но как-то не ложилось у меня это на образ Нолофинвэ, все-таки он был для этого слишком нолдо, да и я уже определилась, что главным чародеем в их семье был Финдекано.
Так что Нолофинвэ великим чародеем не выходил, но в какой-то степени этим искусством он владел, все-таки действительно, был сыном Индис и кое-что унаследовал)))
Когда я со всем этим определилась, стало легче. Как говорится, начало полдела откачало. А потом появилась Анайрэ и стало еще легче: два основных белых пятна заполнились, и дальше можно было уже в значительно большей степени ориентироваться на канон. Хотя временами мне и казалось, что я промахиваюсь мимо канонного образа( Но я утешала себя мыслью, что, во-первых, я не волшебник, а во-вторых, мне нравится тот образ, который получился. И вроде бы, не только мне, что особенно приятно!)))))

На этом я заканчиваю с персонажами и перехожу к следующему пункту своей болтовни)))))

Эльфийские технологии
Чисто эльфийских фишек в цикле по итогам оказалось всего две: лампы Феанаро и Песни Силы.

Лампы Феанаро
Лампы Феанаро изначально попали в текст только потому, что мне нужно было какое-то изобретение, с которым Феанаро пришел бы в дом отца, и они идеально подходили. Но нужно было придумать, как он сделал эту лампу. А меня, признаюсь, всегда смущало, что в Эндорэ секрет изготовления таких ламп был утерян. Вернее, не сам факт, что секрет утерян, а отсутствие причины, почему это могло произойти.
Сомнительно, что весь народ мог внезапно поглупеть, или что все мастера, владевшие секретом изготовления ламп погибли, еще более сомнительно, что Феанаро один делал лампы на всех, секрета никому не открывая... Уж с сыновьями он точно должен был поделиться, а некоторые из них дожили до самого конца Первой Эпохи, так что помнить технологию было кому.
В общем ломала я голову над этим вопросом, и вдруг меня осенило: если изготовление ламп было как-то связано со светом Древ, то все понятно: нет Древ - нет новых ламп. Дело не в утрате технологии, а в отсутствии возможности ее реализовать!
Когда мне это пришло в голову я так обрадовалась, как будто сама изобрела новую лампочку!
Вот так, вроде, маленькая деталь сюжета должна была быть, а сколько положительных эмоций принесла! И теперь это просто железобетонная мифрильная часть моего личного фанона.

Песни Силы
Песни Силы мне (да и не только мне в фандоме) представляются ваниарской фишкой, вроде нолдорского кузнечного искусства или телерианского кораблестроения. То есть, то, что ваниар умеют делать лучше всего, и то, что лучше всех умеют делать именно ваниар.
А поскольку ваниар мне очень интересны, я давно ходила вокруг этой темы, но не было у меня четкого представления о том, как, образно говоря, выглядят Песни Силы. Как они создаются, как работают... Я упоминала их то тут, то там, в основном, в связи с Индис, но без подробностей.
Однако в процессе написания цикла я решила, что мне просто позарез нужны продуманные Песни Силы, иначе нолдор Хэлкараксэ не перейдут.
Я стала их продумывать, и, в конечном итоге, четкое представление о них у меня сложилось, только в цикл почти ничего из продуманного не попало, большей частью осело в "Несчастном случае", написанном как раз во время интенсивного продумывания. Но, опять же, крепкая часть личного фанона получилась.

Поиски матчасти, нужной и не очень)))

Про Араман и Хэлкараксэ

Больше всего матчасть требовалась, конечно, для фика "Тропа во тьме", где речь шла об Арамане и Хэлкараксэ.

С Араманом мне очень помогла книга Житкова Б. С. "Тундра и ее богатства". Привожу ссылку, может, еще кому пригодится)))
http://www.litmir.net/bd/?b=199387

Дальше было Хэлкараксэ. Как к нему подступиться, я долго не знала... Но в конце концов...
Поскольку Хэлкараксэ - это замерзший пролив, то есть, море подо льдом, я решила ориентироваться на книги про Арктику, потому что Арктика - океан подо льдом.

Правда, об Арктике я тоже почти ничего не знала, поэтому стала действовать наугад. Помогло

Раскрываю свои источники, вдруг, опять же, еще кому пригодится или просто покажется интересным. Не знаю, все ли ссылки рабочие, собирала я их несколько месяцев назад. Но по идее они должны работать.

1. Уэмура Наоми «Один на один с Севером»
http://www.litmir.net/bd/?b=99963

Эта книга чисто случайно попалась мне самой первой. Книга, по сути, путевой дневник, который японский путешественник Наоми Уэмура вел во время своего путешествия к Северному Полюсу в 1978 году. Путешествовал он один, на собачьей упряжке.

Конечно, кое-что совершенно не подходит для мира Толкина, начиная с той же собачьей упряжки и заканчивая радиопередатчиком, керосином и сбросом продовольствия с самолета... но природные условия описаны живо и ясно, я узнала много нового.

Еще у этой книжки было довольно длинное предисловие, в котором рассказывалось про другие экспедиции к полюсу... было интересно, но потом я поняла, что автор предисловия всю информацию... позаимствовал... из той книги, которую я назову следующей, и там все это, конечно, полнее и интереснее...

Но в общем именно из предисловия к книге Уэмуры я узнала о научно-спортивной экспедиции, организованной в 1979 году газетой "Комсомольская правда"... мне она показалась интересной и подходящей как раз для моих построений по Хэлкараксэ, потому что было сказано, что участники шли не на собачьих упряжках, а на лыжах и поклажу переносили в заплечных рюкзаках.

По имени главы экспедиции я стала искать книги и нашла.

2. Шумилов Александр Васильевич, Шпаро Дмитрий Игоревич "К полюсу"
http://www.rulit.net/author/shparo-dmitrij-igorevich/k-polyusu-download-free-214275.html

Оказалось, что там написано не только про их экспедицию 1979 года (она там тоже есть, описана последней), но и про многие другие, более ранние экспедиции. Причем с акцентом именно на личное, с выдержками из дневниковых записей (и ссылками на книги, из которых берется информация!!!). Словом, хорошая книга. Можно, в принципе, было начинать с нее, потому что про экспедицию Уэмуры там тоже есть

Что касается собственно экспедиции "Комсомолькой правды", конечно, далеко не полное соответствие, у них тоже было радио, а главное, лодки (!)... продукты им сбрасывали... Но полезное нашлось.

Еще, конечно, огромная разница заключалась в том, что во всех экспедициях в Арктику участвовало небольшое количество человек, а Хэлкараксэ должны были пересечь десятки тысяч эльфов. Приходилось постоянно держать это в уме.

На самом деле, после этих книг я остановилась, потому что получила много информации к размышлению. Но вместе с "К полюсу" я нашла еще две книги:

3. Шумилов Александр, Шпаро Дмитрий "Три загадки Арктики"
http://www.litmir.net/bd/?b=27028

Авторы те же, что и у второй книги, и, я думала, там должны быть подробности про их экспедицию... может, они там и есть, но на первый взгляд, там больше про другое... а читать это я пока (? ) не читала, так что точнее сказать не могу.

4. X е р б е р т У. Пешком через Ледовитый океан.
.http://www.litmir.net/bd/?b=11883

Эту книгу я цапнула потому, что экспедиция Херберта заинтересовала меня еще по предисловию к "Один на один с Севером", потом про нее и в "К полюсу" тоже было со ссылкой на эту книгу. Саму книгу я так и не читала.

Потом я вошла в азарт и решила еще проверить другие книги, на которые есть ссылки в "К полюсу", просто ради интереса, потому что, конечно, все это читать - немного слишком, пожалуй

Результаты поиска под отдельным катом:

Narrative of an attempt to reach the North Pole, in boats fitted for the purpose, and attached to His Majesty's Ship Hecla, in the year MDCCCXXVII under the command of Captain William Edward Parry. London, 1828[4].

Не нашла

В р а н г е л ь Ф. П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю. 1820—1824.
http://text.tr200.biz/knigi_puteshestvija_i_geografija/?kniga=291344

Илайша-Кент Кейн. Путешествия и открытия второй Гринельской экспедиции в северныя полярныя страны для отыскания сэра Джона Франклина, совершенныя в 1853, 1854 и 1855 годах под начальством д-ра Е. К. Кэна. Спб., 1860.

Не нашла

Д е - Л о н г Д ж. Плавание «Жаннетты», Л., 1936.

Не нашла

Г р и л и А. Три года в Арктике. 1881—1884. Л, 1935.
Скачать нельзя, но вот здесь вроде можно читать http://leb.nlr.ru/edoc/371958/Три-года-в-Арктике

Н а н с е н Ф р и т ь о ф. «Фрам» в полярном коре. М., 1956.
http://www.litmir.net/bd/?b=115792

А б б р у ц ц к и й. К северному полюсу.

Не нашла

П и р и Р. Северный полюс. М., Мысль, 1972.
http://modernlib.ru/books/piri_robert/severniy_polyus/read_1/

К у к Ф. Как я открыл Северный полюс.

Не нашла

Георгий Яковлевич Седов. Втроем на полюс.

Не нашла

А м у н д с е н Р. Полет до 88° северной широты. Первый полет над Северным Ледовитым океаном. Собр. соч., т. IV, М.— Л., 1936.

Этого не нашла, но есть другое того же автора:

Амундсен Руаль. Северный полюс. Южный полюс
http://www.litmir.net/bd/?b=115842

В у r d R. E. Skyward. N. Y., 1928.

Не нашла

П а п а н и н И. Д. Жизнь на льдине. М., 1938.
http://www.rulit.net/tag/adventures/zhizn-na-ldine-dnevnik-download-free-366212.html

A n d e r s o n W. R. «Nautilus» 90° North. N. Y., 1959.
Нашла на русском (хотя, может, и не оно) http://www.rulit.net/author/anderson-uilyam/nautilus-u-severnogo-polyusa-download-free-220703.html

Р l a I s t e d R. How I reached the North Pole on a Snowmobile. Popular Science, v. 193, n. 3, 1968, September.

Не нашла

X е р б е р т У. Пешком через Ледовитый океан. М., Мысль, 1972. (Ну, это уже было)
http://www.litmir.net/bd/?b=11883

U e m u r a N. Solo to the Pole. National Geographic Magazine, V. 154, № 3, September 1978.

Не искала, потому что это краткий пересказ того самого "Один на один с Севером"


Еше есть такая книжка "Арктика и Антарктика" совсем короткая и простая, детская, про животных в основном
http://www.litmir.net/bd/?b=191730


Она напомнила мне, что в Хэлкараксэ не может быть пингвинов))) Хотя в общем как раз про это я и так знала.

Про остальное

Вообще матчасть у меня была в основном про животных: для самого первого фика цикла я читала про разные виды оленей, для последнего - про лесных птиц.

А для фика "Одинокий принц" я решила почитать про разведение лошадей, поскольку именно этим занимался отец Анайрэ, и я какое-то время думала, что понадобится. Нашла чью-то курсовую работу на тему "Содержание и разведение лошадей" и прочла про происхождение лошадей, строение лошадей, породы лошадей и методы содержания: табунный, конюшенный и смешенный; ну, и про разведение, а также про корм для лошадей. И почему-то про кумыс. Был там такой параграф.
Прочла я все это... и поняла, что для фика мне практически ничего не нужно.
Потом, когда я писала фик "Волшебный край", часть действия которого происходит в Рохане, я подумала, что, наверное, тут-то мои "лошадиные знания" пригодятся) Но опять нет. Вот что ты будешь делать!)))))
Правда, некоторые сведения про кумыс я все же использовала, когда писала "Время уходить", что в общем неплохо.
А сейчас я, кстати, в основном про кумыс и помню, остальное уже как-то забылось)))

Для фика "Мальчишки" я искала что-нибудь про охоту на кабанов, хотя вот тут с самого начала знала, что описывать саму охоту не буду, просто решила узнать побольше, чтобы самой иметь представление и не написать случайно совсем уж несуразного чего-то.
Почитать я хотела, естественно, про безружейную охоту... Первая же ссылка по запросу привела меня на форум охотников, где была огромная тема с холиваром между сторонниками ружейной и безружейной охоты! Я и не представляла, что по этому поводу кипят такие страсти! Но про саму охоту я особо ничего не выяснила из этого треда.
Вторая ссылка вела на тему, где мужик спрашивал, какой ему купить нож, если он около дома видел кабана. Ему в основном советовали учиться лазить по деревьям. Тоже не совсем то, что мне нужно... Наконец, я посмотрела видео охоты на кабана с ножом и собаками: как собаки его загоняют и держат, а охотник перерезает горло и спускает кровь. Вот это я точно не скоро забуду. Но ссылку не буду давать, да она у меня, кажется, и не сохранилась.

Кроме животных, мне нужна была матчасть про ювелирное дело для "Приятного цвета". Сначала я искала книжки... Но потом поняла, что такое глубокое погружение в данном случае не нужно, и посмотрела видео))) Оно было про изготовление ювелирных украшений на фабрике, но полезные сведения я нашла. А несколько подходящих книжек запомнила на будущее, мало ли что)))))))

Вот. Вроде про все более-менее интересное рассказала.

Осталось только одно... Спасибо, дорогие читатели! За то, что читали и комментировали, мне было приятно знать, что эта история волнует не только меня, и интересно поговорить!
Если вы не комментировали, но читали, то я могу только догадываться о вашем существовании)))... но все равно спасибо! И, надеюсь, история понравилась!

Те, кто добрался до конца этого поста, - вообще герои!

Спасибо за внимание!

Если кто-нибудь захочет что-то сказать или о чем-нибудь еще спросить (ну, вдруг!), я буду очень рада.

И, поскольку мне безумно нравится это смайл, но обычно нет возможности его применить...

@темы: личный фанон, 11 историй о Нолофинвэ

---

11 историй о Нолофинвэ, цикл фанфиков, часть пятая (продолжение). КОНЕЦ!

Обзорам

[L]vinyawende[/L]<a href="http://vinyawende.diary.ru/p203002995.htm">выкладывает</a> одиннадцатую историю из цикла "11 историй о Нолофинвэ", джен, драма, агнст, PG-13(12+), цикл завершен! 

Одиннадцатая история. ЦИКЛ ЗАВЕРШЕН!

Часть пятая 5-456 годы Первой Эпохи

Название: Единственный шаг
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Финголфин, Фингон, Тургон, Арэдель, Маэглин, Эрейнион (Гил-Галад), сыновья Феанора, сыновья Арафинвэ, упоминаются Эол, Моргот.
Рейтинг: PG-13(12+)
Жанр: драма, агнст
Размер: мини, 3405 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: 456 год Первой Эпохи, Эндорэ. Битва Внезапного Пламени разорила Арт Гален и унесла множество жизней.Финголфин вспоминает прошлое, размышляет о будущем и принимает решение.
Примечение: 1. В этом тексте используются синдаризованные формы имен большинства персонажей. Имя Арафинвэ фигурирует только в квэнийской форме, потому что оно было синдаризовано Финродом уже после смерти Финголфина. 2. Мидтул - предположительно, синдаризованная форма имени Митьятулвэ, точного соответствия в словаре не нашлось. 3. Митьятулвэ - близкий друг Нолофинвэ, с которым они знали друг друга с детства, не канонный персонаж, упоминался в двух фиках этого цикла: "Тревожный блеск" и "Тропа во тьме". 4. Даты: 1) по текстам Толкина: 320 год Первой Эпохи - рождение Маэглина, 400 год - гибель Арэдель, 422 год - совет Финголфина, на котором он призывает выступить против Ангбанда, но не получает поддержки, 455 год - Дагор Браголлах, 456 - поединок Финголфина с Морготом; 2) произволом автора фанфика: 415 год - рождение Эрейниона.

