А чем ты думаешь заняться, когда настанут холода?
До меня вдруг дошло, что на Дж.Р.Р.Толкин: фан-фесте уже начинается следующий круг, а я еще с предыдущего исполнения к себе не перетаскала. Не порядок.
В этот раз у меня три исполнения на одну и ту же заявку.
Начну с того, которое было первым написано, тем более, оно и баллов в голосовании больше всех набрало. Чему я очень рада, конечно.
Название: Вино в разбившемся сосуде
Автор: vinyawende
Категория: гет
Герои: НМП-айну/Тхурингветиль
Рейтинг: PG-13 (12+)
Жанр: драма
Размер: мини, 1758 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: фик написан на Дж.Р.Р.Толкин: фан-фест по заявке: "К 14.12 Саурон/кто-нибудь, или Тхурингветиль/кто-нибудь, или Саруман/кто-нибудь. Программа «Обеспечим злодеев пейрингами». Одного пейринга в тексте достаточно."
читать дальше
Бывает, любовь рождается быстро, как вспышка света: двоим достаточно увидеть друг друга, заговорить только раз, и вот она уже озаряет всю их жизнь. Но в иных случаях любовь зреет долго, как вино: взгляды, встречи и разговоры накапливаются сотнями и тысячами, пока хмельной напиток не обретет крепость и не опьянит, наконец, обоих.
А случается и так, что от одного неловкого движения сосуд разбивается до срока и виноградный сок, которому уже не суждено стать чем-то еще, заливает все вокруг. Похоже на кровь, хотя, может быть, и совсем не похоже. Уж во всяком случае, пролитого сока не соберешь, а несбывшуюся любовь не вернешь. Как ни кайся, как ни тоскуй. И ведомо это не только Воплощенным.
Самыми первыми эту горькую истину познали двое майяр. Лучше нам будет называть их Лиро и Лирэ, потому что его имя никогда не было известно в Арде, а ее было даже слишком известно, и мало кто мог слышать его без ужаса и отвращения.
Но когда-то в Чертогах Безвременья ничего не разделяло их, и, хотя он чаще всего пел рядом с Оромэ, а она – с Мелькором, им было хорошо вдвоем, и тогда они пели вместе: только друг для друга и ни для кого больше. А однажды задумались было о том, не спеть ли им особенной песни, такой, которая будет означать, что они навсегда одно.
Но прежде чем мысль могла перерасти в решение, Эру созвал всех айнур, чтобы сотворить Великую Музыку. И после этого ничего уже не было таким, как раньше, потому что Лирэ желала спуститься в Эа, а Лиро хотел остаться в Залах Безвременья.
– Разве ты не видел Мир? – удивилась Лирэ. – Какой он был замечательный! Я жить не смогу, если никогда больше его не увижу! Он прекрасен! И ты еще поймешь это, идем со мной, – упрашивала она.
– Мир не прекрасен, – возразил Лиро. – Мы создали его нашей музыкой, а она не была прекрасна. Не была совершенна. Из-за Мелькора все сбилось. Я сбился. Я сбился почти сразу и пел уже все не то, что хотел, а потом и совсем ничего не пел. И другие пели все не то. Из этого мира не выйдет ничего хорошего. Тот, кто позволит себе привязаться к нему, совершит большую ошибку.
– Я тоже пела не то, – ответила Лирэ. – Я пела вместе с Мелькором, потому что привыкла, когда пою рядом с ним, следовать туда, куда он ведет общую партию. Так всегда получалось красивее. И я не сразу заметила, что в этот раз что-то пошло неправильно. Да и он сам не сразу это заметил. Но теперь Мелькор сожалеет о том, что случилось. Он хочет все исправить, и я тоже хочу, поэтому я должна пойти с ним. И мир станет совершенен!
– Нет, уже ничего не исправить. Лучше не тратить силы и любовь на то, что испорчено вне всякой надежды, – сказал Лиро.
– Ты жесток! – воскликнула Лирэ. – И ты ошибаешься. Эру сказал другое!
– А ты слепа! – тоже воскликнул Лиро. – Ты не желаешь видеть правду. И никто из нас на самом деле не понял, что сказал Эру, а он не пожелал лучше объяснить нам.
– Он хочет, чтобы мы сами все узнали, – сказала Лирэ. – И однажды мы узнаем.
