Обзорам (на этот пост и предыдущий)
Приквел к "В зарослях винограда". Здесь тоже есть про Финвэ и Индис, хотя больше про Индис. Но люблю я этот фик не только за это))) Давно хотела как-нибудь обыграть идею сходства Индис и Галадриэль, и вот, наконец, обыграла. И они пообщались. Я была счастлива))))) А то, как сказал один комментатор, в фиках про возвращение Галадриэли в Валинор обычно бывает: "Наконец-то я дома. А что делать дома?" - просто не в бровь, а в глаз.
Еще мне греет душу упоминание об Уруслиндо Махтанионе и его жене. По-хорошему, про них, конечно, надо писать отдельный текст, но я рада, что хоть куда-то смогла пристроить их историю)
Название: Ласковый приют
Автор: vinyawende
Категория: джен
Герои: Индис, Галадриэль, упоминаются другие персонажи из рода Финвэ и не из рода Финвэ тоже.
Рейтинг: PG (6+)
Жанр: драма
Размер: мини, 1868 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: Валинор, начало Четвертой Эпохи. Галадриэль недавно вернулась домой из Эндорэ, Индис уже несколько эпох живет в маленьком домике на склоне горы Таникветиль. Однажды Галадриэль решила немного погостить у бабушки...
Примечание: 1. Текст является отчасти приквелом к "В зарослях винограда", но его можно читать и отдельно. 2. Автор знает, что имя Алатариэль, по одной из версий Толкина, — древняя телерианская форма имени Галадриэль, однако в данном тексте это имя фигурирует как квенийский вариант синдарского имени Галадриэль. Такое возможно, поскольку в квенья есть слово alata со значением "сияние".
читать дальше— Леди Индис! — окликнул ее чей-то звучный голос.
Галадриэль обернулась и посмотрела на незнакомого ваниа.
— О, леди Алатариэль, — эльда, видя свою ошибку, улыбнулся, но не смущенно, а весело, словно это была хорошая шутка.
Пожалуй, вправду забавно. Галадриэль тоже улыбнулась.
— Приятного дня, — тем временем сказал эльда и отправился своей дорогой.
Она запоздало поняла, что не узнала ни его имени, ни для чего нужна была ему госпожа Индис. Впрочем, может быть, он и хотел всего лишь перекинуться парой приветственных фраз. На восточном склоне горы Таниквэтиль все жители хорошо друг друга знали. Только для самой Галадриэль, приехавшей недавно, многое пока оставалось в новинку: и дома, и эльдар... И поразительное сходство, открывшееся вдруг между самой Галадриэлью и Индис, матерью ее отца.
Конечно, и раньше они обе были высоки и златоволосы, но никому не приходило в голову сравнивать их или, тем более, перепутать: слишком по-разному сияли огни их феар. Теперь же все изменилось: когда Галадриэль, успев уже немало времени пробыть и на Тол Эрессеа, в Тирионе, и в Альквалондэ, явилась сюда навестить бабушку, ей вдруг показалось, что на пороге ее встречает еще одна она. Это было странно, поразительно, и Галадриэль неожиданно для себя заплакала. Она не собиралась этого делать, не хотела, но слезы текли и текли, а Индис обнимала ее, приговаривая:
— Ну, вот ты и вернулась домой. Все будет хорошо. Ты вернулась домой.
Еще раньше то же самое и почти теми же словами ей говорили мать и отец, Келебриан, братья и другие родичи, и Галадриэль знала, что они правы, но почувствовать это не могла. Ей все казалось, это только сон, а потом она проснется: снова война в разгаре, и она — Белая Леди Золотого Леса...
А тут вдруг поверилось, может быть, потому что о бабушке Галадриэль там, в Арде, вспоминала нечасто и никогда не представляла себе встречу с ней. Однако была встреча, была Индис, были ее руки, которые в одно и то же время крепко держали и мягко укачивали, будто она, Галадриэль, совсем дитя.