Ночь стояла удивительно тихая. Воздух был почти неподвижен. Наверное, поэтому в нем не слышался запах гари, и мельчайшие частицы пепла не летели с Анфауглит и не проникали с каждым вдохом в нос и горло. Звезды сияли ярко, так что легко выходило представить, будто всего, произошедшего за последний год, не случалось. И там, за стенами Барад Эйтель, все еще колышутся травы равнины Арт Гален, все еще стоят в силе и славе крепости нолдор, и их стражи держат в страхе тварей Моргота, а жители, не ожидая бед, поют под небесами. Время летней ночи течет медленно, как мед, и пахнет медом. А еще немного землей, за день прогретой солнцем. Но больше ничем.
Финголфин, стоя на вершине самой высокой из башен своей крепости, не торопился разрушить это приятное наваждение. Он позволял волнам памяти нести себя все дальше и дальше назад. К началу могущества нолдор в этих землях.
Тогда Маэдрос всех сумел удивить, и, пожалуй, больше всех самого Финголфина.
— Титул Верховного короля я принял, должно быть, от изумления, — однажды признался он Фингону.
Перед другими Финголфин об этом молчал. Верховному королю не пристало говорить таких вещей, даже в шутку, а особенно всерьез.
Финголфин хорошо понимал в ту пору, что для народа сыновей Феанора он чужой настолько же, насколько Феанор и его сыновья были чужими для его собственного народа. Правда, они, чтобы так отдалиться, хорошо постарались, а он не сделал ничего, но это мало что меняло. Если бы часть народа его не признала, титул не имел бы значения.
Однако те нолдор его признали. Не полюбили, конечно, нет. Но вроде как они с ним условились, что сделают все, чтобы быть друг другу полезными в битвах с Врагом. А для всего остального у тех нолдор были сыновья Феанора — лорды, чтимые наравне с валар. Да что там, превыше валар!
Как-то раз Финголфин обмолвился, что ему такое отношение со стороны народа было бы в тягость.
Молва подхватила это, а после принесла ответ, неизвестно от кого, да и не важно. Сказано было: Финголфин завидует и лукавит.
Он действительно лукавил.
Такое отношение не было бы, а точно было ему в тягость. Всегда, сталкиваясь с подобным, все равно с чьей стороны, он чувствовал мучительную неловкость и за себя, и за других. Словно они делали что-то такое, за что потом им непременно будет стыдно, а он поневоле становился этому свидетелем.
Так что Финголфин обычно старался как-нибудь аккуратно свести чрезмерное восхищение своей персоной на нет: кому-то показать, что он такой же эльда, как другие, с кем-то просто посмеяться вместе, а кое-кого и встряхнуть построже.
Потом он забывал об этих историях, крепко забывал, чтобы не поминать никогда, даже мимоходом.
— Так ты теряешь часть своей власти над душами, — однажды сказал ему Мидтул. — Исчезает слепое обожание и...
— И хорошо, — ответил Финголфин. — С меня довольно, что эльдар меня ценят...
— И появляется не слепое, — возразил Мидтул. — Что гораздо, гораздо дороже.
Финголфин, слыша это, почувствовал, как заливается краской, будто юноша.
— Вот уж скромность пуще жадности, — продолжал Мидтул и вдруг расхохотался. — Ценят, ценят, — повторял он сквозь смех.
Потом посмотрел в лицо Финголфина и резко остановился. Выдохнул.
— Прости, друг, — сказал негромко. — Напрасно я завел этот разговор.
Они заговорили о другом, и Финголфину сразу стало легче.
Теперь, когда он вспомнил все это, как будто снова потянуло гарью, хотя ветра все еще не было да и Мидтул погиб не в Браголлах, а почти на три сотни лет раньше, когда морготовы твари впервые попытались прорвать осаду.
Воины из отряда Мидтула вернули тело в крепость, и здесь его предали земле. Могила всегда утопала в цветах, которые начали расти там сами собой едва ли не с первого дня. Но это было маленькое утешение. Слишком маленькое.
Финголфину очень недоставало Мидтула в тяжелые времена, а еще больше в хорошие. Ведь были же и хорошие времена. Были. Когда крепости нолдор росли и ширились, полнились жизнью. Когда у нолдор снова стали рождаться дети, и их смех напоминал Финголфину, что его народ все же пришел к тому, о чем он с отчаянным упрямством мечтал когда-то в начале Хэлкараксэ.
Года не проходило, чтобы хоть один ребенок в тех землях, где жили эльдар Финголфина, не получил имя Аргон. Финголфину от этого было и радостно, и больно. Но больше радостно.
Его вообще многое радовало в ту пору, и тогда-то Финголфин позволил себе по-настоящему поверить, будто нолдор держат Моргота в руках, и больше Враг не сможет неожиданно навредить им.
Финголфин покачал головой, вздохнул. До чего же наивен он был! А ведь думал, что давно утратил способность тешиться иллюзиями. Думал, последние его иллюзии сгинули в пламени Лосгара. Почему-то его иллюзии всегда гибнут в пламени. Почему-то всегда не они одни. Нет, не следовало сейчас думать об этом. Лучше бы вспоминать.
Но хорошее больше не шло на ум. Вспомнилось расставание с Тургоном и Арэдель. С Идрилью. Дети сдержали слово, предупредили его о своем уходе.
— Благослови, отец!
Финголфин благословил от чистого сердца. Вот только переносить разлуку было все равно нелегко. Помогали мысли, что в тайном граде, они, по крайней мере, в безопасности. Пока однажды орел не принес ему ужасную весть — Арэдель пропала.
С тех пор Фингофин места себе не находил. В то, что дочь умерла, он не верил. Случись с ней такое, его душа в тот же миг разорвалась бы от боли. Да и угодить в лапы Моргота Арэдель не могла, он почувствовал бы. Почувствовал ведь, когда Фингон даже по своей воле пошел туда.
Но где же она теперь? Где? Дни и ночи Финголфин думал об этом, что бы ни делал, с кем бы ни говорил. Во сне он искал ее, почему-то в тумане Арамана, а наяву рассылал поисковые отряды во все концы Белерианда. Кто знает, куда могла направиться Арэдель, выбравшись из Нан Дунгортеб.
В самой Долине Ужасной Смерти тоже искали — туда ездил Фингон с добровольцами из числа своих воинов, но никаких следов они не нашли.
— Почему она не поехала к нам? — спросил Фингон, вернувшись с этих бесплодных поисков. — Арэдель впервые за две сотни лет покинула Гондолин и собралась в Химлад. В Химлад! — он повысил голос, сам не замечая этого.
— Уж не в обиде ли ты на нее? — вместо ответа спросил Финголфин.
Фингон помолчал несколько мгновений.
— Нет, не в обиде, — после паузы сказал он уже спокойно, негромко. — Но все время думаю об этом. Почему Химлад? Она ведь, кажется, даже после примирения едва разговаривала с Келегормом и Куруфином. И вдруг помчалась к ним, называла их своими друзьями, словно когда-то в Валиноре. Почему? Не назло же Тургону?
Финголфин покачал головой.
— Нет, не думаю, что назло. Может быть, она простила их наконец, и потому-то ей не сиделось на месте, потому так хотелось их увидеть, чтобы впредь жить с легким сердцем.
— Прощение — это прекрасно, — вздохнул Фингон. — Но знаешь, я предпочел бы, чтобы они по-прежнему были ей отвратительны, только бы она была цела и невредима в Гондолине. Или здесь. Даже лучше, если здесь. Я безумно соскучился.
— Я тоже, мой дорогой, — сказал Финголфин. — Я тоже.
Где она? Где? Время шло. Ответа не было слишком долго. Но все-таки он отыскался. Пришел из Химлада. Арэдель добралась туда. Добралась. Жила. И пропала.
Какая жестокая насмешка судьбы! В одиночку пересечь Долину Ужасной Смерти, чтобы вновь исчезнуть, переправившись через Кэлон. Ее усердно искали. Но снова никаких следов.
"Где ты, Арэдель?! Где ты теперь?! Ответь! Ответь мне, доченька! Умоляю, ответь!"
Финголфин кричал это по осанвэ. Кричал, что было мочи, забыв, как небезопасно открывать свой разум. Забыв, что этот призыв не достигнет Арэдель, если сама она держит барьер аванирэ. Забыв, что любой отклик мог оказаться мороком. Ему нужно было услышать ее голос, и услышать немедленно.
Но Финголфин не услышал ничего. И не было уже в нем прежней уверенности, что Арэдель хотя бы избежала смерти и плена. Он стал опасаться, что чувства просто подводят его, но все же старался верить в лучшее, хотя день ото дня это становилось труднее.
Пока однажды утром в окно к Финголфину не влетела черная птица с красной отметиной на голове — черный дятел. Он сделал круг по комнате и сел на руку Финголфина, протягивая лапу.
Только тут Финголфин заметил, что к птичьей лапе привязан свиток из древесной коры. Нолдор не пользовались такими. Сердце забилось быстро и гулко — хоть свиток и не был подписан снаружи, Финголфин с одного взгляда почувствовал, что это письмо от Арэдель, поэтому быстро отвязал его и тут же принялся читать.
"Дорогой отец! Прости, что так долго не подавала о себе вестей. Здешние птицы неразговорчивы и не любят покидать свой лес, я насилу убедила этого дятла отнести тебе мое письмо.
У меня все хорошо! Нет, не просто хорошо! Никогда еще я не была так счастлива! Раньше я не знала, что значит любить кого-то, быть с ним единым целым. Смотрела на вас с мамой, на Тургона и Эленвэ, на другие счастливые пары... видела, но не понимала. А теперь я знаю! Знаю, отец!
Здесь, под деревьями, выше которых нет на свете, я встретила того, с кем рядом хочу быть до конца вечности. Его имя — Эол. Он любит лес, звездный свет, тайны земли и меня. Больше всего на свете Эол любит меня. Он сам признался мне, да и я вижу это в его глазах.
Я тоже люблю его. Просто люблю, как не думала никогда полюбить ни одного эльда.
Мы не придем просить твоего благословения, как велят обычаи, Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела.
Одно лишь тревожит меня — как много беспокойства доставила я тебе и братьям. Прости, отец. И им обоим передай, что я прошу прощения. Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью!
с любовью
Арэдель, Нан Эльмот"
Финголфин, не веря своим глазам, перечитал письмо несколько раз, а когда поднял, наконец, взгляд, дятла рядом уже не было. Улетел, не дожидаясь ответа, в свой лес, который не любил покидать.
Осталось только письмо. Финголфин боялся выпустить его из рук, чтобы оно тоже не исчезло. Все перечитывал, разглядывал... Узнавал почерк Арэдель, слышал, как будто рядом, ее голос... Вбирал в себя каждую черточку каждой тенгвы, каждую шероховатость свитка, маслянистый отблеск чернил.
Первые чувства — недоверие и пьянящее облегчение, начали понемногу уступать место другим. Финголфин не сомневался, что все написанное в письме — правда. Как правда и то, что в открытую написано не было.
"Одно лишь тревожит меня... Не сердитесь и порадуйтесь моему счастью" — это значило "Я люблю вас, но не тоскую, я и так счастлива".
"Эол не любит обычаев. И нолдор. Но мне нет до этого дела" означало "Не приезжайте сюда, вы только помешаете моему счастью".
Трудно было принять такое. Конечно, Финголфин предполагал, что однажды его дочь выйдет замуж, и даже волновался об этом, когда-то, когда она была совсем юной. Но сердце ее долго оставалось свободным, он успокоился. И вот... В самых тревожных своих фантазиях не воображал он столь странной истории.
Зять, который не только жил бы за тридевять земель, но и так ненавидел нолдор, что Арэдель предпочитала вовсе не знакомить его с родными... Первым побуждением Финголфина было немедля мчаться в Нан Эльмот, прихватив с собой столько спутников, чтобы от сияния их глаз и блеска доспехов в чаще стало светло, а от звона голосов шумно, прочесать весь лес и... встретить полный осуждения, а может, и ненависти взгляд дочери.
Финголфин знал Арэдель слишком хорошо. Такого она ему никогда не простила бы. Так что, скрепя сердце, он решил оставить все как есть.
Потом Финголфин часто думал, что должен был догадаться, чем все в конце концов обернется. Должен был ожидать, что когда первый ослепительный жар любви чуть поостынет, Арэдель станет в тягость мысль о вечности в темном лесу, где даже птицы неразговорчивы. Она вспомнит, что тоже одна из нолдор, и возмутиться несправедливым отношением мужа к ее народу. Вспомнит, что уступать и быть снисходительной к чужим ошибкам — не ее стезя. Вспомнит и захочет освободиться от уз, связывающих ее с Эолом.
Финголфин думал, что должен был быть там, на опушке Нан Эльмота, в тот самый день, когда она решилась бежать. Тогда он забрал бы ее к себе в Хитлум и защитил ото всего, что произошло после. Ее и ее сына, конечно. Неважно как. Защитил бы.
Но его не было там. А Эол... жалкий безумец, любивший звезды и ненавидевший солнце, которое скрывало их от него. Он пленился яркой звездой, нечаянно упавшей к нему в руки, и сам захотел пленить ее. И не понял, что нельзя держать звезду против ее воли и не обжечься. Не понял и убил ее.
Смерть Арэдель Финголвин почувствовал в тот же миг, как это случилось. Душа его и впрямь разорвалась от боли, но он остался жив. То же было, когда умер Арьо. Каждый вздох, каждый шаг — мученье, и так хотелось умереть самому, умереть вместо.
А уже потом, через несколько дней, орел принес печальные вести, и Финголфин узнал, что сама Арэдель именно так и умерла, заслонив от отравленного кинжала Эола своего сына. В этом она оказалась удачливее собственного отца и не узнала, что значит пережить смерть своего ребенка.
Зато ей на долю выпало медленное умирание от яда. Именно ей, когда-то в шутку говорившей:
— Из всех смертей я предпочла бы самую быструю, а еще лучше такую, чтобы я даже не успела ничего понять.
Очень ли она мучилась перед смертью? Было ли ей страшно? Она просила простить Эола. Значит, несмотря ни на что продолжала любить его? Или чувствовала только жалость?
Эти вопросы первое время после смерти Арэдель Финголфин задавал себе часто и ни мгновения не осуждал Тургона за то, что тот Эола все-таки не простил. Проклятый безумец мог хотя бы сказать, что кинжал отравлен, и Арэдель, возможно, осталась бы жива. Но он молчал и ждал ее смерти. Он заслужил смерть! Пусть даже никогда раньше никакое преступление в землях эльдар не каралось казнью. Ведь такого преступления никогда раньше и не совершали в землях эльдар, никто и помыслить не мог, что можно посягнуть на жизнь своей жены или на свое дитя.
Ребенок. Уже юноша. Сын Арэдель. Его зовут Маэглин и лицом он очень похож на свою мать — вот все, что знал Финголфин о нем, своем внуке, которого никогда не встречал и едва ли мог надеяться встретить.
Только в грезах Финголфин видел его. Окликал по имени, желал подойти, обнять. Но Маэглин почему-то не смотрел ему в глаза и всякий раз ускользал, стоило Финголфину приблизиться. Лишь один раз Финголфин сумел все же взять его руку в свои и ненадолго удержать. Ладони тут же обожгло болью, словно он схватился за отточенный клинок.
Наяву боль уменьшилась, но совсем не исчезла, и еще насколько дней досаждала Финголфину. Хотя куда больше его терзала мысль, что и эти сны, и эта боль, — несомненно, какой-то знак, смысла которого ему не дано разгадать.
Предвидений и предчувствий у Финголфина в те дни вообще случалось много, словно гибель Арэдель каким-то образом истончила для него завесу, отделявшую настоящее от будущего, так что Финголфин мог видеть очертания грядущего яснее, чем прежде. Но все же видения были смутны, предчувствия темны и тревожны.
От этого и настоящее будто подернулось серым туманом. Так что Финголфин уже не чувствовал прежних покоя и безопасности и знал, что больше не будет их чувствовать, пока Враг не окажется повержен, а его твердыня разрушена. Вот только возможно ли сделать это?
Финголфин огляделся вокруг и понял, что нолдор слишком привыкли считать, будто их сил недостаточно для штурма Ангбанда. Привыкли оглядываться на прошлые потери и беды и не думают о том, что за проведенные в этих землях годы снова стали сильны и многочисленны, обрели друзей и союзников.
И теперь не время довольствоваться малым, пора вспомнить про высокую цель — так решил Финголфин. Но прежде чем он успел поделиться своим решением с другими, Фингон и его жена принесли ему иную весть:
— Отец, скоро мы приведем в мир дитя.
От счастья оба светились, словно солнце в зените. И Финголфин не нашел в себе сердца омрачать их радость разговорами о большой войне. В их роду счастье и без того нечасто гостило, чтобы еще отворачиваться, когда оно пришло.
А нолдор уже долго ждали и могли подождать еще.
Потом Эрейнион родился — чудесный мальчик, как две капли воды похожий на своего отца. Даже глаза у него были точно такие, как у Финьо в детстве, хотя тот видел свет Древ, а малыш Эрьо только свет Новых Светил. Финголфин смотрел на внука, держал его на руках, и душа замирала от счастья.
Разговор о походе на Ангбанд откладывался все дальше и дальше, день за днем и год за годом. Финголфину думалось даже, что, может быть, лучше отсрочить все планы до тех пор, пока Эрейнион не вырастет, чтобы не омрачать его детства разлукой с отцом и войной. Еще четыре десятка солнечных лет, что они, в сравнении с вечностью?
Но предчувствия не давали успокоиться, торопили, подстегивали, и однажды Финголфин понял, что больше не может противиться им. Он должен поднять свой народ на войну с Морготом сейчас. Народ и союзных людей, и всех кто только согласиться идти с ним на Ангбанд. Поднять всех сейчас, потому что иначе он не сделает этого никогда.
Эрейниону в ту пору было только семь лет по счету Солнца. Но Финголфин разослал по всем землям нолдор вестников с приглашением для лордов собраться на Большой Совет в Хитлуме.
И они собрались.
Приехали сыновья Феанора. Где-то за спиной, на пределе слышимости, звучали слова:
— Что ему вдруг от нас понадобилось?
— Скоро узнаем, чувствую, он затевает что-то.
— Говорите тише!
Приехали сыновья Арафинвэ.
— Как давно мы не виделись, дядя!
Череда объятий, почти сокрушительно крепких. Во взглядах, в голосах — радость встречи. Финголфину на миг даже стало совестно за то, для чего он их позвал.
Но отступать он был не намерен. Совет начался.
Финголфин высказал то, о чем давно уже думал. Коротко, четко. О силе нолдор и силе Моргота, о доблести и о зле, о том, что с Морготом нужно покончить, чтобы жить в мире без страха.
О своих дурных предчувствиях он почти не упоминал, рассудив, что не годится с них начинать это дело. Тем более, они были очень неясны.
Слова падали в тишину.
Окончив речь, Финголфин оглядел слушателей, стараясь угадать их мысли.
Фингон отвел взгляд, но потом, почти тут же, все-таки встретился глазами с Финголфином.
Не осанвэ, просто взгляд, но Финголфин прочел в нем: "Я буду с тобой, отец, когда дело дойдет до боя с Морготом, но сейчас не стану говорить в твою поддержку".
Что ж, это его право. Нельзя было требовать больше.
Глаза Ангрода и Аэгнора, непохожие обычно, но почти одинаковые в тот миг, светились пониманием. Они оба были согласны с Финголфином, и на душе от этого разом стало теплее.
Но в глазах Ородрета было сомнение. А во взгляде Финдарато явно читалось желание возразить, которое он пока сдерживал из уважения.
Остальные взгляды остры и холодны, как лезвия клинков.
Так началось обсуждение, которого Финголфин ждал так долго и от которого ждал так много, но только не того, что случилось.
Фингон действительно за все время не проронил ни слова. Ангрод и Аэгнор поддержали Финголфина горячо, даже яростно. Будто чувствовали, что будущее готовит им скорый и ужасный конец, поэтому, если они хотят еще успеть сразиться с Морготом, им нужно торопиться. Но мнения всех остальных сводились в общем к тому, что торопиться, наоборот, не следует.
Не искушать судьбу, не рисковать без нужды. Почему именно теперь? И уж не безумен ли он? Хотя этот последний вопрос не прозвучал вслух, надо отдать должное... всем.
Финголфину очень не хватало Тургона, который напомнил бы, что нужно идти до конца, ведь за этим они и явились в Белерианд. И Аргона, который сказал бы: "Нельзя же так! Надо заставить их действовать!". Но один из них был слишком далеко, а другой еще дальше.
Совет кончился ничем.
Тогда это было, конечно, обидно. Фингон несколько дней, после того как все разъехались по домам, не попадался на глаза отцу, чтобы не бередить душу. Потом все успокоилось.
Предчувствия никуда не делись, но Финголфину стало почти все равно, хотелось только жить, пока можно. Да одно это, казалось, и оставалось ему.
Позже, когда разразилась Дагор Браголлах, и пламя пожрало Арт Гален, Финголфин даже радовался, что прежний замысел его не осуществился. Увидев силу и злобу Моргота, он прозрел истину: какую бы многочисленную и доблестную армию ни собрали нолдор, шансов выстоять против орд морготовых слуг у этой армии столько же, сколько у одного эльфийского война шансов одолеть самого Моргота.
А раз так, зачем рисковать жизнями тысяч храбрецов там, где нужен только один? Тот, кто был бы готов идти до конца?
С тех пор, как эта мысль посетила его, Финголфин жил одной мечтой, одной надеждой, которую не открывал никому, — сразиться с Морготом. И сразить Моргота, если будет на то воля Эру.
Каждую минуту, когда он не был в бою или не падал от усталости, Финголфин посвящал подготовке: плел чары, которые вселили бы ужас в тварей Врага и позволили невредимым добраться до Ангбанда. Рассудив, что если это ему удастся, значит, с ним милость Илуватара, а дальше можно будет положиться на верный Рингил, ни разу не подводивший его, да на твердость собственного духа и руки.
Теперь приготовления были окончены. Оставался всего один шаг до конца, и ныне Финголфин сделает его: с первым лучом рассвета он оседлает Рохаллора и отправится в дорогу.
Он будет биться. Чтобы победить. Или чтобы остаться в памяти своего народа отчаявшимся безумцем.
Нет, только чтобы победить. А иначе не стоило бы и пытаться.
— Выходи и сразись со мной, Моргот, трус и повелитель рабов!