– Однажды ты поймешь, что я прав, – мрачно пообещал Лиро.
– Нет, это ты поймешь, что я права! – запальчиво ответила Лирэ.
На этом они расстались, а Эру, слышавший весь их разговор, только вздохнул, потому что знал, что со временем они поймут истину, а она может оказаться совсем не такой, на какую любой из них рассчитывал. Но говорить им Эру ничего не стал, потому что они были слишком сердиты друг на друга и слишком уверены каждый в своей правоте, чтобы услышать его.
***
Так и вышло, что Лиро остался в Чертогах Безвременья, а Лирэ спустилась в Эа. Она по-прежнему следовала за Мелькором и по-прежнему не замечала, что он делает вовсе не то, что обещал раньше. А когда, наконец, посмотрела правде в глаза, было поздно что-то менять, потому что зло, которое они вместе творили, уже глубоко затронуло ее душу.
Жестокость и разрушения теперь совсем не пугали Лирэ, скорее, она уже не представляла, как без них можно жить и добиваться своих целей. Боялась Лирэ другого. Боялась, что если перестанет поступать так, как здесь, в Арде, научил ее Мелькор, то и по-другому у нее не получится. Совсем никак. И тогда она станет бессильной и беспомощной. Боялась одиночества. Ведь айнур, которые не были с Мелькором, ее уже не захотят принять. С чего бы им захотеть после всего, что она сделала? Боялась унижения. Ведь если они и примут ее, то никогда не станут относиться как к равной, вечно будут напоминать о том, что она хуже их всех.
Уж лучше остаться там, где она есть, ничего не менять. Тогда, по крайней мере, она будет внушать страх и трепет другим, а не испытывать его сама. Так решила Лирэ.
– А Мир, в самом деле, безнадежно испорчен, и его не спасти, – сказала она, подводя итог своим мучительным раздумьям. – Не стоит терзаться о нем. А о себе – тем более.
С тех пор Лирэ жила, ни о чем не задумываясь. Исправно и даже с удовольствием выполняла все поручения Мелькора, а когда он был схвачен валар, ждала его в Ангбанде вместе с Майроном и остальными. Потом снова служила ему. Летала, оборачиваясь огромной летучей мышью с железными когтями. Доставляла вести, сеяла ужас, иногда сражалась.
Сражалась Лирэ и в тот день, когда пики Тангородрима были разрушены, а Мелькор снова захвачен в плен. На этот раз навсегда: другого шанса вырваться на свободу ему ни за что не дадут, это даже самый тупой орк мог бы понять. А Лирэ была куда умнее любого орка, даже теперь, когда разум ее притупился от усталости или, может быть, от других причин.
Во всяком случае, одно она знала твердо: надо как можно скорее и как можно дальше спрятаться, чтобы ее не нашли и не вздумали судить вместе с Мелькором. При этом сил у нее было мало, так что ей была необходима простая маскировка, которую легко поддерживать. Поразмыслив над этим, Лирэ решила обернуться летучей мышью, но не такой огромной и устрашающей, как прежде, а, по возможности, обычной. Разве только немного крупнее размером. Раза в полтора или два, не больше.
Воплотить задуманное Лирэ удалось со второй попытки, и это было большой удачей, потому что сил попробовать в третий раз у нее попросту не нашлось бы. Лететь она могла с трудом, но страх подгонял ее, так что она быстро оставила тонущий Белерианд позади и устремилась на юг. Все дальше и дальше, дальше и дальше, пока не достигла земель, где не было и никогда не бывало не только майяр или эльфов, но и людей.
Там Лирэ поселилась в маленькой темной пещере и стала жить, питаясь кровью диких зверей. Она опасалась, что даже здесь ее могут увидеть и схватить, поэтому ни на мгновение не сбрасывала личину летучей мыши, и понемногу стала даже забывать, что когда-то жила иначе.
Впрочем, страхи ее были напрасны. В Арде ничей взгляд не преследовал ее. Лишь за пределами Эа, в Чертогах Безвременья один дух беспрестанно наблюдал за ней, и слезы его не высыхали. Но вот, наконец, Лиро – а это был именно он – принял решение, и отправился искать Эру, чтобы поговорить с ним.
