Цветы к востоку от Пелори, фанфик, джен, гет, АУ, драма

[vinyawende]

АУ-развилка, где валар не покидают Эндоре после уничтожения Светильников, на мой взгляд, одна из самых глобальных из возможных и, конечно, самых интересных. Но я все-таки никогда особенно над ней не раздумывала, пока у меня не появилась эта идея.

Фик написался быстро, и, наверное, это ему повредило. Буквально сразу после выкладки я поняла, что финальнфый диалог получился не совсем таким, как должен быть. Теперь, когда у меня появилась такая возможность, я его немного переделала. Может быть, даже не очень заметно, но мне это было важно.

Хотя меня, конечно, не радует, что тексты в игровом сообществе Битвы Пяти Воинств и здесь будут отличаться И к сожалению, этот фик не один такой: в "Путь исцеления" и "Услышь меня" я тоже внесла некоторые изменения, но там они касаются только формы, а не содержания, так что, может быть, и совсем не заметно

Название: Цветы к востоку от Пелори
Автор: vinyawende
Категория: джен, гет
Персонажи: Оромэ/Вана, другие валар, Мелькор, квэнди
Рейтинг: РG-13 (12+)
Жанр: АУ, драма
Размер: мини, 3216 слов
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: Все валар давно перебрались в Аман и уже успели превратить его в прекрасный Валинор, а Оромэ все еще бродит по Эндоре, не находя в себе сил покинуть его. Вана в Валиноре тоснует по мужу и, наконец, принимает весьма неожиданное решение. Какие последствия для истории Арды оно будет иметь?

– Ты все-таки создала цветы, как давно хотела, – сказала Вана сестре вместо приветствия. На Йаванну она не смотрела, зато посмотрела на цветы, и под ее взглядом они распустились.
– Да, – ответила Йаванна. – Как и хотела, но когда создавала их, я думала о тебе, поэтому теперь они всегда будут сопровождать тебя. Конечно, если ты сама этого хочешь.
– Спасибо, они прекрасны, – Вана улыбнулась. – Даже не знаю, чем я могу ответить на столь великолепный дар.
– Мне будет довольно, если, глядя на них, ты станешь меньше печалиться, сестра, – ответила Йаванна. – Все мы тоскуем по Эндорэ, от этого не защитят нас ни высокие горы, ни дальние расстояния, ни доводы разума. Не заживает рана в сердце моем, ты знаешь. Но новый дом наш прекрасен, и новую радость дарит он нам.
– Не заживает рана в сердце твоем, но сердце супруга твоего успокоилось, и за него уже не болит твоя душа, мне же... – Вана замолчала, не находя слов или не желая говорить.
– Ауле утешился, потому что не мог бы жить иначе, слишком велика была его боль, – отозвалась Йаванна.
– Значит, мне всего лишь нужно подождать, пока страдания Оромэ сделаются воистину нестерпимы, так что ему останется только забыть столь милый его сердцу край и поселиться здесь, – с горечью сказала Вана.
Снова наступило молчание, которого Йаванна на этот раз не прерывала. Наконец, Вана заговорила опять:
– Нет, пожалуй, лучше мне избрать другой путь, – и, впервые за все время разговора поглядев прямо на сестру, она сказала: – Я хочу вернуться в Эндорэ.
– Не нужно! – воскликнула Йаванна. – Я сама иногда хожу туда... не могу не ходить, слишком отчаянно мои творения призывают меня к себе. Но тебе не стоит так поступать – это очень тяжело и больно, поверь мне. Тысячу крат горше видеть свет и красоту Валинора, зная, что те земли продолжают пребывать во тьме и забвении, под гнетом Мелькора. А страшнее всего, что оставить их так – лучшее и единственное, что мы в силах сейчас сделать во благо Арды. Иногда я забываю об этом, и...
– Я знаю, – остановила ее Вана. – Именно поэтому я хочу не просто пойти туда, а вернуться. Вернуться совсем. Я не стану приходить в Валинор, не буду видеть света Древ и тревожить сердца других необходимостью того, чего мы не можем сделать, тоже не буду.
– Тебе трудно будет привыкнуть снова жить без света, – сказала Йаванна, голос ее был тих и печален, потому что она знала: сестра приняла решение и исполнит его, если только не запретит этого Манвэ, а он запрещать не станет.
– В Эндорэ еще есть звезды, которые Варда создала в начале творения Мира, – ответила Вана. – Но и одного света глаз мужа моего Оромэ, было бы мне довольно.