КОНЕЦ

Часть первая здесь, Часть вторая здесь и здесь, Часть третья здесь и здесь, Часть четвертая здесь и здесь, Часть пятая (начало) здесь

@темы: Фингон, Тургон, Маэглин, Эол, Финголфин, Арэдель, мои фанфики, новые персонажи, 11 историй о Нолофинвэ, Сильмариллион, нолдор

---

Флэшмоб объятий

Достался мне от  Б.Сокрова

Суть:запостить у себя картинку с объятиями и передать флэшмоб дальше.



Передаю: тем, у кого его еще не было!

@темы: флэшмоб

---

11 историй о Нолофинвэ, внеплановая техническая запись

Не_в_Обзоры (!!!)

Отредактировала начало самой первой истории цикла "Сын Финвэ". Ничего не добавляла, но кое-что убрала. Правки чисто технические. В результате текст стал на 90 слов короче и намного, как мне кажется, лучше. Но со стороны разница, я думаю, не особо заметна))) Так что тем кто уже читал, перечитывать смысла нет. Но если вдруг кто-то соберется перечитывать, и ему покажется, что что-то изменилось. Так и есть, немного изменилось.

Теперь можно спокойно писать последнюю историю)

@темы: 11 историй о Нолофинвэ

---

Коктейль "Евгений Онегин"

На самом деле, добавление к записи я сделала еще вчера, но поднимать пост не хотелось. А сейчас я все-таки нажала на кнопочку))))

АПД: Жвачки "Лав из" из челленджа фандома Русской классики на ЗФБ, интересно посмотреть, что там.

WTF RusLitClassic 2015

Посмотрела, круто, тащу еще. Много.

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

WTF RusLitClassic 2015

Из визитки фандома Русской классики на ЗФБ.

Я просто хотела посмотреть, что мне попалось, но в итоге то, что попалось, я, пожалуй, оставлю.

WTF RusLitClassic 2015

запись создана: 26.01.2015 в 21:01

---

11 историй о Нолофинвэ, цикл фанфиков, часть пятая (начало), джен

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p202757485.htm">выкладывает</a> десятую историю из цикла "11 историй о Нолофинвэ", драма, джен, PG-13 (12+), Эндорэ, события у озера Митрим

Как обычно, не прошло и двести лет. Текст получился довольно странным, но я рада, что он вообще получился.

Часть пятая 5-456 годы Первой Эпохи

Название: Хрупкий мир
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Нолофинвэ, Финдекано, Турукано, Арэльдэ, Майтимо, упоминаются другие сыновья Феанаро, Финвэ, Феанаро, Аракано, Эленвэ, Манвэ, новые персонажи.
Рейтинг: PG-13(12+)
Жанр: драма
Размер: 4 837 слово, мини
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: 5-6 годы Первой Эпохи, Эндорэ. Лагерь нолдор Нолофинвэ у озера Митрим, после возвращения Финдекано из его похода в Ангамандо. Лето, осень, зима и весна. Разговоры по душам. Надежды на лучшее, готовность к худшему - хрупкий мир разделенного народа нолдор.

Соблазн воспользоваться осанвэ был велик, хотя Нолофинвэ и помнил, что делать этого нельзя. С первых шагов по земле Эндорэ стало понятно: здесь опасно держать разум открытым. Где-то рядом таился Моринготто, а как знать, когда и каким образом Враг захочет омрачить чужой рассудок.
Лучше запереть свое сознание понадежней и довольствоваться словами. Правда, после Хэлкараксэ, где все привыкли прибегать к осанвэ куда чаще, чем делали это даже в Валиноре, поначалу было странно и трудно сдерживаться. Но Нолофинвэ за все годы Солнца ни на мгновение не опускал барьер аванирэ. Даже когда Финдекано отправился в свой безрассудный поход к Ангамандо.
Впрочем, как раз тогда удержаться оказалось, пожалуй, проще, чем обычно. Все равно не дозовешься, не станет ведь сын так объявлять свое присутствие вблизи вражеской твердыни. Да и самому Нолофинвэ уж точно не следовало тянуться туда открыто. Не хватало еще ко всем бедам и разум потерять.
А вот сейчас, при ярком свете дневного светила, в своем же лагере на берегу озера, так и хотелось позвать по имени. Быстро, ни один Враг не успеет заметить.
Нет, все-таки лучше вслух:
— Турукано!
— Я здесь, отец!
Ответ раздался совсем рядом, из-за ближайших прибрежных кустов, так что Нолофинвэ пришлось сделать всего несколько шагов, чтобы обойти их и увидеть сидящего на траве сына.
Нолофинвэ тоже сел. Голова у него немного кружилась, так что сидеть было проще, чем стоять. Быстро же он отвык от таких нагрузок. В Хэлкараксэ за одну стоянку ему случалось делать больше, и не кружилась голова. Или он не замечал.
Нолофинвэ поморщился. Так и идет на ум Хэлкараксэ. Хотя пора бы уже уяснить хорошенько, что Льды остались позади. Давно пора. Пять раз приходила в эти земли весна, четыре раза созрел урожай. Народ Нолофинвэ убедился, что холода, пусть они и придут неизбежно, не будут слишком мучительны.
Домов — простых и похожих друг на друга, но теплых и добротных домов — построено довольно, чтобы все могли поместиться в них. Эти дома даже стали со временем украшать резьбой, и они уже были не так одинаковы. И на свеже вытканном полотне снова появилась вышивка. И ничьи руки до сих пор не были обагрены кровью живущих на южном берегу... А теперь и вовсе...
— Все живы? — спросил Турукано подчеркнуто беспечным тоном, так что сразу стало ясно, о ком именно он спрашивает.
— Живы, — ответил Нолофинвэ, кивком показывая, что понял вопрос. — Я даже думаю, что, если не будет внезапного ухудшения, жизнь его уже вне опасности, и однажды он совершенно поправится. Только вернуть потерянную кисть не получится. На это никакого искусства не хватит, мы не валар.
При последних словах уголки губ Нолофинвэ дрогнули, словно он хотел усмехнуться, но передумал.
— Что же тогда ты делал там всю ночь и почти половину дня? — удивился Турукано.
— Я не сказал, что он поправится сам по себе, если просто оставить его в покое, — вздохнул Нолофинвэ. — Для целителей там еще очень много работы. А Финьо тревожится за него. Когда Финьо становится слишком страшно, он зовет меня. Все просто.
Нолофинвэ улыбнулся, Турукано, глядя на него, улыбнулся тоже.
— Но на деле особых причин для беспокойства нет, — продолжал Нолофинвэ. — Он, конечно, был на пороге смерти, однако мы уже знаем: не каждый, кто побывал на том пороге, действительно умирает. А у наших целителей...
— О, да, — не слыша последних слов Нолофинвэ, сказал Турукано. — Иначе в этом лагере вообще никого бы не было.
—... достаточно опыта, чтобы удержать его, а не подтолкнуть к Чертогам Ожидания. В этом ему повезло, — договорил Нолофинвэ. Слова Турукано он услышал, но не стал ничего отвечать, только накрыл его руку своей.
— Повезло и не в этом одном, — сказал Турукано. — Сейчас его вид и его история будят в сердцах нашего народа сострадание к нему и ненависть к Врагу. Кто знает, что они могли бы разбудить там раньше... Кто пожалел бы его в первые дни жизни здесь, когда мы, сами едва живые, оплакивали наших мертвых?
Нолофинвэ снова ничего не сказал. Турукано покачал головой.
— Нет, наверное, кто-то пожалел бы. Но меня бы не было среди них. И многих не было бы. Теперь... — он вздохнул. — Разумеется, жалко.
Нолофинвэ все еще молчал. Молчать было настолько же проще, чем говорить, насколько сидеть — проще, чем стоять. До чего же он устал! Хотелось уснуть прямо сейчас, прямо здесь, и не просыпаться долго. Но он пришел говорить с сыном, а не спать. Хотя до сих пор Турукано, похоже, больше нуждался в возможности выговориться, чем в его ответах.
Но теперь Турукано умолк. Задумался. Или все-таки ждал от отца каких-то слов.
— В первые дни все было иначе, чем сейчас, — делая над собой усилие, чтобы собраться с мыслями, сказал Нолофинвэ. — Не случайно, мы и узнали обо всем не тогда, а лишь недавно. И нет нужды думать, что могло бы быть. У нас достаточно проблем с тем, что есть.
— И их станет больше, когда сюда явятся остальные сыновья Феанаро, — сказал Турукано. — А они явятся. Ведь им непременно захочется увидеть брата, раз уж он, — уголок рта Турукано дернулся. — Так близко.
— Они уже были здесь, — ответил Нолофинвэ.
— Как?! — Турукано почти вскочил, но все же сдержался. — Как они могли попасть в лагерь незамеченными?
— Посредством хитрости и чар, — усмехнулся Нолофинвэ. — Моих, разумеется.
— Отец? — Турукано посмотрел на Нолофинвэ с изумлением.
— Мне стоит немалых сил удерживать народ от мщения, даже когда наши родичи сидят по другую сторону озера, — сказал Нолофинвэ уже совершенно серьезно. — И я не желал бы, чтобы все мои старания пошли прахом из-за чьего-то неосторожного слова или даже надменного взгляда. Поэтому я скрыто провел их по лагерю и так же скрыто вывел обратно.
— И они согласились? — спросил Турукано, который выглядел порядком ошеломленным этой историей.
— Им было все равно, — пожал плечами Нолофинвэ. — Но и выбор-то невелик. Я не стал бы рисковать, позволяя им всем сразу войти сюда в открытую, а они не хотели ждать.
— Ясно, — сказал Турукано. — Что же потом?
— Ничего, — ответил Нолофинвэ. — Они увидели брата, убедились, что он жив и о нем заботятся, и уехали.
— Вот как. А они не хотят забрать его к себе, чтобы заботиться самим? — спросил Турукано.
— Хотят. Они даже приехали в сопровождении целителей, а так же взяли с собой лошадей и носилки. Но когда их целители взглянули на раненого... — Нолофинвэ покачал головой. — Им даже говорить ничего не пришлось, яснее ясного было, что они не знают, что со всем этим делать.
— Должен же у них был появиться опыт за годы здесь, — заметил Турукано.
— Конечно, но это опыт лечения ран, полученных в бою. А крайняя степень физического и душевного истощения, когда причин для возможной смерти так много, что трудно даже сразу увидеть их все, — не то, с чем они привыкли сталкиваться. В этом несравнимо больше наш опыт. Хотя случай, — Нолофинвэ тяжело вздохнул. — И отличается ото всего, что мы видели раньше. Раны, нанесенные с заведомым стремлением мучить, терзать и получать удовольствие от чужих страданий... — по лицу Нолофинвэ пробежала судорога. — Они другие... на ощупь. Но пока мы справляемся. Справятся ли на том берегу, я не уверен. И не хочу, чтобы все усилия пропали даром. — По тому, каким тоном Нолофинвэ произнес "все усилия", было понятно, что он говорит не только и не столько о работе лекарей. — Так что пока он останется здесь.
— Но ты не единственный целитель в нашем лагере, и не обязан сам им заниматься, — напомнил Турукано. — У тебя и так от всего этого снова седина в волосах.
— Не единственный, и даже не лучший. Но я уже сказал, почему это делаю. А седина... — Нолофинвэ пожал плечами. — Пройдет. До этого прошла ведь, а теперь Финдекано вернулся невредимым... — на мгновение Нолофинвэ замолчал, а потом вдруг настойчиво произнес: — Пообещай, если когда-нибудь ты соберешься покинуть меня и уйти куда-то, неважно куда... — он вздохнул. — Пообещай, что скажешь мне об этом.
— Я никуда не собираюсь, — быстро возразил Турукано.
— Все равно, — ответил Нолофинвэ.
— Хорошо, — сказал Турукано. — Обещаю, что не стану исчезать без предупреждения. Когда бы и куда бы я ни решил уйти, ты непременно узнаешь прежде, чем это случится.
— Спасибо, — со слабой улыбкой сказал Нолофинвэ.
— Финьо и Арэльдэ тоже попросишь дать тебе такие обещания? — усмехнулся в ответ Турукано.
— Они уже дали, и Финьо не пришлось даже просить об этом, — серьезно ответил Нолофинвэ. — Теперь мне будет легче жить. Немного. Когда я почувствовал, куда он отправился...
Нолофинвэ резко оборвал фразу. Все закончилось, незачем этим бередить душу Турукано, ему и самому тяжело.
— Все позади, отец, — сказал Турукано, высвобождая пальцы из ладони отца и тут же накрывая его руку свой в том же самом утешительном жесте. — И уж это не повторится, будь спокоен. Такое невозможно повторить.
— Ты прав, — кивнул Нолофинвэ. — Спасибо.
— Не за что, — ответил Турукано. — Ты выглядишь очень усталым, — заметил он. — Тебе надо пойти отдохнуть. Сейчас ни к чему загонять себя до предела.
— Да, я устал, — честно признался Нолофинвэ. — И спать ужасно хочется, но совсем не хочется двигаться с места.
— Тогда ты можешь спать прямо здесь, — предложил Турукано. — А я буду беречь твой сон, — и, как будто смутившись, добавил: — Все равно сегодня не мой черед идти в дозор.
— О, ну раз так, то я просто не могу отказаться, — ответил Нолофинвэ, широко улыбаясь.
Он растянулся на траве и пристроил голову на колени Турукано. Лежать так было удивительно удобно и спокойно, и Нолофинвэ тут же начал засыпать. Но прежде чем успел совсем уйти в грезы, он почувствовал, что Турукано осторожно и ласково гладит его по волосам. Сразу вспомнился почему-то отец: как в детстве Нолофинвэ, бывало, засыпал, положив голову ему на колени... как потом, когда все было уже плохо, хотелось иногда дотронуться, поддержать, утешить, жестом выразить то, на что не хватало слов... Но не вышло ни разу.
На глаза навернулись слезы, однако еще до того, как соленые капли вырвались из-под ресниц и побежали по щекам, Нолофинвэ все же уснул.