Эру тоже смотрел на Мир, причем он обозревал не часть его, а весь целиком, и Лиро содрогнулся, тоже обозрев все и увидев разом много такого, что не могло не огорчать и не разочаровывать того, кто звался Илуватаром. Лиро стоял в нерешительности, не зная, как начать разговор и даже стоит ли начинать его. Но Эру посмотрел на него и сказал:
– Ты хочешь говорить со мной, так говори, я слышу тебя.
– Да, Отец, – отозвался Лиро. – Я хотел... – он остановился на мгновение, стараясь укрепить свою решимость, потом продолжал: – Хотел поговорить с тобой об одной майя, которая когда-то спустилась в Эа. Ее звали... зовут... ее имя – Лирэ. Она следовала за Мелькором, и теперь...
Лиро остановился, говорить было неимоверно тяжело.
– И теперь она, утратив почти все свои силы и очень многое из своей сущности, скрывается ото всех в облике летучей мыши, – сказал Эру.
– Да, – согласился Лиро, сам не зная, радует ли его, что Эру и без него все прекрасно известно о Лирэ, или пугает. Но, в любом случае, нужно было говорить дальше. – Я хотел бы, если это возможно, помочь ей.
Вот, это главное. Теперь будет легче. Наверное.
– Айнур, которые творили Мир в Эа, невозможно забрать назад в мои Чертоги, не разрушив Мира, а его последний срок еще не настал, – сказал Эру. – К тому же, Лирэ теперь отвергает меня. Она закрыла свою душу, сердце и разум для моих слов и моей любви, и едва ли согласилась бы сейчас вернуться ко мне.
– Я знаю, – ответил Лиро. – И не ожидаю, что ты перенесешь ее сюда. Прошу, позволь мне отправиться к ней.
– Для чего? – спросил Эру. – Она не помнит даже себя, и тебя, вернее всего, не вспомнит.
– Пусть так, – сказал Лиро. – Но я хочу быть радом с ней, хочу облегчить ее участь.
– Почему? – снова спросил Эру.
– Потому что я люблю ее, – ответил Лиро.
– И ты готов тратить любовь и силы на то, что испорчено вне всякой надежды? – в третий раз спросил Эру.
Лиро ужаснулся, вспомнив собственные свои слова, сказанные когда-то Лирэ. И, посмотрев в глаза Эру, понял, что, быть может, однажды огорчил его больше, чем многие другие.
– Да, да, да, – торопливо и горячо сказал Лиро. – Я готов. Я люблю ее. Я тоскую без нее. И... и ничто не вне надежды, никогда. Пожалуйста, позволь мне спуститься в Арду, к моей Лирэ.
– Она давно не такая, какой ты знал ее, – сказал Эру. – И я не скажу тебе ничего о том, какой она может или не может стать в будущем.
– Если я буду рядом с ней, я и сам это узнаю, – ответил Лиро. – Только позволь мне.
– Ты могучий дух, Лиро, – сказал Эру. – Сила твоя слишком велика, чтобы ты мог войти в Арду сейчас.
– Тогда лиши меня сил, – взмолился Лиро. – Пусть я буду слаб, ничтожен. Все равно, если я могу ей помочь, то не моей силой.
– И насколько же ты готов умалить себя? – спросил Эру.
– Пусть я буду не сильнее, чем Лирэ сейчас, – с готовностью ответил Лиро.
Неужели Эру согласится? Казалось, да. Но Лиро не смел поверить в это, пока не услышит твердого ответа.
– Да, так ты сможешь войти в Мир и не нанести ему ущерба, – сказал Эру. – Что ж. Пусть будет по твоему слову.
Так начался путь Лиро в пределах Арды, путь неизведанный и тяжелый, но освещенный его любовью к Лирэ, состраданием к ней и мудростью, которая досталась Лиро дорогой ценой. А чем предстояло окончиться этому пути, знал один только Эру Илуватар, но он никому ничего не говорил, а только смотрел на двух своих айнур, затерянных в непроходимых лесах, и улыбался.
История же наша теперь подходит к концу, осталось сказать только, что иногда, хотя и очень редко, единожды несбывшаяся любовь возвращается вновь, чтобы засиять в полной силе, и в сосуде, который казался разбитым и пустым вызревает сладчайшее вино.
В этот раз у меня три исполнения на одну и ту же заявку.