Так Галадриэль и осталась в доме Индис. Пролетали дни, недели, месяцы. Эльдар в округе постепенно привыкали, что она живет здесь. Хотя, видно, пока еще не привыкли. Галадриэль снова улыбнулась.
***
Чем больше проходило времени, тем больше дом Индис становился и домом Галадриэль тоже. Спальня на втором этаже понемногу заполнилась ее вещами и даже приобрела какой-то неуловимый и неповторимый отпечаток именно ее жилища.
— Кто-нибудь жил там до меня? — спросила Галадриэль однажды.
— Твоя тетя Финдис, пока не вышла замуж, потом Нерданель — долго, потом Келебриан — какое-то время, — перечислила Индис.
— О, — удивилась Галадриэль. — Я-то подумала было, что одной мне пришло в голову дерзко нарушить твое уединение.
— Я перечислила только тех, кто действительно задержался там, — ответила Индис. — Понемногу частенько кто-нибудь жил. А уж уединение мое нарушают то и дело, — она улыбнулась. — Однажды проезжал мимо кузнец из Тириона с беременной женой, и у его жены начались роды. Пришлось им попроситься ко мне на ночь, и здесь же она привела в мир разом троих сыновей. Хотя это случилось не в твоей спальне, а в моей.
— Тот кузнец был Уруслиндо — младший из сыновей Махтана, — догадалась Галадриэль.
— Верно, — подтвердила Индис, чуть изумленно подняв брови, но тут же рассмеялась: — Я упустила из виду, что до сих пор только у них с Беллвен рождалась тройня, так что по этой детали их можно сразу узнать.
— Да, — сказала Галадриэль. — Не говоря уже о том, что сами они до сих пор в Тирионе вроде местной легенды: немало брачных союзов заключали нолдор и телери, но только эти двое умудрились пожениться в середине Первой Эпохи.
— Во второй половине, — поправила Индис. — Красивая история, хотя и непросто им было поначалу.
— Могу представить, — ответила Галадриэль и вдруг развеселилась: — Особенно, как они нежданно-негаданно посреди ночи вломились к тебе домой. Теперь понятно, почему ты назвала это жилище "Ласковый приют".
Она засмеялась. Но Индис покачала головой.
— Нет, ласковым приютом этот дом стал для меня. В самом начале, когда я вправду пряталась здесь ото всех. Это было давно и минуло быстро.
Жизнь Индис, в самом деле, нельзя было назвать особенно тихой или одинокой. Ее то и дело навещали знакомые, друзья и родные. Дети и внуки особенно часто. Так что народу хватало... О том, как все было, когда большая часть из них жила за Морем, а то и вовсе пребывала в Чертогах Ожидания, Галадриэль предпочитала не думать: слишком тяжело. А к ней только-только начали по-настоящему возвращаться силы, прежде подточенные тысячами лет усталости и печали.
***
Галадриэль много бродила среди полей и садов Йаванны и с особенно острым, почти забытым уже, удовольствием занималась музыкой. Иногда они с Индис отправлялись на долгие прогулки вдвоем или играли дуэтом. В такие моменты сходство между ними казалось Галадриэль особенно разительным. И как-то раз она сказала об этом вслух:
— Никогда не думала, что мы со временем станем так похожи.
— Сходство существовало всегда, — ответила Индис. — Только его было нелегко разглядеть, ведь, когда ты пришла в этот мир, моя юность была уже позади, и мало кто вспоминал о ней. Тирион знал Индис — жену короля Финвэ, мать его детей, ту, чьи мелодии веселят сердца. Индис — сестру короля Ингвэ, деву, искусную в Песнях Силы и неутомимую в странствиях по Валинору, нолдор знали и помнили намного меньше. А уж о той Индис, что гляделась когда-то в воды озера Куивинэн, у них почти не было воспоминаний. А я сама не стремилась напомнить.