***

День выдался не особенно теплый, но солнечный и приятный, из тех, которыми, предчувствуя зиму, дорожишь даже больше, чем лучшими из дней разгара лета. Безоблачное небо отражалось в воде озера Митрим и делало ее лазурно-голубой. Нолофинвэ с наслаждением глядел по сторонам и вдыхал прохладный воздух.
Последнее время он был очень занят: ко всем постоянным заботам добавился сбор и учет урожая, дел стало столько, что минуты свободной не было.
Так случалось каждую осень, и усилия, приложенные сейчас, конечно, с торицей окупались тем, что зимой никому не приходилось голодать, поэтому Нолофинвэ, как и все прочие эльдар, не жаловался. Но напряжение все равно давало о себе знать, и теперь, когда появилась возможность просто пройтись по берегу озера, Нолофинвэ чувствовал себя, будто выздоравливающий после ранения, которому впервые позволили выйти прогуляться. Все казалось лучше и прекрасней, чем обычно, и в то же время, сил было слишком мало, чтобы радоваться этому в полной мере.
С этого мысль как-то сама собой перескочила на того раненого, которого в лагере за глаза так и называли просто "раненый" или "он", избегая любого имени. Ему теперь тоже можно было выходить, но, конечно, у озера он не появлялся, слишком далеко. Пока у него едва хватало сил сделать несколько шагов за пределами дома, где им занимались целители...
Вдруг Нолофинвэ увидел, что ему навстречу своей обычной быстрой и уверенной походкой шагает Арэльдэ с неизменным белым луком за спиной. Заметив Нолофинвэ, она сделала своим спутникам, также вооруженным луками, знак, что догонит их позже, и заспешила к нему.
Это сразу же отвлекло Нолофинвэ ото всех посторонних мыслей. Они с дочерью не видились, кажется, несколько дней, хотя и жили в одном доме. Так что он успел соскучиться.
— На охоту или с охоты? — спросил Нолофинвэ, когда Арэльдэ подошла достаточно близко.
— С охоты. И на охоту, — ответила она.
Нолофинвэ изумленно поднял брови. Арэльдэ была неутомимой охотницей, но выходить на промысел так часто, пожалуй, слишком даже для нее.
Угадав его мысли, Арэльдэ улыбнулась как-то особенно беспечно.
— Я не устаю, — сказала она. — За меня не тревожься, отец.
Но от этих слов Нолофинвэ не стало легче. Напротив, они словно задели какую-то струну в сердце, и он как наяву услышал опять голос Аракано, когда-то сказавшего ему почти то же.
Арэльдэ, казалось, и сама вспомнила о брате. Во всяком случае, лицо ее сделалось разом бледнее и серьезнее. А потом она тряхнула головой и сказала:
— Я слышала, как пара эльфов из местных говорили друг с другом об Арьо, будто бы он погиб, сразив предводителя большого воинства орков. Если честно, мне не хватило сил вмешаться и переубедить их. Тяжело рассказывать об этом.
Нолофинвэ вздохнул.
— Ничего, — ободряюще сказал он. — Просто тем, кто не был в Хэлкараксэ, не понять, что на самом деле совершил наш Арьо. Но они видят, наш народ чтит его, как героя, и ищут тому свое объяснение. Во всяком случае, его помнят. И будут помнить. Недавно ко мне приходила одна пара: они простили моего позволения назвать своего сына в честь Аракано.
— Сына! — воскликнула Арэдэль. — Но не собираются же они сейчас заводить детей?
— Нет, — ответил Нолофинвэ. — Не сейчас, но когда-нибудь после. Знаешь, я рад, что есть кто-то, кто думает о будущем, счастливом будущем, в этих землях, потому что о прошлом мы все думаем слишком много, а настоящее...
Нолофинвэ умолк, не договорив.
— Так ты дал разрешение? — спросила Арэльдэ и уточнила: — Чтобы они назвали сына Аракано.
— Дал, конечно, — ответил Нолофинвэ.
— Хорошо, — сказала Арэльдэ. — Хотя странно, наверное, будет узнать, что кто-то другой носит имя, которое раньше было только его.
Нолофинвэ усмехнулся.
— Ну, и твое, конечно, — спохватилась Арэльдэ. — Но ему бы это понравилось.
— Я тоже так думаю, — сказал Нолофинвэ. — А мне не жалко. Наоборот, я всегда чувствовал, что имя, данное мне твоей бабушкой Индис, заслуживает большего внимания и более частого употребления.
Оставшихся за Морем родичей в разговорах обычно старались не упоминать. Но в семье Нолофинвэ это неписаное правило не соблюдалось, и сейчас отец с дочерью улыбнулись друг другу, как будто у них был общий секрет.
Однако чем дольше Нолфоинвэ смотрел на Арэльдэ вблизи, тем отчетливее видел, что она обеспокоена чем-то и, возможно, даже сердита.
— Ты заметила что-нибудь во время охоты? — спросил он. — Твари Моргота?
Арэльдэ мгновение поглядела на него с недоумением, потом покачала головой.
— Нет, я сказала бы, — ответила она.
Конечно, сказала бы. Нолофинвэ и сам это знал, так что вопрос задал просто на всякий случай.
— Что тогда? — снова спросил он.
Мгновение Арэльдэ как будто собиралась опять сказать, что беспокоиться не о чем, но потом вздохнула и сказала другое:
— К нам нынче зачастили посетители с того берега. Лучше мне держаться от них подальше.
— Почему? — спросил Нолофинвэ с нарастающим беспокойством. — Кто-то из них причиняет тебе неприятности?
Он сам приложил много усилий, чтобы эти "посетители" могли появляться в лагере открыто, не вызывая слишком больших проблем и не подвергая опасности свою жизнь. Или чужую. Но все равно Нолофинвэ никогда не мог быть совершенно уверен, что ничего плохого не произойдет. Бывали моменты, когда он отчаянно желал, чтобы их просто не было не только в этом лагере, но и вообще нигде поблизости. И сейчас определенно настал один из таких моментов.
— Хуже, — горько усмехнулась Арэльдэ. — Они ведут себя так, словно ничего не случилось... не только в Арамане, но даже и до. Недавно... — она запнулась и поморщилась, словно ей было трудно или неприятно произносить что-то. — Один из них окликнул меня, заговорил со мной, и я ответила, а потом вдруг поняла, что говорю с ним и улыбаюсь ему... Как раньше. Это было ужасно! Неправильно.
Голос Арэльдэ дрогнул, и она сильно закусила губу.
Нолофинвэ чувствовал облегчение пополам с состраданием. Нового зла не случилось. Все отголоски старого. Однако и эти отголоски причиняют боль. Бедная его девочка!
— Но броситься на него и убить, тоже было бы неправильно, — продолжала тем временем Арэльдэ. — Наверное.
Нолофинвэ невольно вздрогнул, но ответил спокойно:
— Убить другого эльда — всегда неправильно.
— Знаю, — сказала Арэльдэ. — Но в Хэлкараксэ я думала иначе.
— В Хэлкараксэ неправильно было все, — ответил Нолофинвэ. — Мы не сможем жить нормальной жизнью, если станем оглядываться на то, что думали и говорили в то время.
— Знаю, — повторила Арэльдэ. — Только бывает трудно помнить об этом.
— Мне тоже, — признался Нолофинвэ. — Но мы должны. Так что же ты сделала?
— Тогда? Убежала. Мне было так плохо, словно я опять надышалась черным ядовитым туманом. — На лице Арэльдэ вдруг появилось вредное выражение. — А может, и не стоило убегать. Если бы меня стошнило прямо на его сапоги, он, возможно, догадался бы, что в настоящее время я не в настроении поддержать его игру.
С именами сыновей Феанаро у Арэльдэ были те же трудности, что у остальных: лицом к лицу с обладателями произносить их еще получалось, если иначе не обойтись, но другие разговоры при упоминании кого-то из феанариони превращались в шарады. Более или менее легкие. На этот раз скорее менее, впрочем, подумав, Нолофинвэ решил, что не так уж важно, кого из своих прежних друзей имеет в виду его дочь.
Арэльдэ тем временем совсем помрачнела.
— Иногда мне кажется, что мы не должны были оставаться здесь, — сказала она. — Что надо было уйти за горы, подальше от них. А этот лагерь сжечь, просто сжечь, когда они его бросили при нашем появлении.
— Подальше от них означало бы и подальше от Моргота, а мы пришли сюда не за этим, — напомнил Нолофинвэ. Об идее сжечь лагерь он даже говорить ничего не стал.
— Ты прав. Конечно, прав, — вздохнула Арэльдэ. — Просто мне тяжело держать себя в руках. Но охота помогает, а повара и коптильщики не жалуются. Так что я пойду.
Она быстро поцеловала Нолофинвэ в щеку и ушла прежде, чем он успел еще что-то сказать.
По правде говоря, Нолофинвэ и не знал, какие слова могли бы сейчас принести ей утешение, поэтому не окликнул ее, а только смотрел вслед, невольно ежась на внезапно поднявшемся ветру.
Стало заметно холоднее, и тут же заломило кончики пальцев. Нолофинвэ с досадой вспомнил, что не взял с собой рукавицы.