Начну с того, которое было первым написано, тем более, оно и баллов в голосовании больше всех набрало. Чему я очень рада, конечно.
Название: Вино в разбившемся сосуде
Автор: vinyawende
Категория: гет
Герои: НМП-айну/Тхурингветиль
Рейтинг: PG-13 (12+)
Жанр: драма
Размер: мини, 1758 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: фик написан на Дж.Р.Р.Толкин: фан-фест по заявке: "К 14.12 Саурон/кто-нибудь, или Тхурингветиль/кто-нибудь, или Саруман/кто-нибудь. Программа «Обеспечим злодеев пейрингами». Одного пейринга в тексте достаточно."
читать дальше
Бывает, любовь рождается быстро, как вспышка света: двоим достаточно увидеть друг друга, заговорить только раз, и вот она уже озаряет всю их жизнь. Но в иных случаях любовь зреет долго, как вино: взгляды, встречи и разговоры накапливаются сотнями и тысячами, пока хмельной напиток не обретет крепость и не опьянит, наконец, обоих.
А случается и так, что от одного неловкого движения сосуд разбивается до срока и виноградный сок, которому уже не суждено стать чем-то еще, заливает все вокруг. Похоже на кровь, хотя, может быть, и совсем не похоже. Уж во всяком случае, пролитого сока не соберешь, а несбывшуюся любовь не вернешь. Как ни кайся, как ни тоскуй. И ведомо это не только Воплощенным.
Самыми первыми эту горькую истину познали двое майяр. Лучше нам будет называть их Лиро и Лирэ, потому что его имя никогда не было известно в Арде, а ее было даже слишком известно, и мало кто мог слышать его без ужаса и отвращения.
Но когда-то в Чертогах Безвременья ничего не разделяло их, и, хотя он чаще всего пел рядом с Оромэ, а она – с Мелькором, им было хорошо вдвоем, и тогда они пели вместе: только друг для друга и ни для кого больше. А однажды задумались было о том, не спеть ли им особенной песни, такой, которая будет означать, что они навсегда одно.
Но прежде чем мысль могла перерасти в решение, Эру созвал всех айнур, чтобы сотворить Великую Музыку. И после этого ничего уже не было таким, как раньше, потому что Лирэ желала спуститься в Эа, а Лиро хотел остаться в Залах Безвременья.
– Разве ты не видел Мир? – удивилась Лирэ. – Какой он был замечательный! Я жить не смогу, если никогда больше его не увижу! Он прекрасен! И ты еще поймешь это, идем со мной, – упрашивала она.
– Мир не прекрасен, – возразил Лиро. – Мы создали его нашей музыкой, а она не была прекрасна. Не была совершенна. Из-за Мелькора все сбилось. Я сбился. Я сбился почти сразу и пел уже все не то, что хотел, а потом и совсем ничего не пел. И другие пели все не то. Из этого мира не выйдет ничего хорошего. Тот, кто позволит себе привязаться к нему, совершит большую ошибку.
– Я тоже пела не то, – ответила Лирэ. – Я пела вместе с Мелькором, потому что привыкла, когда пою рядом с ним, следовать туда, куда он ведет общую партию. Так всегда получалось красивее. И я не сразу заметила, что в этот раз что-то пошло неправильно. Да и он сам не сразу это заметил. Но теперь Мелькор сожалеет о том, что случилось. Он хочет все исправить, и я тоже хочу, поэтому я должна пойти с ним. И мир станет совершенен!
– Нет, уже ничего не исправить. Лучше не тратить силы и любовь на то, что испорчено вне всякой надежды, – сказал Лиро.
– Ты жесток! – воскликнула Лирэ. – И ты ошибаешься. Эру сказал другое!
– А ты слепа! – тоже воскликнул Лиро. – Ты не желаешь видеть правду. И никто из нас на самом деле не понял, что сказал Эру, а он не пожелал лучше объяснить нам.
– Он хочет, чтобы мы сами все узнали, – сказала Лирэ. – И однажды мы узнаем.
– Однажды ты поймешь, что я прав, – мрачно пообещал Лиро.
– Нет, это ты поймешь, что я права! – запальчиво ответила Лирэ.