Индис смотрела вдаль, словно могла видеть там себя прежнюю, теперь уже забытую.
— Я всегда была резвой, — продолжала она. — В юности мне казалось, я могу обогнать и ветер... По крайней мере, среди эльдар мало кто был способен сравниться со мной. А еще я была ловкой и наслаждалась этим. Но когда наводящие ужас тени и кровожадные чудовища омрачили радость первых дней квэнди, моя быстрота стала нужна для того, чтобы сохранить жизнь себе или другим, и моя ловкость тоже. Поэтому здесь в Валиноре я никогда не участвовала в состязаниях в беге или ловкости, чтобы лишний раз не вспоминать о темных и горьких временах.
— Ты всегда приходила смотреть, — припомнила Галадриэль.
— Мне было приятно видеть вас, участников, — молодых, сильных, счастливых, не знающих мрачных воспоминаний, — сказала Индис.
— Жаль, ты тогда не рассказывала, что раньше была такой же. И почему перестала, — грустно заметила Галадриэль. — Может быть, я лучше поняла бы тебя. Или даже себя.
— По-моему, ты и так хорошо справилась, — улыбнулась Индис.
Галадриэль не стала ни соглашаться, ни возражать. Было время, когда ей казалось, что она все делает правильно. Было время, когда она считала, что ничего и никогда правильно не делала. Но с годами Галадриэль научилась принимать себя, других и саму жизнь просто — как есть.
***
Правда, обретенная мудрость не всегда помогала избавиться от тоски. Вот и теперь Галадриэль тосковала по мужу и по внукам. Особенно по мужу, поэтому часто рассказывала Индис о Келеборне. Та слушала с неизменным интересом.
— Когда он окажется в Валиноре, непременно приведи его ко мне. Я хочу познакомиться с этим достойным эльда, — сказала она как-то раз.
— Хорошо, — ответила Галадриэль.
Слово получилось неожиданно бесцветным.
— Что такое? — сразу спросила Индис.
— Ничего, — ответила Галадриэль.
— Милая, — ласково сказала Индис и умолкла, явно ожидая, пока Галадриэль что-нибудь скажет.
— Я боюсь, — со вздохом призналась Галадриэль. — Что если Келеборн никогда не решится покинуть Эндорэ? Ведь он не жил прежде в Валиноре, для него это не будет возвращением домой.
— Это будет возвращением к тебе, — ответила Индис. — Не надо зря сомневаться в нем.
— Я не сомневаюсь в Келеборне или в его любви, — твердо сказала Галадриэль. — Только... — она мгновение помолчала. — Что угодно может случиться.
— "Что угодно" не обязательно означает что-то плохое, — напомнила Индис. — Твой муж достигнет Валинора, и тебе перестанет казаться, словно ты живешь только наполовину.
— Пока так я себя и чувствую, — согласилась Галадриэль. — Даже странно. Я так любила свою свободу, так не желала терять ее, что думала, никогда не смогу полюбить еще кого-то. Да и не хотела: стеснять себя ради другого — только мучиться. А потом мы с Келеборном встретились, и мне никогда, никогда не было тяжело рядом с ним. Зато как же тяжело теперь без него! А ведь после стольких тысяч лет рядом мы должны были бы перенести разлуку спокойно.
— Не всегда и тысяч лет хватает, чтобы хоть отчасти пресытиться близостью того, кого любишь, — ответила Индис.
После этих слов Индис надолго замолчала, погрузившись в свои мысли, и Галадриэль, глядя на нее, почувствовала, как заныло в груди. Все знали, что Финвэ никогда не вернется из Чертогов Мандоса. Он сам так решил, поменявшись местами со своей первой женой. Тут уж ничего изменить было нельзя, и надеяться нечего.
Так что тот разговор кончился на печальной ноте. Однако Галадриэль от него стало легче, и уже не так сильно было желание поворожить над водой, попытаться увидеть, что ждет ее в будущем.