***

Спустя малое время после этого разговора Вана простилась со всеми в Валиноре и отпустила своих майяр, сказав, что они могут остаться в этой земле, если только сами не пожелают следовать за ней в Эндорэ. И нашлись те, кто все-таки решился последовать. С ними Вана перешла Пелори, к востоку от которых ждал ее Оромэ.
И ни в одном языке Мира, ни даже во всех языках разом не хватило бы слов, чтобы описать эту встречу, в сиянии радости ее и печали. Ибо Оромэ всем сердцем любил свою жену и был счастлив, что разлука их ныне прекращена, но в то же время он сознавал, что ради него оставила она радость и безопасность нового дома валар, и опасался, что скорбь Эндорэ омрачит ее душу и подточит силы.
Вана же видела, что супруг ее истомлен трудом и страданием, и гадала, не лучше ли было ей в самом деле дождаться его по ту сторону гор. К ней Оромэ еще мог бы прийти в блаженство Валинора, а вдвоем они останутся здесь до самого конца, плох ли он будет или хорош.
Но решение было уже принято, и Вана не собиралась его менять. Теперь вместе кочевали они по темным, погруженным в Сон Йаванны лесам, и от звука Валаромы бежали лиходейские твари Мелькора, а острые и меткие стрелы Оромэ и его майяр не давали им убежать слишком далеко. Самый воздух, казалось, становился светлее и чище от присутствия Ваны и ее помощниц, а цветы по-прежнему сопровождали валиэ повсюду и расцветали под ее взглядом. Так нежнейшие и самые хрупкие из созданий Йаванны явились в сердце покинутого Эндорэ, и не все они гибли: некоторые оставались и росли вопреки тьме, злу и смерти.
– С тех пор, как ты здесь, усилия наши стали не так бесплодны, – сказал однажды Оромэ. – Раньше, стоило только мне покинуть освобожденное место, как оно вновь заполнялось тьмой и становилось страшнее прежнего, теперь же земли долго остаются чисты. Злу труднее вернуться туда из-за тебя.
И он смотрел на жену с благодарностью, восхищением и любовью, а она радовалась, что смогла сделать его ношу чуточку легче, и этим утешала себя, когда они уходили с только что освобожденных земель в другие, полные зла. Делать это им приходилось часто, ведь Мелькор и слуги его не дремали, а вступать с ними в открытую борьбу Оромэ и Вана не могли, не только потому что им невозможно было бы победить в такой схватке.
– Арда должна отдыхать, а Мелькор растрачивать силы. Наберемся же терпения и будем помнить, что каждый миг ожидания приближает освобождение Мира, – так сказал Манвэ, очень давно, когда валар покидали Эндорэ. Никто, кроме, может быть, Варды, не знал, сколько раз с тех пор ему самому казалось, что каждый миг приближает не освобождение Мира, а гибель. Но решение это соблюдалось всеми беспрекословно.
Поэтому Оромэ, Вана и их майяр нигде не задерживались надолго, и, случалось, сама тьма Мелькора помогала им укрыться от его взора.
Во время своих скитаний они изредка встречали Йаванну, которая все еще продолжала время от времени наведываться в Эндорэ, а один раз встретили Ауле, который почему-то ни словом не обмолвился о том, зачем приходил.
– У него такой вид, как будто он только что узрел Эру, – заметила Вана, когда они распрощались.
Оромэ покачал головою и ничего не сказал.

