"Новый", в смысле, до сегодняшнего дня нигде не выкладывался вообще. Первый раз такое в моем дайри! Все предыдущие тексты до этого побывали либо на каком-нибудь фесте, либо на одной из БПВ.
На самом деле, этот текст тоже писался на БПВ-2, на третий этап – "Нежданный гость", этому он и обязан своим началом, хотя про Арафинвэ и Индис в этот период я давно собиралась написать. Ну, а когда написала, оказалось, что Арафинвэ до ВГ в число вернувшихся не входит, потому что, для того чтобы вернуться, неплохо было бы сперва уйти. Я немного расстроилась, что подвожу команду, даже хотела быстро написать что-нибудь другое, но в итоге и без меня набрался максимум текстов на этап. Так что команда не пострадала, а я еще и выиграла, потому что у меня оказался на руках готовый текст, на который до этого я долго не могла раскачаться
Этот фик опять же связан с фиком
"Конец света", который я уже упомянала в связи с "Настоящей сказкой". Тут, кстати, связь гораздо более четкая: Индис та же самая, и биография у нее та же самая, то есть все то, о чем Индис вспоминает в "Конце света", произошло и в прошлом Индис из "Сада", ну а сам сюжет "Конца света" еще впереди, конечно, хотя вообще-то он почти что АУ, и я, когда писала, даже не думала, что за него потом столько всего зацепится.
Но "Сад госпожи Индис" можно читать и сам по себе, тем более, что в нем совсем новые подробности об отношениях Финвэ и Индис, слегка внезапные для меня самой, но как-то вот так легло.
Еще там есть совсем немного про ваниар и лагерь в Калакирье. Честное слово, я не добавляла это сейчас, все так и было написано с самого начала, больше месяца назад.
На этом заканчиваю с лирическими отступлениями, а то их и так уже слишком много.
Название: Сад госпожи Индис
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Арафинвэ, Индис, упоминаются Эарвен, Финвэ, Ингвэ и другие.
Рейтинг: PG (6+)
Жанр: драма
Размер: мини, 1627 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: Валинор, начало Первой Эпохи, Арафинвэ навещает Индис.
Примечание: нестандартные сокращения имен: Нолофинвэ – Нольо, Арафинвэ – Арфьо.
читать дальшеБыла это занятная семейная традиция, игра или судьба, Арафинвэ не задумывался. Так просто было. Давно, с тех самых пор, как обзавелся собственным домом, он никогда ни вестником, ни мыслью не предупреждал родителей, что собирается их навестить. Вернее, сначала пытался предупреждать, но каждый раз невольно являлся раньше или позже условленного, а то и не приходил вовсе. Так что вскоре само собою сложилось, что о своем приходе он заранее не говорил.
Во дворце, конечно, всегда были ему рады, отец посмеивался:
– Нежданный гость лучше жданных двух.
Мать качала головой – Арафинвэ подозревал, что она-то как раз всегда заранее знает, когда он явится – но шутку поддерживала:
– Желанный гость без слова идет.
И каждый раз они смеялись все вместе. Потом отец покинул свой дом, и беззаботного смеха не стало, лишь грустную улыбку разделяли они с матерью в память о счастливых временах.
А теперь, когда отца больше не было и даже память о счастье осталась слишком далеко позади, Арафинвэ все так же без предупреждения шел проведать мать, которая жила уже совсем в другом доме, не в Тирионе, а на склоне горы Таникветиль. Шел и гадал, хватит ли у него сил и на этот раз улыбнуться.
Индис он заметил еще издали: тонкий темный силуэт в тени яблоневых деревьев. Золотые волосы скрыты траурным покрывалом, ни драгоценных украшений, которые во множестве дарили ей когда-то муж, дети и внуки, ни расписного ваниарского шелка, который она любила носить в прежние времена. Словно тень утренних сумерек, задержавшаяся слишком надолго. Тень, готовая в любой момент ускользнуть.
Сердце кольнуло болью. Мама. Арафинвэ остановился, вздохнул глубоко, восстанавливая привычное и, в последнее время, все более тягостное внешнее спокойствие и старясь, в самом деле, унять волнение.
Все-таки она здесь, не тень среди теней, а она настоящая. Мама. Та, о ком Нольо в особенно тяжелую минуту сказал: "Перед матушкой безумие нашей жизни отступает. Жаль, я не могу всю вечность мира провести, положив голову ей на колени". Слышала бы это Индис, непременно ответила бы, что такое употребление вечности наскучит Нолофинвэ не позже исхода второго часа. Но Индис этих слов не слышала. А Арафинвэ тогда до конца не понял. Конечно, он любил мать, знал, как одно ее присутствие радует сердце и как сильно брат нуждается в ее поддержке. Сильно, как никогда, даже в детстве, не нуждался сам Арафинвэ с его счастливым, по общему мнению, характером. Знал, но вполне понять не мог.