***

Середина зимы была для Нолофинвэ непростым испытанием. Он чувствовал себя подавленным и поневоле старался отыскать хоть малейший признак приближения весны, но не находил ничего.
В первую зиму Нолофинвэ едва мог заставить себя верить, что весна когда-нибудь снова наступит. На пятый раз стало все-таки проще. Наверное, когда-нибудь он совсем привыкнет и, может быть, даже полюбит это время года.
Когда-нибудь. А пока нужно набраться терпения. Можно пока утешиться тем, что даже в низком и сумрачном зимнем небе парят огромные орлы. После того как орел вернул ему Финдекано, увидеть одного из них в вышине было всегда радостно: живое напоминание о том, что за Морем, есть кто-то, кому не все равно. Несмотря ни на что не все равно. И может быть, даже сейчас, в этот самый момент, взгляд знакомых сияющих голубым светом глаз, которые видят все в Арде, направлен именно на него.
А если так, он не может сдаться, потому что устал, или позволить себе совершить ошибку, потому что ошибок совершено уже предостаточно и какая после этого разница. Нет, Нолофинвэ и раньше знал, что не может, но парящие орлы одним своим присутствием будто делали эту ношу легче, и уже не так трудно становилось всегда держать спину прямой.
— Айя, Нолофинвэ!
Оклик был негромкий, но неожиданный, и не потому даже, что Нолофинвэ засмотрелся на орла вдалеке и не заметил, как к нему приблизился эльда. Просто не думал он встретить этого эльда здесь, у озера. Привык считать, что тот еще слишком слаб для подобных прогулок. Тем более, в одиночку.
И все же он был здесь. Один. Видимо, в последнее время его здоровье заметно окрепло.
Говоря по правде, с тех пор как Нолофинвэ перестали привлекать к делу как целителя, он мало следил за выздоровлением их гостя и редко виделся с ним. А если уж быть откровенным до конца, Нолофинвэ старался избегать этих встреч, считая их бессмысленными.
Отношения между ним и первенцем Феанаро никогда не были настолько теплыми, чтобы уютно молчать вместе. Теперь тем более. А говорить им совершенно не о чем.
Все вопросы, что были у Нолофинвэ, были к Феанаро. Все слова, которые он желал сказать, следовало бы произнести, глядя в лицо Феанаро. Все, что могло бы произойти, было бы между ним и Феанаро. Но Феанаро мертв. И вопросов нет больше. Слова бесполезны. А делать нечего.
Ни один из сыновей Феанаро не может отвечать вместо него. Без толку требовать этого от них. Особенно от этого, и так уже измученного ударами судьбы. Потому и не о чем говорить.
— Айя, — ответил Нолофинвэ.
После этого воцарилось молчание. У Нолофинвэ даже мелькнула мысль, что они могли бы просто разойтись каждый своей дорогой, места предостаточно. Но Майтимо выдохнул облегченно, будто нашел, что искал, или сделал что-то, на что не мог прежде решиться, и зашагал рядом с Нолофинвэ.
— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он через некоторое время.
На это Нолофинвэ не ответил ничего. Перебивать своего нежданного собеседника он не собирался: хочет говорить — пусть, может, ему и правда нужно. Но и ободрить его не мог. Не было ни сил, ни слов.
Так что Нолофинвэ только пошел несколько медленнее, чтобы его спутнику не было тяжело выдерживать темп.
Майтимо, если и заметил это, виду не подал. У него, казалось, тоже вдруг возникли трудности со словами. Он молчал, сосредоточенно глядя прямо перед собой, потом осмотрелся, словно ожидая обнаружить где-нибудь подсказку.
— Сколько снега кругом, — произнес он, наконец. — И так тихо. Словно все укрыл волшебный покров, который приносит покой. Иногда мне хочется, чтобы эта зима не кончалась.
Похоже, Майтимо искал не подсказку, а тему для разговора, вместо той, которую потерял или раздумал обсуждать. Из всех возможных замен он выбрал, определенно, худшею. Если бы Нолофинвэ не наблюдал за ним все время, подумал бы, что это насмешка. Но нет, ничего подобного. Просто неудачный поворот беседы.
Нолофинвэ отчетливо это понимал, но все равно почувствовал, как нутро опалило гневом. Впрочем, выпускать гнев наружу было бы неразумно, а контроля над собой Нолофинвэ не утратил. Так что ответил вежливо:
— Я все же надеюсь, что она закончится.
— О, — отозвался Майтимо, но если он что-то понял или почувствовал, это тоже не вышло наружу. Вслух прозвучало только: — Конечно, закончится. Некоторые вещи происходят независимо от наших желаний.
— К счастью, — сказал Нолофинвэ.
— Не всегда, — ответил Майтимо.
И снова повисло молчание, похожее на облака, полные мокрого снега.
О чем думал Майтимо, по лицу понять было нельзя. Нолофинвэ, когда вспышка гнева и в самом деле угасла, подумал, что желание Майтимо, в общем, можно понять. Ведь до конца зимы он здесь, в этом лагере, где ему, может, и не особенно рады, но зато не ждут и не требуют ничего. Он не должен взваливать на себя ответственность за судьбу народа, что неминуемо произойдет, как только Майтимо вернется к своим.
А такой груз трудно принимать с радостью. Это Нолофинвэ знал по себе. Хотя со временем ко всему привыкаешь, так что доверить его потом кому-то другому еще труднее. И это Нолофинвэ тоже знал по себе. Ответственность за своих нолдор он точно больше не собирался никому отдавать. Он честно пробовал. Хватит. Да и народ не доверится никому другому. Особенно никому из потомков Феанаро.
Тут тоже нечего было обсуждать, все и так даже слишком ясно.
Но и просто разбежаться в разные стороны, позволяя этой неудачной попытке разговора занозой остаться в памяти, тоже нельзя. Так что Нолофинвэ снова заговорил:
— Весна — беспокойное время, но сил у тебя до нее еще прибавится, и, может быть, она понравится тебе больше, чем ты думаешь.
Он произнес эта настолько дружелюбным и легким тоном, насколько мог. Потом кивнул своему собеседнику, показывая, что это возможность спокойно завершить их разговор и попрощаться.
Майтимо понял это и принял с готовностью. На его лице мелькнула даже тень улыбки, когда он сказал:
— Возможно, так все и случится.
И тоже чуть склонил голову.
Теперь можно было расходиться, напоследок пообещав друг другу продолжить беседу когда-нибудь после. Но Майтимо вдруг сдвинул брови — в первый раз на его лице отразилось что-то, кроме тщательно поддерживаемого вежливого спокойствия, — и с заметным усилием произнес:
— То, о чем я хотел поговорить... — здесь он остановился и вздохнул. — Полагаю, мне нужно больше времени, чтобы обдумать это.
Его слова прозвучали странно: как почти-просьба или даже почти-извинение.
— Сколько угодно, — ответил Нолофинвэ без улыбки, потому что улыбку его собеседник мог бы, пожалуй, истолковать превратно.
На этом они, наконец, расстались на очень кстати подвернувшейся развилке тропы. Майтимо свернул обратно к лагерю, а Нолофинвэ пошел дальше вдоль берега. Он был рад, что этот странный и неловкий для обоих разговор закончился. И ему даже не было любопытно, что именно Майтимо собрался обдумывать.
Любопытство тоже требует сил, а у Нолофинвэ их сейчас было в обрез.
— Скорее бы, скорее бы весна, — прошептал он.
Тут же смутился: хоть и тихо, а все-таки вслух. Так кто-нибудь и услышит, пожалуй, а у него нет права пугать других своей слабостью.
Но на этот раз рядом никого не было, его слова не могли достичь ничьих ушей. И все же, словно в ответ на них, белые облака прорезал золотой солнечный луч, еще не теплый, но удивительно яркий. От этого небо стало выше, а воздуха как будто больше. Нолофинвэ сделал глубокий вдох и улыбнулся.

***

— Скучаешь? — спросил Нолофинвэ.
— Думаю, — ответил Финдекано.
Он зябко передернул плечами, хотя было тепло и даже немного жарко: весна подходила к концу, готовясь уступить дорогу лету. Нолофинвэ, заметив этот жест, тут же обнял Финдекано одной рукой. Тот не возражал, и некоторое время они стояли так вдвоем, глядя на озеро. И на другой его берег.
— Все не пойму, что я на этот раз сделал не так, — задумчиво произнес Финдекано.
— Ты? Не так? — удивился Нолофинвэ. — Самый придирчивый критик едва ли нашел бы что-нибудь. — И сам же усмехнулся. — Впрочем, может быть, я недооцениваю придирчивых критиков. Но все равно, по-моему, ты все сделал правильно.
— Тогда почему ничего не изменилось? — спросил Финдекано.
— Майтимо бы с тобой не согласился, — ответил Нолофинвэ. — Он вернулся домой из лап Моргота, это — огромная перемена.
— Да, — кивнул Финдекано. — И за год, пока он был здесь, мы с ним снова стали друзьями, словно бы не было между нами... — он остановился на мгновение, — всего. Но для наших народов.... — Финдекано опять запнулся, потом сказал с досадой: — Ну вот, я уже даже не могу сказать "для нашего народа". Не важно, — он поморщился, но продолжил уже спокойнее: — Для остальных ничего не изменилось. Или почти ничего. А ведь когда я нашел Майтимо, мне показалось, что это может исцелить вражду между нолдор. Не могу объяснить почему, но, когда вернулся, я был почти уверен и даже рассказывал об этом Турьо в первую ночь после своего возвращения. А он слушал меня и не спорил, хотя у него, должно быть, тысяча возражений. Наверное, слишком рад был меня видеть, — тут Финдекано улыбнулся.
— Еще бы. Безумно, как и все мы, — сказал Нолофинвэ, и чуть крепче сжал плечо сына. — Но молчал он не только поэтому. Турукано теперь многое держит в себе, — Нолофинвэ вздохнул. — И я очень благодарен ему за то, что он не подливает масла в огонь. Тут и без этого все готово вспыхнуть. По крайней мере, было готово еще недавно. Но пока что не вспыхнуло, и я рад уже одному этому. А большего требовать не вправе, ни от Турукано, ни от других.
— Но это тупик, этот путь никуда не ведет, — сказал Финдекано, впрочем, без возмущения, как-то очень ровно.
— Да, — тем же тоном согласился Нолофинвэ. — И именно поэтому мы никуда не идем. А другого пути нет. Или я не вижу его, — он улыбнулся.
Улыбка вышла усталой.
Финдекано молчал.
— Конечно, своим поступком ты указал другой путь, — продолжал Нолофинвэ. — Но это путь чуда, а сотворить чудо способен не каждый, даже из тех, кто видел, что чудеса бывают. Как не каждый, увидевший полет, может сам подняться в небо.
— Но ты-то точно можешь летать! — горячо откликнулся Финдекано, и сам рассмеялся своей горячности.
Нолофинвэ опять улыбнулся. В этот раз веселее.
— Может, ты и прав, — легко согласился он. — Но перья на крыльях не отросли пока. Я еще похожу по земле, если не возражаешь.
Финдекано вдруг побледнел, лицо его застыло, и он с силой сжал свободную руку Нолофинвэ обеими своими. Резко выдохнул и сказал:
— Да, да, отец, ходи по земле. Побудь еще с нами.
— Финьо! — обеспокоенно воскликнул Нолофинвэ. — Что с тобой, Финьо?! О чем ты говоришь?
— Я не знаю, — ответил Финдекано.
Выражение лица у него стало более расслабленным, но он был по-прежнему бледен, и не выпускал руки отца.
Оба поняли, что произошло. Предвидение, случайное, короткое и неясное, накатило волной и схлынуло, не оставив никакого ключа, к чему оно относилось. С этим ничего нельзя было сделать. Только смириться и забыть, а иначе так можно и разума лишиться.
— Не бойся, никуда я не денусь, — сказал Нолофинвэ, ласково и беспечно, словно говорил с ребенком, а не со взрослым эльда.
— Конечно, — Финдекано через силу улыбнулся.
На мгновение он прижался лбом к плечу Нолофинвэ, потом отпустил, наконец, его руку и сам отступил на несколько шагов.
Они еще постояли молча, потом Финдекано тряхнул головой и спросил:
— Но все-таки что же теперь?
Нолофинвэ пожал плечами:
— Возможно, мы просто должны быть благодарны за то, что есть, и не ожидать большего.
— Нет, мне кажется, должно быть что-то еще, — возразил Финдекано. — Я чувствую. Но не вижу, что я мог бы сделать для этого.
— Ты уже сделал много, — ответил Нолофинвэ. — Не взваливай на себя все.
— Тогда кто? — спросил Финдекано.
— Не знаю, посмотрим, — ответил Нолофинвэ.
Ему вдруг пришло на ум, что Майтимо так больше и не пытался поговорить с ним до самого своего отъезда. А Нолофинвэ не стал напоминать ему о прежнем намерении. Едва ли стоило ожидать помощи от старшего сына Феанаро или еще кого-то с другого берега. Не вышло бы новых ссор — и то хорошо. А единство народа нолдор — просто еще одна вещь, потерянная безвозвратно.
Произносить это вслух Нолофинвэ не хотел, чтобы не расстраивать Финдекано еще больше.
Вместо этого он вспомнил еще кое о чем из прошлого, запустил руку в поясную сумку и сказал:
— Смотри, что я нашел среди своих вещей.
На его ладони лежали две плотно скатанные золотые ленты.
Пожалуй, рискованно было извлекать их на свет, мало ли о чем они могут напомнить Финдекано, но все же и прятать их было бы неправильно, а уж выбросить тем более.
— Я подумал, стоит вернуть это тебе, — продолжал он, в то же время следя за реакцией Финдекано.
К счастью, Финдекано улыбнулся, и не одними только губами, глаза тоже заблестели.
— Неужели ты пронес их через Льды! — воскликнул он.
— Это вышло почти случайно, — признался Нолофинвэ. — Но теперь я рад.
— Знаешь, я тоже, — сказал Финдекано. — Вплету их завтра.
— Хорошо, — ответил Нолофинвэ. — Вот будущее уже и обретает определенность.
Едва договорив, он рассмеялся, и Финдекано тут же присоединился к нему. И в этот миг они не тревожились ни о чем, хорошем или плохом, что могло ждать их впереди.

Продолжение следует...

Часть первая здесь, Часть вторая здесь и здесь, Часть третья здесь и здесь, Часть четвертая здесь и здесь.

@темы: Маэдрос, Фингон, Тургон, Финголфин, Арэдель, мои фанфики, новые персонажи, 11 историй о Нолофинвэ, Сильмариллион, нолдор

---

11 историй о Нолофинвэ, цикл фанфиков, часть пятая (начало), джен

Обзорам

[L]vinyawende[/L] выкладывает десятую историю из цикла "11 историй о Нолофинвэ", драма, джен, PG-13 (12+), Эндорэ, события у озера Митрим

Как обычно, не прошло и двести лет. Текст получился довольно странным, но я рада, что он вообще получился.

Часть пятая 5-456 годы Первой Эпохи

Название: Хрупкий мир
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Нолофинвэ, Финдекано, Турукано, Арэльдэ, Майтимо, упоминаются другие сыновья Феанаро, Финвэ, Феанаро, Аракано, Эленвэ, Манвэ, новые персонажи.
Рейтинг: PG-13(12+)
Жанр: драма
Размер: 4 831 слово, мини
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: 5-6 годы Первой Эпохи, Эндорэ. Лагерь нолдор Нолофинвэ у озера Митрим, после возвращения Финдекано из его похода в Ангамандо. Лето, осень, зима и весна. Разговоры по душам. Надежды на лучшее, готовность к худшему - хрупкий мир разделенного народа нолдор.