На этом они расстались, а Эру, слышавший весь их разговор, только вздохнул, потому что знал, что со временем они поймут истину, а она может оказаться совсем не такой, на какую любой из них рассчитывал. Но говорить им Эру ничего не стал, потому что они были слишком сердиты друг на друга и слишком уверены каждый в своей правоте, чтобы услышать его.
***
Так и вышло, что Лиро остался в Чертогах Безвременья, а Лирэ спустилась в Эа. Она по-прежнему следовала за Мелькором и по-прежнему не замечала, что он делает вовсе не то, что обещал раньше. А когда, наконец, посмотрела правде в глаза, было поздно что-то менять, потому что зло, которое они вместе творили, уже глубоко затронуло ее душу.
Жестокость и разрушения теперь совсем не пугали Лирэ, скорее, она уже не представляла, как без них можно жить и добиваться своих целей. Боялась Лирэ другого. Боялась, что если перестанет поступать так, как здесь, в Арде, научил ее Мелькор, то и по-другому у нее не получится. Совсем никак. И тогда она станет бессильной и беспомощной. Боялась одиночества. Ведь айнур, которые не были с Мелькором, ее уже не захотят принять. С чего бы им захотеть после всего, что она сделала? Боялась унижения. Ведь если они и примут ее, то никогда не станут относиться как к равной, вечно будут напоминать о том, что она хуже их всех.
Уж лучше остаться там, где она есть, ничего не менять. Тогда, по крайней мере, она будет внушать страх и трепет другим, а не испытывать его сама. Так решила Лирэ.
– А Мир, в самом деле, безнадежно испорчен, и его не спасти, – сказала она, подводя итог своим мучительным раздумьям. – Не стоит терзаться о нем. А о себе – тем более.
С тех пор Лирэ жила, ни о чем не задумываясь. Исправно и даже с удовольствием выполняла все поручения Мелькора, а когда он был схвачен валар, ждала его в Ангбанде вместе с Майроном и остальными. Потом снова служила ему. Летала, оборачиваясь огромной летучей мышью с железными когтями. Доставляла вести, сеяла ужас, иногда сражалась.
Сражалась Лирэ и в тот день, когда пики Тангородрима были разрушены, а Мелькор снова захвачен в плен. На этот раз навсегда: другого шанса вырваться на свободу ему ни за что не дадут, это даже самый тупой орк мог бы понять. А Лирэ была куда умнее любого орка, даже теперь, когда разум ее притупился от усталости или, может быть, от других причин.
Во всяком случае, одно она знала твердо: надо как можно скорее и как можно дальше спрятаться, чтобы ее не нашли и не вздумали судить вместе с Мелькором. При этом сил у нее было мало, так что ей была необходима простая маскировка, которую легко поддерживать. Поразмыслив над этим, Лирэ решила обернуться летучей мышью, но не такой огромной и устрашающей, как прежде, а, по возможности, обычной. Разве только немного крупнее размером. Раза в полтора или два, не больше.
Воплотить задуманное Лирэ удалось со второй попытки, и это было большой удачей, потому что сил попробовать в третий раз у нее попросту не нашлось бы. Лететь она могла с трудом, но страх подгонял ее, так что она быстро оставила тонущий Белерианд позади и устремилась на юг. Все дальше и дальше, дальше и дальше, пока не достигла земель, где не было и никогда не бывало не только майяр или эльфов, но и людей.
Там Лирэ поселилась в маленькой темной пещере и стала жить, питаясь кровью диких зверей. Она опасалась, что даже здесь ее могут увидеть и схватить, поэтому ни на мгновение не сбрасывала личину летучей мыши, и понемногу стала даже забывать, что когда-то жила иначе.
Впрочем, страхи ее были напрасны. В Арде ничей взгляд не преследовал ее. Лишь за пределами Эа, в Чертогах Безвременья один дух беспрестанно наблюдал за ней, и слезы его не высыхали. Но вот, наконец, Лиро – а это был именно он – принял решение, и отправился искать Эру, чтобы поговорить с ним.
Эру тоже смотрел на Мир, причем он обозревал не часть его, а весь целиком, и Лиро содрогнулся, тоже обозрев все и увидев разом много такого, что не могло не огорчать и не разочаровывать того, кто звался Илуватаром. Лиро стоял в нерешительности, не зная, как начать разговор и даже стоит ли начинать его. Но Эру посмотрел на него и сказал:
– Ты хочешь говорить со мной, так говори, я слышу тебя.