Зато теперь все так ясно, что нечем хоть немного притупить боль от этой ясности. Арафинвэ невесело усмехнулся. И в этот момент Индис обернулась и воскликнула:
– Арфьо! Дорогой мой!
Она подбежала к сыну, обняла. И он обнял ее в ответ почти с опаской – такой хрупкой она казалась.
Некоторое время они стояли неподвижно. Она гладила его по волосам, шепча что-то ласково-неразборчивое, он, прикрыв глаза, не думал ни о чем. Потом Индис снова села на траву и мягко усадила рядом с собой Арафинвэ. Это было хорошо, потому что на него вдруг накатила волна удивительной слабости, которой невозможно было противостоять. Так бывает, когда долго несешь тяжелый груз, а потом вдруг избавляешься от него, и кажется, что теперь шагу сделать не сможешь.
Несколько мгновений Арафинвэ молчал, пытаясь свыкнуться с этим ощущением, потом, наконец, сказал:
– Должно быть, сестрица снова на меня сердится, я давно не был у вас.
– Финдис все понимает, – тут же ответила Индис. И поймав его недоверчивый взгляд, добавила: – Правда, понимает. Даже если по ее речам этого не скажешь.
Они оба слабо улыбнулись.
– А ты... – начал Арафинвэ.
– Я тоже все понимаю, – заверила Индис. – И хотя скучаю по тебе и вижу, как ты устал, я не стану пенять, что ты редко бываешь у нас. Ты король, мой дорогой, и прежде всего должен думать о нуждах своего народа.
– Да, – согласился Арафинвэ странно ровным тоном и тут же добавил с тоской: – Мама, как мне не хватает твоего присутствия в минуты сомнений.
– Ты прекрасно справляешься без меня, – возразила Индис. – Вести о твоих делах появляются в наших краях чаще, чем ты.
– Но ты ведь не отказывалась помогать Нолофинвэ, когда ему приходилось быть королем, – заметил Арафинвэ.
– Не отказывалась, – признала Индис. – Но тогда мы все надеялись, что это не продлится долго. А теперь...
– Теперь надеяться не на что, – снова без всякого выражения произнес Арафинвэ.
– Надеяться можно на разное, – не согласилась Индис. – Я, например, надеюсь, что твой брат, где бы он ни был, не очень обижен на меня за то, что я помогала ему раньше. Или что не в силах помочь сейчас.
Она замолчала, глядя вдаль. Арафинвэ тоже молчал. Что он мог сказать ей? Что ни один из них никогда не терял разум настолько, чтобы думать, будто она отправится с ними в Эндорэ? Что она и без того подошла к краю смерти чересчур близко? К счастью, по крайней мере, этого ни Нолофинвэ, ни другие не могли знать. Арафинвэ тоже не знал, пока не вернулся. Что он мог сказать ей такого, чего бы она сама не понимала слишком хорошо?
– Надеяться можно на разное, – повторила Индис. – Одной надеждой вне разума может жить женщина, которая затворилась ото всех в своем доме и в своем саду. Но для правителя только лишь надежды мало. Большая сила нужна, чтобы вести свой народ через испытания. И у тебя она есть.
– Я просто должен привыкнуть быть один, – произнес Арафинвэ, не отвечая на слова матери. Вряд ли стоило лишний раз говорить о том, что она, как, похоже, все вокруг, уверена в его силах куда больше, чем он сам.
– Ты не один, с тобой Эарвен, – напомнила Индис.
– Эарвен, – эхом отозвался Арафинвэ. – Да, у меня есть Эарвен. Я до сих пор не могу до конца поверить, что она все еще рядом. Но ее присутствие – и так уже больше, чем я вправе был ожидать. Несправедливо к тому же принуждать ее разделить со мной все тяготы.
– Принуждать? – удивилась Индис. – А разве не для этого она осталась?
– Я не могу так, – признался Арафинвэ. – Я чувствую себя виноватым, боюсь причинить ей еще больше боли и поэтому отдаляюсь от нее. Чувствую, что напрасно так поступаю, стараюсь не показать этого и отдаляюсь еще сильнее. Я не...