Соблазн воспользоваться осанвэ был велик, хотя Нолофинвэ и помнил, что делать этого нельзя. С первых шагов по земле Эндорэ стало понятно: здесь опасно держать разум открытым. Где-то рядом таился Моринготто, а как знать, когда и каким образом Враг захочет омрачить чужой рассудок.
Лучше запереть свое сознание понадежней и довольствоваться словами. Правда, после Хэлкараксэ, где все привыкли прибегать к осанвэ куда чаще, чем делали это даже в Валиноре, поначалу было странно и трудно сдерживаться. Но Нолофинвэ за все годы Солнца ни на мгновение не опускал барьер аванирэ. Даже когда Финдекано отправился в свой безрассудный поход к Ангамандо.
Впрочем, как раз тогда удержаться оказалось, пожалуй, проще, чем обычно. Все равно не дозовешься, не станет ведь сын так объявлять свое присутствие вблизи вражеской твердыни. Да и самому Нолофинвэ уж точно не тянуться туда открыто. Не хватало еще ко всем бедам и разум потерять.
А вот сейчас, при ярком свете дневного светила, в своем же лагере на берегу озера, так и хотелось позвать по имени. Быстро, ни один Враг не успеет заметить.
Нет, все-таки лучше вслух:
— Турукано!
— Я здесь, отец!
Ответ раздался совсем рядом, из-за ближайших прибрежных кустов, так что Нолофинвэ пришлось сделать всего несколько шагов, чтобы обойти их и увидеть сидящего на траве сына.
Нолофинвэ тоже сел. Голова у него немного кружилась, так что сидеть было проще, чем стоять. Быстро же он отвык от таких нагрузок. В Хэлкараксэ за одну стоянку ему случалось делать больше, и не кружилась голова. Или он не замечал.
Нолофинвэ поморщился. Так и идет на ум Хэлкараксэ. Хотя пора бы уже уяснить хорошенько, что Льды остались позади. Давно пора. Пять раз приходила в эти земли весна, четыре раза созрел урожай. Народ Нолофинвэ убедился, что холода, пусть они и придут неизбежно, не будут слишком мучительны.
Домов — простых и похожих друг на друга, но теплых и добротных домов — построено довольно, чтобы все могли поместиться в них. Эти дома даже стали со временем украшать резьбой, и они уже были не так одинаковы. И на свежее вытканном полотне снова появилась вышивка. И ничьи руки до сих пор не были обагрены кровью живущих на южном берегу... А теперь и вовсе...
— Все живы? — спросил Турукано подчеркнуто беспечным тоном, так что сразу стало ясно, о ком именно он спрашивает.
— Живы, — ответил Нолофинвэ, кивком показывая, что понял вопрос. — Я даже думаю, что, если не будет внезапного ухудшения, жизнь его уже вне опасности, и однажды он совершенно поправится. Только вернуть потерянную кисть не получится. На это никакого искусства не хватит, мы не валар.
При последних словах уголки губ Нолофинвэ дрогнули, словно он хотел усмехнуться, но передумал.
— Что же тогда ты делал там всю ночь и почти половину дня? — удивился Турукано.
— Я не сказал, что он поправится сам по себе, если просто оставить его в покое, — вздохнул Нолофинвэ. — Для целителей там еще очень много работы. А Финьо тревожится за него. Когда Финьо становится слишком страшно, он зовет меня. Все просто.
Нолофинвэ улыбнулся, Турукано, глядя на него, улыбнулся тоже.
— Но на деле особых причин для беспокойства нет, — продолжал Нолофинвэ. — Он, конечно, был на пороге смерти, однако мы уже знаем: не каждый, кто побывал на том пороге, действительно умирает. А у наших целителей...
— О, да, — не слыша последних слов Нолофинвэ, сказал Турукано. — Иначе в этом лагере вообще никого бы не было.
—... достаточно опыта, чтобы удержать его, а не подтолкнуть к Чертогам Ожидания. В этом ему повезло, — договорил Нолофинвэ. Слова Турукано он услышал, но не стал ничего отвечать, только накрыл его руку своей.
— Повезло и не в этом одном, — сказал Турукано. — Сейчас его вид и его история будят в сердцах нашего народа сострадание к нему и ненависть к Врагу. Кто знает, что они могли бы разбудить там раньше... Кто пожалел бы его в первые дни жизни здесь, когда мы, сами едва живые, оплакивали наших мертвых?
Нолофинвэ снова ничего не сказал. Турукано покачал головой.
— Нет, наверное, кто-то пожалел бы. Но меня бы не было среди них. И многих не было бы. Теперь... — он вздохнул. — Разумеется, жалко.
Нолофинвэ все еще молчал. Молчать было настолько же проще, чем говорить, насколько сидеть — проще, чем стоять. До чего же он устал! Хотелось уснуть прямо сейчас, прямо здесь, и не просыпаться долго. Но он пришел говорить с сыном, а не спать. Хотя до сих пор Турукано, похоже, больше нуждался в возможности выговориться, чем в его ответах.
Но теперь Турукано умолк. Задумался. Или все-таки ждал от отца каких-то слов.
— В первые дни все было иначе, чем сейчас, — делая над собой усилие, чтобы собраться с мыслями, сказал Нолофинвэ. — Не случайно, мы и узнали обо всем не тогда, а лишь недавно. И нет нужды думать, что могло бы быть. У нас достаточно проблем с тем, что есть.
— И их станет больше, когда сюда явятся остальные сыновья Феанаро, — сказал Турукано. — А они явятся. Ведь им непременно захочется увидеть брата, раз уж он. — уголок рта Турукано дернулся. — Так близко.
— Они уже были здесь, — ответил Нолофинвэ.
— Как?! — Турукано почти вскочил, но все же сдержался. — Как они могли попасть в лагерь незамеченными?
— Посредством хитрости и чар, — усмехнулся Нолофинвэ. — Моих, разумеется.
— Отец? — Турукано посмотрел на Нолофинвэ с изумлением.
— Мне стоит немалых сил удерживать народ от мщения, даже когда наши родичи сидят по другую сторону озера, — сказал Нолофинвэ уже совершенно серьезно. — И я не желал бы, чтобы все мои старания пошли прахом из-за чьего-то неосторожного слова или даже надменного взгляда. Поэтому я скрыто провел их по лагерю и так же скрыто вывел обратно.
— И они согласились? — спросил Турукано, который выглядел порядком ошеломленным этой историей.
— Им было все равно, — пожал плечами Нолофинвэ. — Но и выбор-то невелик. Я не стал бы рисковать, позволяя им всем сразу войти сюда в открытую, а они не хотели ждать.
— Ясно, — сказал Турукано. — Что же потом?
— Ничего, — ответил Нолофинвэ. — Они увидели брата, убедились, что он жив и о нем заботятся, и уехали.
— Вот как. А они не хотят забрать его к себе, чтобы заботиться самим? — спросил Турукано.
— Хотят. Они даже приехали в сопровождении целителей, а так же взяли с собой лошадей и носилки. Но когда их целители взглянули на раненого... — Нолофинвэ покачал головой. — Им даже говорить ничего не пришлось, яснее ясного было, что они не знают, что со всем этим делать.
— Должен же у них был появиться опыт за годы здесь, — заметил Турукано.
— Конечно, но это опыт лечения ран, полученных в бою. А крайняя степень физического и душевного истощения, когда причин для возможной смерти так много, что трудно даже сразу увидеть их все, — не то, с чем они привыкли сталкиваться. В этом несравнимо больше наш опыт. Хотя случай, — Нолофинвэ тяжело вздохнул. — И отличается ото всего, что мы видели раньше. Раны, нанесенные с заведомым стремлением мучить, терзать и получать удовольствие от чужих страданий... — по лицу Нолофинвэ пробежала судорога. — Они другие... на ощупь. Но пока мы справляемся. Справятся ли на том берегу, я не уверен. И не хочу, чтобы все усилия пропали даром. — По тому, каким тоном Нолофинвэ произнес "все усилия", было понятно, что он говорит не только и не столько о работе лекарей. — Так что пока он останется здесь.
— Но ты не единственный целитель в нашем лагере, и не обязан сам им заниматься, — напомнил Турукано. — У тебя и так от всего этого снова седина в волосах.
— Не единственный, и даже не лучший. Но я уже сказал, почему это делаю. А седина... — Нолофинвэ пожал плечами. — Пройдет. До этого прошла ведь, а теперь Финдекано вернулся невредимым... — на мгновение Нолофинвэ замолчал, а потом вдруг настойчиво произнес: — Пообещай, если когда-нибудь ты соберешься покинуть меня и уйти куда-то, неважно куда... — он вздохнул. — Пообещай, что скажешь мне об этом.
— Я никуда не собираюсь, — быстро возразил Турукано.
— Все равно, — ответил Нолофинвэ.
— Хорошо, — сказал Турукано. — Обещаю, что не стану исчезать без предупреждения. Когда бы и куда бы я ни решил уйти, ты непременно узнаешь прежде, чем это случится.
— Спасибо, — со слабой улыбкой сказал Нолофинвэ.
— Финьо и Арэльдэ тоже попросишь дать тебе такие обещания? — усмехнулся в ответ Турукано.
— Они уже дали, и Финьо не пришлось даже просить об этом, — серьезно ответил Нолофинвэ. — Теперь мне будет легче жить. Немного. Когда я почувствовал, куда он отправился...
Нолофинвэ резко оборвал фразу. Все закончилось, незачем этим бередить душу Турукано, ему и самому тяжело.
— Все позади, отец, — сказал Турукано, высвобождая пальцы из ладони отца и тут же накрывая его руку свой в том же самом утешительном жесте. — И уж это не повторится, будь спокоен. Такое невозможно повторить.
— Ты прав, — кивнул Нолофинвэ. — Спасибо.
— Не за что, — ответил Турукано. — Ты выглядишь очень усталым, — заметил он. — Тебе надо пойти отдохнуть. Сейчас ни к чему загонять себя до предела.
— Да, я устал, — честно признался Нолофинвэ. — И спать ужасно хочется, но совсем не хочется двигаться с места.
— Тогда ты можешь спать прямо здесь, — предложил Турукано. — А я буду беречь твой сон, — и, как будто смутившись, добавил: — Все равно сегодня не мой черед идти в дозор.
— О, ну раз так, то я просто не могу отказаться, — ответил Нолофинвэ, широко улыбаясь.
Он растянулся на траве и пристроил голову на колени Турукано. Лежать так было удивительно удобно и спокойно, и Нолофинвэ тут же начал засыпать. Но прежде чем успел совсем уйти в грезы, он почувствовал, как Турукано осторожно и ласково гладит его по волосам. Сразу вспомнился почему-то отец: как в детстве Нолофинвэ, бывало, засыпал, положив голову ему на колени... как потом, когда все было уже плохо, хотелось иногда дотронуться, поддержать, утешить, жестом выразить то, на что не хватало слов... Но не вышло ни разу.
На глаза навернулись слезы, однако еще до того, как соленые капли вырвались из-под ресниц и побежали по щекам, Нолофинвэ все же уснул.

***

День выдался не особенно теплый, но солнечный и приятный, из тех, которыми, предчувствуя зиму, дорожишь даже больше, чем лучшими из дней разгара лета. Безоблачное небо отражалось в воде озера Митрим и делало ее лазурно-голубой. Нолофинвэ с наслаждением глядел по сторонам и вдыхал прохладный воздух.
Последнее время он был очень занят: ко всем постоянным заботам добавился сбор и учет урожая, дел стало столько, что минуты свободной не было.
Так случалось каждую осень, и усилия, приложенные сейчас, конечно, с торицей окупались тем, что зимой никому не приходилось голодать, поэтому Нолофинвэ, как и все прочие эльдар, не жаловался. Но напряжение все равно давало о себе знать, и теперь, когда появилась возможность просто пройтись по берегу озера, Нолофинвэ чувствовал себя, будто выздоравливающий после ранения, которому впервые позволили выйти прогуляться. Все казалось лучше и прекрасней, чем обычно, и в то же время, сил было слишком мало, чтобы радоваться этому в полной мере.
С этого мысль как-то сама собой перескочила на того раненого, которого в лагере за глаза так и называли просто "раненый" или "он", избегая любого имени. Ему теперь тоже можно было выходить, но, конечно, у озера он не появлялся, слишком далеко. Пока у него едва хватало сил сделать несколько шагов за пределами дома, где им занимались целители...
Вдруг Нолофинвэ увидел, что ему навстречу своей обычной быстрой и уверенной походкой шагает Арэльдэ с неизменным белым луком за спиной. Заметив Нолофинвэ, она сделала своим спутникам, также вооруженным луками, знак, что догонит их позже, и заспешила к нему.
Это сразу же отвлекло Нолофинвэ ото всех посторонних мыслей. Они с дочерью не видились, кажется, несколько дней, хотя и жили в одном доме. Так что он успел соскучиться.
— На охоту или с охоты? — спросил Нолофинвэ, когда Арэльдэ подошла достаточно близко.
— С охоты. И на охоту, — ответила она.
Нолофинвэ изумленно поднял брови. Арэльдэ была неутомимой охотницей, но выходить на промысел так часто, пожалуй, слишком даже для нее.
Угадав его мысли, Арэльдэ улыбнулась как-то особенно беспечно.
— Я не устаю, — сказала она. — За меня не тревожься, отец.
Но от этих слов Нолофинвэ не стало легче. Напротив, они словно задели какую-то струну в сердце, и он словно наяву услышал опять голос Аракано, когда-то сказавшего ему почти то же.
Арэльдэ, казалось, и сама вспомнила о брате. Во всяком случае, лицо ее сделалось разом бледнее и серьезнее. А потом она тряхнула головой и сказала:
— Я слышала, как пара эльфов из местных говорили друг с другом об Арьо, будто бы он погиб, сразив предводителя большого воинства орков. Если честно, мне не хватило сил вмешаться и переубедить их. Тяжело рассказывать об этом.
Нолофинвэ вздохнул.
— Ничего, — ободряюще сказал он. — Просто тем, кто не был в Хэлкараксэ, не понять, что на самом деле совершил наш Арьо. Но они видят, наш народ чтит его, как героя, и ищут тому свое объяснение. Во всяком случае, его помнят. И будут помнить. Недавно ко мне приходила одна пара: они простили моего позволения назвать своего сына в честь Аракано.
— Сына! — воскликнула Арэдэль. — Но не собираются же они сейчас заводить детей?
— Нет, — ответил Нолофинвэ. — Не сейчас, но когда-нибудь после. Знаешь, я рад, что есть кто-то, кто думает о будущем, счастливом будущем, в этих землях, потому что о прошлом мы все думаем слишком много, а настоящее...
Нолофинвэ умолк, не договорив.
— Так ты дал разрешение? — спросила Арэльдэ и уточнила: — Чтобы они назвали сына Аракано.
— Дал, конечно, — ответил Нолофинвэ.
— Хорошо, — сказала Арэльдэ. — Хотя странно, наверное, будет узнать, что кто-то другой носит имя, которое раньше было только его.
Нолофинвэ усмехнулся.
— Ну, и твое, конечно, — спохватилась Арэльдэ. — Но ему бы это понравилось.
— Я тоже так думаю, — сказал Нолофинвэ. — А мне не жалко. Наоборот, я всегда чувствовал, что имя, данное мне твоей бабушкой Индис, заслуживает большего внимания и более частого употребления.
Оставшихся за Морем родичей в разговорах обычно старались не упоминать. Но в семье Нолофинвэ это неписаное правило не соблюдалось, и сейчас отец с дочерью улыбнулись друг другу, как будто у них был общий секрет.
Однако чем дольше Нолфоинвэ смотрел на Арэльдэ вблизи, тем отчетливее видел, что она обеспокоена чем-то и, возможно, даже сердита.
— Ты заметила что-нибудь во время охоты? — спросил он. — Твари Моргота?
Арэльдэ мгновение поглядела на него с недоумением, потом покачала головой.
— Нет, я сказала бы, — ответила она.
Конечно, сказала бы. Нолофинвэ и сам это знал, так что вопрос задал просто на всякий случай.
— Что тогда? — снова спросил он.
Мгновение Арэльдэ как будто собиралась опять сказать, что беспокоиться не о чем, но потом вздохнула и сказала другое:
— К нам нынче зачастили посетители с того берега. Лучше мне держаться от них подальше.
— Почему? — спросил Нолофинвэ с нарастающим беспокойством. — Кто-то из них причиняет тебе неприятности?
Он сам приложил много усилий, чтобы эти "посетители" могли появляться в лагере открыто, не вызывая слишком больших проблем и не подвергая опасности свою жизнь. Или чужую. Но все равно Нолофинвэ никогда не мог быть совершенно уверен, что ничего плохого не произойдет. Бывали моменты, когда он отчаянно желал, чтобы их просто не было не только в этом лагере, но и вообще нигде поблизости. И сейчас определенно настал один из таких моментов.
— Хуже, — горько усмехнулась Арэльдэ. — Они ведут себя так, словно ничего не случилось... не только в Арамане, но даже и до. Недавно... — она запнулась и поморщилась, словно ей было трудно или неприятно произносить что-то. — Один из них окликнул меня, заговорил со мной, и я ответила, а потом вдруг поняла, что говорю с ним и улыбаюсь ему... Как раньше. Это было ужасно! Неправильно.
Голос Арэльдэ дрогнул, и она сильно закусила губу.
Нолофинвэ чувствовал облегчение пополам с состраданием. Нового зла не случилось. Все отголоски старого. Но и эти отголоски причиняют боль. Бедная его девочка!
— Но броситься на него и убить, тоже было бы неправильно, — продолжала тем временем Арэльдэ. — Наверное.
Нолофинвэ невольно вздрогнул, но ответил спокойно:
— Убить другого эльда — всегда неправильно.
— Знаю, — сказала Арэльдэ. — Но в Хэлкараксэ я думала иначе.
— В Хэлкараксэ неправильно было все, — ответил Нолофинвэ. — Мы не сможем жить нормальной жизнью, если станем оглядываться на то, что думали и говорили тогда.
— Знаю, — повторила Арэльдэ. — Только бывает трудно помнить об этом.
— Мне тоже, — признался Нолофинвэ. — Но мы должны. Так что же ты сделала?
— Тогда? Убежала. Мне было так плохо, словно я опять надышалась тем черным ядовитым туманом. — На лице Арэльдэ вдруг появилось вредное выражение. — А может, и не стоило убегать. Если бы меня стошнило прямо на его сапоги, он, возможно, догадался бы, что в настоящее время я не в настроении поддержать его игру.
С именами сыновей Феанаро у Арэльдэ были те же трудности, что у остальных: лицом к лицу с обладателями произносить их еще получалось, если иначе не обойтись, но другие разговоры при упоминании кого-то из феанариони превращались в шарады. Более или менее легкие. На этот раз скорее менее, впрочем, подумав, Нолофинвэ решил, что не так уж важно, кого из своих прежних друзей имеет в виду его дочь.
Арэльдэ тем временем совсем помрачнела.
— Иногда мне кажется, что мы не должны были оставаться здесь, — сказала она. — Что надо было уйти за горы, подальше от них. А этот лагерь сжечь, просто сжечь, когда они его бросили при нашем появлении.
— Подальше от них означало бы и подальше от Моргота, а мы пришли сюда не за этим, — напомнил Нолофинвэ. Об идее сжечь лагерь он даже говорить ничего не стал.
— Ты прав. Конечно, прав, — вздохнула Арэльдэ. — Просто мне тяжело держать себя в руках. Но охота помогает, а повара и коптильщики не жалуются. Так что я пойду.
Она быстро поцеловала Нолофинвэ в щеку и ушла прежде, чем он успел еще что-то сказать.
По правде говоря, Нолофинвэ и не знал, какие слова могли бы сейчас принести ей утешение, поэтому не окликнул ее, а только смотрел вслед, невольно ежась на внезапно поднявшемся ветру.
Стало заметно холоднее, и тут же заломило кончики пальцев. Нолофинвэ с досадой вспомнил, что не взял с собой рукавицы.