Иногда, конечно, все равно хотелось, но она слишком хорошо знала, как неверны и зыбки могут быть образы, чтобы поддаться искушению. Очень уж часто они показывают желанное, но несбыточное. Или, наоборот, до срока вселяют в душу отчаяние, предвещая ужасные бедствия.
***
.
Не заглядывая в будущее, Галадриэль, жила настоящим. Годы летели, как погожие летние дни, незаметно складывались и столетия. Галадриэль продолжала оставаться у Индис, иногда на время уезжая, но всегда возвращаясь домой. Пока однажды не пришла долгожданная весть: на Прямой Путь поднялся корабль, где много синдар, и среди них Келеборн.
Такого смятения Галадриэль давно не испытывала. Келеборн! Он здесь! Скоро будет здесь.
— А точно ли это? Как они узнали? — с тревогой спросила она у Индис.
— Птицы, — ответила Индис. — Да и сам Манвэ наверняка видит этот корабль. Не волнуйся, ошибки быть не может.
— Тогда мне нужно скорее попасть на Эрессеа! Я должна его встретить.
Сборы были очень быстрыми, и в тот же день Галадриэль прощалась с Индис.
— Я приведу его сюда, — сказала она. — Обязательно приведу…
— Но не скоро и ненадолго, — продолжила за нее Индис и кивнула. — Не объясняй, я понимаю. Теперь у вас будет здесь новая жизнь и новый дом, твой и его — это хорошо.
— Но ты остаешься одна, — вздохнула Галадриэль.
— Только до следующей недели, а там Финдекано собирается навестить меня, — улыбнулась Индис.
— Это другое, — возразила Галадриэль. — Бабушка, может, тебе все-таки стоит перебраться в Тирион?
Спрашивая, она уже знала, каким будет ответ. Ведь уговорить Индис уже пытался отец, и дядя Нолофинвэ, и тетушки, и все, кто только мог. Однако она неизменно говорила одно:
— Нет, это было бы слишком трудно.
Вот опять те же слова. Индис ничем не убедить.
Было очень грустно вот оставлять ее так, поэтому уже перед самым отъездом Галадриэль все же не удержалась: наполнила каменную чашу водой и запела над ней. Потом склонилась осторожно, не касаясь воды. Стараясь увидеть будущее: не свое, а Индис.
Сначала вода отражала только лицо самой Галадриэль. Но скоро и без всякой ряби изображение переменилось. Теперь там было лицо эльда: темноволосого с благородными чертами и сияющими серыми глазами. Удивительно четкое, будто этот эльда в самом деле стоял всего в нескольких шагах от Галадриэли, и они развлечения ради смотрели друг на друга через круглое окно. Раньше, в Эндорэ, зеркало никогда не показывало настолько ясных и ярких образов.
Дедушка Финвэ! Заманчивые видения бывают болезненны. Но это просто слишком жестоко. Галадриэль даже поморщилась, как от настоящей физической боли. Хорошо еще, она не позвала Индис заглянуть в зеркало!
Галадриэль выплеснула воду из чаши и еще раз, теперь уже окончательно, простилась с Индис. О своей более чем неудачной попытке заглянуть в ее будущее рассказывать не стала. Ни к чему.
— До свидания! Легкой тебе дороги! И быстрой! — пожелала напоследок Индис.
Она вышла проводить внучку, и Галадриэль, обернувшись перед поворотом, увидела, что Индис машет ей вслед и улыбается. Но при взгляде на ее одинокую фигуру сердце все равно почему-то сжималось.
Вспомнилось вдруг: "словно живешь только наполовину"... Не потому ли Индис так точно тогда угадала ее чувства, что и сама испытывает то же самое? Все эти годы. Все эти эпохи... Если бы только Индис могла, как Галадриэль теперь, снова быть счастлива и не одинока! Но это, увы, невозможно.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Галадриэль пустила коня во весь опор.