– Как же ты похож на своего отца! – вдруг прервала его Индис. – Невозможно похож! Сначала его терзали тоска и одиночество, и этому горю я смогла помочь. Мы были счастливы. Очень счастливы. Но потом явилось чувство вины. Вины за то или другое, перед одним или другим. И за то, что он чувствует вину слишком часто. И за то, что слишком часто не чувствует. За то, что стремится скрыть все это. За то, что не выходит скрывать, – Индис глубоко вздохнула и продолжала: – Годами такие метания подтачивали его волю и лишали мудрости. Я и тут пыталась помогать, у меня даже получалось. Иногда. Но ничьи силы не безграничны. И однажды, потеряв терпение, я сказала, что, по крайней мере, передо мной он может не считать себя виноватым ни в чем и делать, что пожелает. А он решил, что я не люблю его больше. Не знаю, откроется ли ему правда хоть когда-нибудь. Хотя, быть может, теперь она стала бы для него больнее заблуждения.
Арафинвэ слушал молча. Никогда мать не рассказывала ему и, как он подозревал, никому из своих детей, как тяжело ей приходилось в последнее время жизни с отцом и после, вдали от него. Они, конечно, догадывались о многом, но она всегда казалась спокойной и сильной, готовой поддержать и утешить, а не нуждающейся в поддержке и утешении. Теперь же он не знал, как утешать ее. А отец... при одной мысли сердце болезненно сжалось.
Индис словно очнулась, тряхнула головой и сказала:
– Но речь не о нас с отцом. В нашей судьбе не осталось ничего, на что мы могли бы повлиять. А вот свою судьбу и судьбу Эарвен ты творишь прямо сейчас. Не поступай слишком жестоко с вами обоими. Пожалуйста.
В ответ Арафинвэ мог только кивнуть. А Индис после паузы продолжала другим, гораздо более легким тоном:
– Я слышала, строительство укреплений в Калакирье окончено?
– Да, недавно, – ответил Арафинвэ, принимая новую тему разговора. – Туда уже отправились те отряды, которым по жребию выпало быть первыми. И отряды ваниар тоже. Честно говоря, пока я не увидел их, идущих по дороге скорым маршем, меня не оставляла мысль, что вся идея с военным лагерем – лишь проявление жалости владык. Чтобы нам казалось, будто у нас есть цель. Трудно поверить, что когда-нибудь войско Врага в самом деле вторгнется сюда. Это слишком жутко и нелепо.
– Никому и в голову не приходило, что свет Древ угаснет, – сказала Индис. – А теперь мы привыкаем к Новым Светилам. Но если Враг и не явится в Валинор, войско еще понадобится, чтобы однажды дать ему бой в Эндорэ.
– Так говорят Валар? – спросил Арафинвэ.
– Так сказал Ингвэ, – ответила Индис.
– Кому? – поразился Арафинвэ.
– Ингвэ всем говорит одно и то же, – спокойно отозвалась Индис. – Ты не навестил его?
– Нет, еще нет, – теперь голос Арафинвэ опять был ровным, но так, как бывает у того, кто сдерживает волнение.
– Навести, – посоветовала Индис. – Он, наверняка, скажет и тебе.
– Странно, что до сих пор не сказал, – ответил Арафинвэ. – Это ведь не пустяк.
– Конечно, – ответила Индис. – Но Ингвэ, вероятно, не счел возможным отвлекать тебя от более насущных дел. Впереди долгий срок ожидания, и сейчас дни или месяцы ничего не решают. Может быть, мы устанем считать новые краткие столетия, прежде чем придет время битвы.
– Это тоже говорит Ингвэ? О времени? – спросил Арафинвэ.
– Нет, это Валар, – ответила Индис.
– И как мы узнаем, что уже пора?
– Увидим, – просто сказала Индис.
– Ты так веришь в предчувствия дяди? – спросил Арафинвэ и пристально поглядел в лицо матери.
– Чутье Ингвэ обманывает его очень редко, – ответила Индис и с улыбкой уточнила: – Я не помню ни одного такого случая. Но речь не только о нем. То же чувствуют и другие.
– А я не чувствую ничего, – сказал Арафинвэ. – Может быть, потому что я уходил, может быть, из-за того, как я уходил. Но теперь я ничего не чувствую. И никто из нолдор, насколько мне известно.
– Ты просто устал, – мягко возразила Индис. – Отдохни, а после поговори с Ингвэ. И если даже тебе не будет никакого знака, постарайся поверить. Возможно, такова судьба.
– Если король не может разделить со своим народом знание, он должен разделить неведение и веру, – задумчиво произнес Арафинвэ. – Да, возможно, такова судьба.