***

Середина зимы была для Нолофинвэ непростым испытанием. Он чувствовал себя подавленным и поневоле старался отыскать хоть малейший признак приближения весны, но не находил ничего.
В первую зиму Нолофинвэ едва мог заставить себя верить, что весна когда-нибудь снова наступит. На пятый раз все-таки стало уже проще. Наверное, когда-нибудь он совсем привыкнет и, может быть, даже полюбит это время года.
Когда-нибудь. А пока нужно набраться терпения. Можно пока утешиться тем, что даже в низком и сумрачном зимнем небе парят огромные орлы. После того как орел вернул ему Финдекано, увидеть одного из них в вышине было всегда радостно: живое напоминание о том, что за Морем, есть кто-то, кому не все равно. Несмотря ни на что не все равно. И может быть, даже сейчас, в этот самый момент, взгляд знакомых сияющих голубым светом глаз, которые видят все в Арде, направлен именно на него.
А если так, он не может сдаться, потому что устал, или позволить себе совершить ошибку, потому что ошибок совершено уже предостаточно и какая после этого разница. Нет, Нолофинвэ и раньше знал, что не может, но парящие орлы одним своим присутствием будто делали эту ношу легче, и уже не так трудно становилось всегда держать спину прямой.
— Айя, Нолофинвэ!
Оклик был негромкий, но неожиданный, и не потому даже, что Нолофинвэ засмотрелся на орла вдалеке и не заметил, как к нему приблизился эльда. Просто не думал он встретить этого эльда здесь, у озера. Привык считать, что тот еще слишком слаб для подобных прогулок. Тем более, в одиночку.
Тем не менее, он был здесь. Один. Видимо, в последнее время его здоровье заметно окрепло.
Говоря по правде, с тех пор как Нолофинвэ перестали привлекать к делу как целителя, он мало следил за выздоровлением их гостя и редко виделся с ним. А если уж быть откровенным до конца, Нолофинвэ старался избегать этих встреч, считая их бессмысленными.
Отношения между ним и первенцем Феанаро никогда не были настолько теплыми, чтобы уютно молчать вместе. Теперь тем более. А говорить им совершенно не о чем.
Все вопросы, что были у Нолофинвэ, были к Феанаро. Все слова, которые он желал сказать, следовало бы произнести, глядя в лицо Феанаро. Все, что могло бы произойти, было бы между ним и Феанаро. Но Феанаро мертв. И вопросов нет больше. Слова бесполезны. А делать нечего.
Ни один из сыновей Феанаро не может отвечать вместо него. Без толку требовать этого от них. Особенно от этого, и так уже измученного ударами судьбы. Потому и не о чем говорить.
— Айя, — ответил Нолофинвэ.
После этого воцарилось молчание. У Нолофинвэ даже мелькнула мысль, что они могли бы просто разойтись каждый своей дорогой, места предостаточно. Но Майтимо выдохнул облегченно, будто нашел, что искал, или сделал что-то, на что не мог прежде решиться, и зашагал рядом с Нолофинвэ.
— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он через некоторое время.
На это Нолофинвэ не ответил ничего. Перебивать своего нежданного собеседника он не собирался: хочет говорить — пусть, может, ему и правда нужно. Но и ободрить его не мог. Не было ни сил, ни слов.
Так что Нолофинвэ только пошел несколько медленнее, чтобы его спутнику не было тяжело выдерживать темп.
Майтимо, если и заметил это, виду не подал. У него, казалось, тоже вдруг возникли трудности со словами. Он молчал, сосредоточенно глядя прямо перед собой, потом осмотрелся, словно ожидая обнаружить где-нибудь подсказку.
— Сколько снега кругом, — произнес он, наконец. — И так тихо. Словно все укрыл волшебный покров, который приносит покой. Иногда мне хочется, чтобы эта зима не кончалась.
Похоже, Майтимо искал не подсказку, а тему для разговора, вместо той, которую потерял или раздумал обсуждать. Из всех возможных замен он выбрал, определенно, худшею. Если бы Нолофинвэ не наблюдал за ним все время, подумал бы, что это насмешка. Но нет, ничего подобного. Просто неудачный поворот беседы.
Нолофинвэ отчетливо это понимал, но все равно почувствовал, как нутро опалило гневом. Впрочем, выпускать гнев наружу было бы неразумно, а контроля над собой Нолофинвэ не утратил. Так что ответил вежливо:
— Я все же надеюсь, что она закончится.
— О, — отозвался Майтимо, но если он что-то понял или почувствовал, это тоже не вышло наружу. Вслух прозвучало только: — Конечно, закончится. Некоторые вещи происходят независимо от наших желаний.
— К счастью, — сказал Нолофинвэ.
— Не всегда, — ответил Майтимо.
И снова повисло молчание, похожее на облака, полные мокрого снега.
О чем думал Майтимо, по лицу понять было нельзя. Нолофинвэ, когда вспышка гнева и в самом деле угасла, подумал, что желание Майтимо, в общем, можно понять. Ведь до конца зимы он здесь, в этом лагере, где ему, может, и не особенно рады, но зато не ждут и не требуют ничего. Он не должен взваливать на себя ответственность за судьбу народа, что неминуемо произойдет, как только Майтимо вернется к своим.
А такой груз трудно принимать с радостью. Это Нолофинвэ знал по себе. Хотя со временем ко всему привыкаешь, так что доверить его потом кому-то другому еще труднее. И это Нолофинвэ тоже знал по себе. Ответственность за своих нолдор он точно больше не собирался никому отдавать. Он честно пробовал. Хватит. Да и народ не доверится никому другому. Особенно никому из потомков Феанаро.
Тут тоже нечего было обсуждать, все и так даже слишком ясно. Но и просто разбежаться в разные стороны, позволяя этой неудачной попытке разговора занозой остаться в памяти, тоже нельзя. Так что Нолофинвэ снова заговорил:
— Весна — беспокойное время, но сил у тебя до нее еще прибавится, и, может быть, она понравится тебе больше, чем ты думаешь.
Он произнес эта настолько дружелюбным и легким тоном, насколько мог. Потом кивнул своему собеседнику, показывая, что это возможность спокойно завершить их разговор и попрощаться.
Майтимо понял это и принял с готовностью. На его лице мелькнула даже тень улыбки, когда он сказал:
— Возможно, так все и случится.
И тоже чуть склонил голову.
Теперь можно было расходиться, напоследок пообещав друг другу продолжить беседу когда-нибудь после. Но Майтимо вдруг сдвинул брови — в первый раз на его лице отразилось что-то, кроме тщательно поддерживаемого вежливого спокойствия, — и с заметным усилием произнес:
— То, о чем я хотел поговорить... — здесь он остановился и вздохнул. — Полагаю, мне нужно больше времени, чтобы обдумать это.
Его слова прозвучали странно: как почти-просьба или даже почти-извинение.
— Сколько угодно, — ответил Нолофинвэ без улыбки, потому что улыбку его собеседник мог бы, пожалуй, истолковать превратно.
На этом они, наконец, расстались на очень кстати подвернувшейся развилке тропы. Майтимо свернул обратно к лагерю, а Нолофинвэ пошел дальше вдоль берега. Он был рад, что этот странный и неловкий для обоих разговор закончился. И ему даже не было любопытно, что именно Майтимо собрался обдумывать.
Любопытство тоже требует сил, а у Нолофинвэ их сейчас было в обрез.
— Скорее бы, скорее бы весна, — прошептал он.
Тут же смутился: хоть и тихо, а все-таки вслух. Так кто-нибудь и услышит, пожалуй, а у него нет права пугать других своей слабостью.
Но на этот раз рядом никого не было, его слова не могли достичь ничьих ушей. И все же, словно в ответ на них, белые облака прорезал золотой солнечный луч, еще не теплый, но удивительно яркий. От этого небо стало выше, а воздуха как будто больше. Нолофинвэ сделал глубокий вдох и улыбнулся.

***

— Скучаешь? — спросил Нолофинвэ.
— Думаю, — ответил Финдекано.
Он зябко передернул плечами, хотя было тепло и даже немного жарко: весна подходила к концу, готовясь уступить дорогу лету. Нолофинвэ, заметив этот жест, одной рукой тут же обнял Финдекано. Тот не возражал, и некоторое время они стояли так вдвоем, глядя на озеро. И на другой его берег.
— Все не пойму, что я на этот раз сделал не так, — задумчиво произнес Финдекано.
— Ты? Не так? — удивился Нолофинвэ. — Самый придирчивый критик едва ли нашел бы что-нибудь. — И сам же усмехнулся. — Впрочем, может быть, я недооцениваю придирчивых критиков. Но все равно, по-моему, ты все сделал правильно.
— Тогда почему ничего не изменилось? — спросил Финдекано.
— Майтимо бы с тобой не согласился, — ответил Нолофинвэ. — Он вернулся домой из лап Моргота, это — огромная перемена.
Да, — кивнул Финдекано. — И за год, пока он был здесь, мы с ним снова стали друзьями, словно бы не было между нами... — он остановился на мгновение, — всего. Но для наших народов.... — Финдекано опять запнулся, потом сказал с досадой: — Ну вот, я уже даже не могу сказать "для нашего народа". Не важно, — он поморщился, но продолжил уже спокойнее: — Для остальных ничего не изменилось. Или почти ничего. А ведь когда я нашел Майтимо, мне показалось, что это может исцелить вражду между нолдор. Не могу объяснить почему, но, когда вернулся, я был почти уверен и даже рассказывал об этом Турьо в первую ночь после своего возвращения. А он слушал меня и не спорил, хотя у него, должно быть, тысяча возражений. Наверное, слишком рад был меня видеть, — тут Финдекано улыбнулся.
— Еще бы. Безумно, как и все мы, — сказал Нолофинвэ, и чуть крепче сжал плечо сына. — Но молчал он не только поэтому. Турукано теперь многое держит в себе, — Нолофинвэ вздохнул. — И я очень благодарен ему за то, что он не подливает масла в огонь. Тут и без этого все готово вспыхнуть. По крайней мере, было готово, еще недавно. Но пока что не вспыхнуло, и я рад уже одному этому. А большего требовать не вправе, ни от Турукано, ни от других.
— Но это тупик, этот путь никуда не ведет, — сказал Финдекано, впрочем, без возмущения, как-то очень ровно.
Да, — тем же тоном согласился Нолофинвэ. — И именно поэтому мы никуда не идем. А другого пути нет. Или я не вижу его, — он улыбнулся.
Улыбка вышла усталой.
Финдекано молчал.
— Конечно, своим поступком ты указал другой путь, — продолжал Нолофинвэ. — Но это путь чуда, а сотворить чудо способен не каждый, даже из тех, кто видел, что чудеса бывают. Как не каждый, увидевший полет, может сам подняться в небо.
— Но ты-то точно можешь летать! — горячо откликнулся Финдекано, и сам рассмеялся своей горячности.
Нолофинвэ опять улыбнулся. В этот раз веселее.
— Может, ты и прав, — легко согласился он. — Но погода не летная. Я пока еще похожу по земле, если не возражаешь.
Финдекано вдруг побледнел, лицо его застыло, и он с силой сжал свободную руку Нолофинвэ обеими своими. Резко выдохнул и сказал:
— Да, да, отец, ходи по земле. Побудь еще с нами.
— Финьо! — обеспокоенно воскликнул Нолофинвэ. — Что с тобой, Финьо! О чем ты говоришь?
— Я не знаю, — ответил Финдекано.
Выражение лица у него стало более расслабленным, но он был по-прежнему бледен, и не выпускал руки отца.
Оба поняли, что произошло. Предвидение, случайное, короткое и неясное, накатило волной и схлынуло, не оставив никакого ключа, к чему оно относилось. С этим ничего нельзя сделать. Только смириться и забыть, а иначе так можно и разума лишиться.
— Не бойся, никуда я не денусь, — сказал Нолофинвэ, ласково и беспечно, словно говорил с ребенком, а не со взрослым эльда.
— Конечно, — Финдекано через силу улыбнулся.
На мгновение он прижался лбом к плечу Нолофинвэ, потом отпустил, наконец, его руку и сам отступил на несколько шагов.
Они еще постояли молча, потом Финдекано тряхнул головой и спросил:
— Но все-таки, что же теперь?
Нолофинвэ пожал плечами:
— Возможно, мы просто должны быть благодарны за то, что есть, и не ожидать большего.
— Нет, мне кажется, должно быть что-то еще, — возразил Финдекано. — Я чувствую. Но не вижу, что я мог бы сделать для этого.
— Ты уже сделал много, — ответил Нолофинвэ. — Не взваливай на себя все.
— Тогда кто? — спросил Финдекано.
— Не знаю, посмотрим, — ответил Нолофинвэ.
Ему вдруг пришло на ум, что Майтимо так больше и не пытался поговорить с ним до самого своего отъезда. А Нолофинвэ не стал напоминать ему о прежнем намерении. Едва ли стоило ожидать помощи от Майтимо или еще кого-то с другого берега. Не вышло бы новых ссор — и то хорошо. А единство народа нолдор — просто еще одна вещь, потерянная безвозвратно.
Произносить это вслух Нолофинвэ не хотел, чтобы не расстраивать Финдекано еще больше.
Вместо этого он вспомнил еще кое о чем из прошлого, запустил руку в поясную сумку и сказал:
— Смотри, что я нашел среди своих вещей.
На его ладони лежали две плотно скатанные золотые ленты.
Пожалуй, рискованно было извлекать их на свет, мало ли о чем они могут напомнить Финдекано, но все же и прятать их было бы неправильно, а уж выбросить тем более.
— Я подумал, стоит вернуть это тебе, — продолжал он, в то же время следя за реакцией Финдекано.
К счастью, Финдекано улыбнулся, и не одними только губами, глаза тоже заблестели.
— Неужели ты пронес их через Льды! — воскликнул он.
— Это вышло почти случайно, — признался Нолофинвэ. — Но теперь я рад.
— Пожалуй, я тоже, — сказал Финдекано. — Вплету их завтра.
— Хорошо, — ответил Нолофинвэ. — Вот будущее уже и обретает определенность.
Едва договорив, он рассмеялся, и Финдекано тут же присоединился к нему. И в этот миг они не тревожились ни о чем, хорошем или плохом, что могло ждать их впереди.