– Да, Отец, – отозвался Лиро. – Я хотел... – он остановился на мгновение, стараясь укрепить свою решимость, потом продолжал: – Хотел поговорить с тобой об одной майя, которая когда-то спустилась в Эа. Ее звали... зовут... ее имя – Лирэ. Она следовала за Мелькором, и теперь...
Лиро остановился, говорить было неимоверно тяжело.
– И теперь она, утратив почти все свои силы и очень многое из своей сущности, скрывается ото всех в облике летучей мыши, – сказал Эру.
– Да, – согласился Лиро, сам не зная, радует ли его, что Эру и без него все прекрасно известно о Лирэ, или пугает. Но, в любом случае, нужно было говорить дальше. – Я хотел бы, если это возможно, помочь ей.
Вот, это главное. Теперь будет легче. Наверное.
– Айнур, которые творили Мир в Эа, невозможно забрать назад в мои Чертоги, не разрушив Мира, а его последний срок еще не настал, – сказал Эру. – К тому же, Лирэ теперь отвергает меня. Она закрыла свою душу, сердце и разум для моих слов и моей любви, и едва ли согласилась бы сейчас вернуться ко мне.
– Я знаю, – ответил Лиро. – И не ожидаю, что ты перенесешь ее сюда. Прошу, позволь мне отправиться к ней.
– Для чего? – спросил Эру. – Она не помнит даже себя, и тебя, вернее всего, не вспомнит.
– Пусть так, – сказал Лиро. – Но я хочу быть радом с ней, хочу облегчить ее участь.
– Почему? – снова спросил Эру.
– Потому что я люблю ее, – ответил Лиро.
– И ты готов тратить любовь и силы на то, что испорчено вне всякой надежды? – в третий раз спросил Эру.
Лиро ужаснулся, вспомнив собственные свои слова, сказанные когда-то Лирэ. И, посмотрев в глаза Эру, понял, что, быть может, однажды огорчил его больше, чем многие другие.
– Да, да, да, – торопливо и горячо сказал Лиро. – Я готов. Я люблю ее. Я тоскую без нее. И... и ничто не вне надежды, никогда. Пожалуйста, позволь мне спуститься в Арду, к моей Лирэ.
– Она давно не такая, какой ты знал ее, – сказал Эру. – И я не скажу тебе ничего о том, какой она может или не может стать в будущем.
– Если я буду рядом с ней, я и сам это узнаю, – ответил Лиро. – Только позволь мне.
– Ты могучий дух, Лиро, – сказал Эру. – Сила твоя слишком велика, чтобы ты мог войти в Арду сейчас.
– Тогда лиши меня сил, – взмолился Лиро. – Пусть я буду слаб, ничтожен. Все равно, если я могу ей помочь, то не моей силой.
– И насколько же ты готов умалить себя? – спросил Эру.
– Пусть я буду не сильнее, чем Лирэ сейчас, – с готовностью ответил Лиро.
Неужели Эру согласится? Казалось, да. Но Лиро не смел поверить в это, пока не услышит твердого ответа.
– Да, так ты сможешь войти в Мир и не нанести ему ущерба, – сказал Эру. – Что ж. Пусть будет по твоему слову.
Так начался путь Лиро в пределах Арды, путь неизведанный и тяжелый, но освещенный его любовью к Лирэ, состраданием к ней и мудростью, которая досталась Лиро дорогой ценой. А чем предстояло окончиться этому пути, знал один только Эру Илуватар, но он никому ничего не говорил, а только смотрел на двух своих айнур, затерянных в непроходимых лесах, и улыбался.
История же наша теперь подходит к концу, осталось сказать только, что иногда, хотя и очень редко, единожды несбывшаяся любовь возвращается вновь, чтобы засиять в полной силе, и в сосуде, который казался разбитым и пустым вызревает сладчайшее вино.
@темы: айнур, мои фанфики, новые персонажи, Сильмариллион
-
-
05.10.2014 в 21:48Оууупс… А до меня — нет. А вот теперь — да. Но — поздно. )))
vinyawende, я уже неоднократно высказывалась по поводу этого текста ))) [
-
-
05.10.2014 в 21:57Оууупс… А до меня — нет. А вот теперь — да. Но — поздно. )))
О. Это печально