Продолжение следует...

Часть первая здесь, Часть вторая здесь и здесь, Часть третья здесь и здесь, Часть четвертая здесь и здесь.

---

Про Ингвэ, его семью и народ

Не_в_Обзоры(!!!)

Вечером готовила и думала... внезапно про Ингвэ. Думала, думала и решила, что было у него четверо сыновей и три дочери. Ну, и жена, естественно. После чего я, не отходя никуда с кухни, придумала им всем имена. Тем, у кого не было, конечно.

Потом еще подумала, и решила, что эпос о жизни народа Ингвэ мог бы называться "Квэнта миньяринва" ("История миньяр") или "Ингварон" ("Сказание об ингвар" буквально "о детях Ингвэ"). Или даже и так, и эдак, у эльфов многое имеет больше одного названия.

Нельзя сказать, что раньше я совсем не думала обо всем этом. Но теперь интенсивность моих размышлений ощутимо повысилась. Так что я даже задаюсь вопросом, не написать ли мне что-то на эту тему. Правильный ответ, конечно, не написать. Ни в коем случае. И так дел полно. Да и времени уйдет уйма. Я вон всего-то одиннадцать текстов из цикла "11 историй о Нолофинвэ" пишу уже почти год, и, учитывая, что цикл еще не закончен, наверное, как раз целый год он и займет в итоге, может, даже больше. Куда еще это.

Но эту запись я делаю. На всякий случай. Может, посмеюсь потом.

И иду, наконец, спать.

@темы: личный фанон, ваниар, Ингвэ

---

Подборка картинок с Мириэль

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p202392998.htm">публикует</a> подборку картинок с Мириэль

Внезапно подборка картинок с Мириэль. Я не планировала ее делать, но... Индис была, теперь надо и Мириэль, а то несправедливо)

Между первыми тремя картинками нет никакой градации по периодам жизни или чему-то еще, просто понравившиеся.

1. Начну с самой свежей. И ее же оставлю без ката. Мне здесь очень нравятся глаза, темные прямо по Толкину, и вообще красивый образ.

Мириэль от Sempern0x


Miriel by Sempern0x on DeviantArt

2. Очень известный портрет и самый первый из всех, какой я видела. Тут чудесные волосы. И глаза. И вообще красиво. Кажется, этот образ из всех наиболее царственный.

Почему-то я не могу добавить эту картинку с ДевиантАрта, поэтому добавляю просто так.

Мириэль

от Breogan

3. Вот тут, кажется, больше всего похоже на "и она была словно белый цветок в траве" (образ из "Поздних версий истории Финвэ и Мириэль"), хотя в первых двух тоже что-то такое есть, имхо, особенно в первом. Но тут больше. Или мне так кажется из-за других цветов)

Мириэль от Veronnikka

Miriel Serinde by Veronnikka on DeviantArt


4. Это уже, видимо, во время болезни.

Мириэль Faehwin

Miriel by Faehwin on DeviantArt

5. Дальше просто мегаизвестный арт. Мне кажется. Во всяком случае, я много раз его видела в разных местах. Но из всех вариаций сюжета, эта на самом деле лучшая, имхо.

Мириэль, Финвэ и Ирмо в Лориене от Righon

Dream of Miriel by Righon on DeviantArt

6. Тут тоже Мириэль в Лориене, но одна. На этом рисунке мне больше всего нравится, что она лежит в шатре, а не под открытом небом, как обычно.

Мириэль от seretari

Miriel by seretari on DeviantArt


7.А вот это, мне кажется, уже после возрождения.

Мириэль от ThaliaTook

Miriel sketch redo by ThaliaTook on DeviantArt

8. Это уж точно после возрождения.

Мириэль

от  Тао2

9. И по идее тут должно быть еще что-то с гобеленом, но из того, что я видела, мне ни один рисунок не нравится настолько, чтобы его сюда поместить(((

10. Внезапный АПД 27 сентября 2015. Не буду поднимать запись, но просто не могу не добавить эту картинку.

Она совершенно прекрасна. Тоже оставлю без ката.

от Moimq

@темы: картинки, Мириэль

---

Подборка картинок с Индис

Обзорам

[L]vinyawende[/L] <a href="http://vinyawende.diary.ru/p202318799.htm">публикует</a> подборку картинок с Индис

Итак, совершилось! Я все-таки делаю у себя в дневе подборку чужих рисунков Индис, которые мне нравятся и, кроме того, более-менее отражают мое представление о героине вообще или в определенные периоды ее жизни.

Давно хотела, но сначала толком и не было подходящих картинок, потом я решила что не буду постить у себя такие подборки... А теперь и картинки есть, и настроение соотвоетствующее, и вообще хочется чего-то хорошего про Индис. Так что вот. Пробую сделать.

Подборка собрана по самому лучшему в мире принципу - без определенного принципа.

1. Сначала картинка, которая нравилась мне еще тогда, когда картинки с Индис почти невозможно было найти, а те, что находились капитально не вписывались в мои представления об Индис. Этот арт вписывался и сильно радовал меня самим фактом своего существования.

Индис от Norloth

Indis the Fair by Norloth on DeviantArt

2. Следующий рисунок, наоборот, очень свежий, во всяком случае, обнаружен мной недавно. И здесь Индис практически точно такая, какой я представляю ее в Валиноре до замужества. Какой ее увидел Финвэ, когда влюбился))) Правда, почему-то у нее серые глаза. А для ваниар, по Толкину, типичны голубые, и я всегда думала, что у Индис именно голубые. Но должен же и у самой прекрасной визуализации быть какой-нибудь маленький недостаток)))))

Эту картинку, пожалуй, оставлю без ката.


Indis by ThaliaTook on DeviantArt

3. Тоже свежий рисунок, и Индис на нем интересная. Такой, мне кажется, она могла быть уже после замужества, в счастливые, спокойные времена.

Глаза здесь вроде бы голубые... или серые с голубым отблеском. Волосы у нее здесь заколоты, а на предыдущем арте распущены, и это чудесно согласуется с моим личным фаноном, что Индис вообще-то любила носить распущенные волосы, и носила почти всегда, но муж и дети дарили ей много украшений из металла, в основном собственной работы, в том числе, и заколок для волос, и иногда она ими пользовалась.

Индис от Sempern0x

Indis by Sempern0x on DeviantArt

4. Дальше, совершенно не по хронологии, Индис до и/или во время Великого Перехода.

А вот тут облом, Индис в простой одежде и с волосами, заплетенными в косу, внезапно не нашлась(((

5. И, наконец, еще Индис, которая кажется мне очень печальной, и потому ассоциируется с Первой Эпохой. Хотя вообще я думаю, что почти всю Первую Эпоху (до Войны Гнева) Индис носила темное покрывало в знак траура, но картинок с покрывалом мне вообще нигде не попадалось никогда.

Индис от

 Тао2

Огромная благодарность  Snow_berry, без полезного совета которой этого поста не было бы!

@темы: картинки, Индис

---

Вопрос технического свойства

Я была бы очень счастлива и благодарна, если бы кто-нибуть рассказал мне, как вставлять в Дайри картинки с ДевиантАрта. Так, чтобы внизу высвечивались название работы и автор и ссылка на страницу автора на сайте, а вверху такой серенький значок сайта? Никогда не выкладывала картинки, а тут вдруг подумала, почему бы и нет... но уперлась в техническую сторону вопроса. Просветите меня, пожалуйста, если не трудно?

И, не знаю, насколько это поможет, но, если я узнаю, как это все делается, то я, возможно, выложу подборку моих любимых картинок с Индис.

@темы: вопрос

---

Время обеда, фанфик, джен, драма, агнст

Обзорам

[L]vinyawende[/L] переносит к себе два очень старых текста <a href="http://vinyawende.diary.ru/p202286151.htm">По имени Халлбесс</a> Галадриэль/Келеборн, гет, романс PG (6+) и <a href="http://vinyawende.diary.ru/p202286390.htm">Время обеда</a> Кирдан, Гил-Галад, джен, драма, агнст, PG-13 (12+)

(на этот пост и предыдущий)

И второй оттуда же, по заявке, которая не прошла в круг, но чем-то меня в тот момент зацепила.

Название: Время обеда
Автор: vinyawende
Категория: джен
Герои: Кирдан, Эрейнион (Гил-Галад) упомянаются другие персонажи – предки и/или родичи Эрейниона, а также просто другие персонажи.
Рейтинг: PG-13 (12+)
Жанр: агнст, драма
Размер: мини, 911 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: Написано по заявке: "Кирдан, Гил-Галад. Известно, что Фингон отослал сына на Балар. Как Эрейниону жилось там, и как он относился к событиям, происходящим на материке. Можно время после Нирнаэт, hurt/comfort. Не слэш." Эрейнион и Кирдан на острове Балар, не только после Нирнаэт, но и после падения Гаваней Сириона.

– Вот ты где!
С этими словами Кирдан преодолел последние полтора метра подъема и оказался рядом с Эрейнионом на высоком скальном выступе. Вообще-то Эрейнион любил крутые скалы в этой части острова именно потому, что даже из эльфов мало кто рисковал на них забираться, и здесь всегда можно было побыть одному в те моменты, когда усталость и мрачные размышления захватывали его целиком, так что от одной мысли, что надо казаться спокойным, говорить с кем-то и что-то делать, ломило зубы. Как, например, сегодня.
Но если уж Кирдан решил, что Эрейниону нужна компания, его ничто не остановит. По правде говоря, и сам Эрейнион не возражал против присутствия Кирдана. Тот, к счастью, никогда не был одним из подданных короля нолдор, а поэтому Эрейниону рядом с ним не нужно было пытаться соответствовать этому высокому званию, то есть действовать и держаться так, будто усталость и уныние ему неведомы, чтобы подданные могли черпать силу в его примере. Обычно у него даже получалось. Его народ верил ему, хотя он был настолько моложе большинства из них, что задумываться об этом было попросту страшно.
Возможно, он хорошо умел притворяться, или они так измучались, что готовы были ухватиться за любую соломинку. Но Кирдан говорил, что у него истинный дар вождя.
– В этом ты похож на своего отца. И на деда. И даже, пожалуй, больше всего на прадеда в его лучшие годы. Уж можешь мне поверить, в другие я его не видел.
Эрейнион прадеда не видел совсем, так что только поверить и оставалось. Без шуток, наверное, вправду было похоже. Король у которого нет ничего, кроме ответственности за свой народ. Только у Финвэ ничего еще не было, а у Эрейниона ничего уже не было, и не могло быть. Каждый день, пока остров Балар оставался неоскверненным, а собравшиеся на нем эльфы свободными и живыми – сам по себе чудо.
Занятно было сидеть здесь рядом с Кирданом и вспоминать тот давний разговор с ним же, здесь же. Интересно, куда он ходит, когда у него самого начинает ломить зубы? Этого Эрейнион не знал, Кирдан всегда выглядел так, словно подобное место никогда не может ему понадобиться. Но такое предположение слишком явно страдало избытком наивности, которым сам Эрейнион давно уже не страдал.
– Тебя можно поздравить с удачной вылазкой, – сказал Кирдан, отвлекая Эрейниона от воспоминаний.
– Да, – ответил тот без всякого выражения.
– Действительно очень удачной, – продолжал Кирдан с сильным нажимом на последнее слово. – Два больших отряда орков теперь не вернутся к своему властелину, а из эльфов, ходивших с тобой, никто даже не ранен. И главное, благодаря тебе они чувствуют, что не перестали бороться и это помогает им не пасть духом, продержаться до...
– Иногда мне кажется, – заговорил, перебивая его Эрейнион. – Что я помогаю им продержаться до момента, когда Морготу, наконец, вздумается всех нас сожрать. Мы на этом острове, словно обед на огромной тарелке, и узкая полоса моря, которая отделяет нас от Белерианда, не такая уж надежная защита... Да, да, – тут же добавил он тоном того, кто заранее знает, как именно собирается возразить ему собеседник. – Я помню, что не должен отчаиваться, помню о Звезде Надежды. От заката и до рассвета я смотрю на нее, смотрю, пока не станет больно глазам, и думаю: может, мы расшифровали этот знак неправильно, а может, это вовсе не знак.
Эрейнион замолчал, обессиленный своей внезапной вспышкой и весьма неуместной откровенностью. Потом ему непременно будет стыдно за все это. Кирдан, конечно, не его подданный, но и он давно не ребенок, чтоб позволять себе такое. Лучше было бы ему сейчас побыть одному.
– Но ты, по крайней мере, не собираешься быть смирной едой, – заметил Кирдан.
Эрейнион невольно усмехнулся.
– О, нет! – живо откликнулся он. – Если уж быть обедом, то строптивым обедом, очень строптивым.
– Вот и славно, – сказал Кирдан, вставая. – Пока этого довольно. А после мы, может быть, еще увидим, кто о кого почешет зубы.
Перед тем, как начать спуск, он еще раз посмотрел на Эрейниона и сказал:
– Тебе самому не мешало бы поесть, печальные мысли никогда не были особенно хороши для подкрепления сил.
– Ладно, – улыбнулся Эрейнион. – Скоро я спущусь и займусь этим.
Впрочем, голода он не чувствовал и спускаться совсем не торопился, сначала нужно было успокоиться. Посмотреть на море. Все-таки за годы жизни у Кирдана он изменился: ему стало нравиться море. Раньше оно его беспокоило, как он сам это называл, а на самом деле, попросту пугало, только тогда он еще не умел признаваться себе, что испытывает страх.
Вот у Эарендиля такого не было, он рассказывал, что полюбил море раньше, чем увидел, а когда увидел, еще больше полюбил. Мысли Эрейниона опять пошли привычной дорогой: море-Эарендил-Эльвинг-Гавани-Камень-Звезда Надежды-Эарендил-Эльвинг-Гавани. Если пропавший Сильмарилл, новая звезда и плавание Эарендиля как-то связаны, а в этом были уверены все, да и сам Эрейнион сразу же подумал об этом, то как?
Что Эарендил знает о судьбе своего города, своей жены, своих сыновей? И что он сказал валар, если у него была возможность обратиться к ним? Эрейнион не мог отделаться от мысли, что, на месте Эарендила, может быть, ни за кого просить и не стал бы. Но это была, конечно, дурная, темная мысль, оскорблявшая его друга и родича, и ею Эрейнион даже с Кирданом не решился бы делиться.
Пора было спускаться – он так задумался, что едва не ступил на дорогу грез, а спать сидя на этой скале – неудачная идея. Эрейнион поднялся, но странное видение не исчезло: он по-прежнему мог разглядеть далеко в море огромную стаю белых птиц: наверное, сотни, а может, и тысячи. Они постепенно приближались к берегу по воде. И вдруг он понял: не птицы, а корабли. Легендарные лебеди Амана. Этого не могло быть. И это было.
Теперь уж точно нужно спуститься и как можно скорее. Такую весть он должен разделить со своим народом.

@темы: Кирдан, Гил-Галад, мои фанфики, Сильмариллион