***
Годы шли, понемногу складываясь в века, трудная и опасная жизнь в Эндорэ, оставаясь и трудной и опасной, стала привычной, а потому еще страшнее оказался внезапный удар, нарушивший ее течение.
Один из прислужников Мелькора подстерег Вану во мраке леса и поразил копьем в спину. Конечно, такая рана не могла быть смертельной ни для кого из айнур, по природе своей бессмертных, но, даже избавившись от пронзенного насквозь фана, валиэ продолжала чувствовать усталость и слабость, каких ни один айну не знал прежде, потому что, хотя им и была уже знакома война, никто еще не оставлял сотворенного для себя тела при подобных обстоятельствах.
Радость Ваны померкла, и Оромэ, который, кроме вины Врага, видел в случившемся свою вину, снова испытал отчаяние, которого не знал во все то время, когда жена его была рядом с ним. И как ни старался он вдохнуть в нее новые силы, а она снять тяжесть с его души, у них обоих мало что выходило. Поэтому, когда, почувствовав вдали, что с сестрой случилась беда, в Эндорэ явилась Йаванна и завела разговор о возвращении в Валинор, Оромэ сразу же с ней согласился, но Вана возразила:
– Если сейчас я покину это землю, потом у меня уже не будет сил сюда вернуться, а я привязана к ней ныне не меньше, чем мой муж. Тоска источит сердце мое.
Йаванна, услышав эти слова, заплакала, Вана обняла ее, утешая, и сказала:
– Не печалься обо мне, сестра. Я сама выбрала свою судьбу и не променяла бы ее теперь ни на какую другую.
Она помолчала немного, а потом продолжала:
– Не могу я отправиться в Валинор, но желание снова увидеть свет Древ все больше крепнет в моей душе, с тех пор, как я стала больна, и кажется мне, что этот свет мог бы помочь исцелению. Если ты любишь меня, сестра, принеси сюда хоть по капельке росы от каждого из Древ, чтобы можно было носить их с собой и смотреть на них.
Йаванна поспешила в Валинор и там рассказала всем валар о случившемся с Ваной, о ее решении и просьбе. Тогда Ауле сделал два маленьких прозрачных флакона, серебряная крышка одного из которых по форме повторяла цветок Тельпериона, а золотая крышка другого – плод Лаурэлина. Кроме того сделал он и цепочку, где в причудливом плетении сочетались нити золота и серебра. Варда благословила флаконы и наполнила росой, после чего Йаванна отнесла их в Эндорэ.
Вана, увидев снова благословенный свет, в самом деле, почувствовала себя лучше, и с тех пор день ото дня она крепла. Но пока еще силы ее не были прежними, а потому они с Оромэ оставались на одном месте гораздо дольше обычного и скоро заметили, что к их убежищу начинают приближаться странные белые огни. Сперва их было мало и они держались на расстоянии, но со временем становилось все больше, а расстояние сокращалось и сокращалось.
Они не походили ни на одно из известных порождений Мелькора, которых Охотник и его супруга успели повидать великое множество, и все же Оромэ, опасаясь новой неведомой напасти, сам отправился посмотреть на них.
Вернулся он, ведя все их за собой, и глаза его были полны слез. Вана взглянула на него с тревогой, и Оромэ сказал:
– Это Первые Дети Эру, Вана. Квэнди, как они сами себя называют.
Вана посмотрела на белые огни внимательнее: вблизи они уже не казались огнями, а напоминали сияющие прозрачные силуэты мужчин и женщин, прекрасных и странных, действительно похожих на тех, которых они когда-то узнали в Видении, данном Эру. И все-таки они были только похожи, не точно такие.
– Кажется, Первые Дети должны были выглядеть иначе, – произнесла Вана, впрочем, не слишком уверенно.
Но Оромэ развеял ее сомнения:
– Да, – ответил он. – Это потому, что они умерли. Мелькор нашел их и пленил, а потом лишил тел, дарованных им Эру. С тех пор эти души бродят по Арде неприкаянно и тоскуют по телам, без которых не чувствуют себя целыми, и по своим живым родичам, к которым не могут вернуться, потому что уже не живы.
Вана заплакала еще при первых словах Оромэ, но даже не чувствовала, что по лицу ее бегут слезы. Она хотела что-то сказать, утешить его, утешить души квэнди, которые собрались за спиной Оромэ, однако слов и сил не было, только ужас и горе, и ничего больше.
Во взгляде мужа она читала отражение собственных чувств. Но теперь рядом с ними были те, о ком следовало позаботиться, как можно скорее, и они отложили свою скорбь.

***

С быстрокрылым соколом отослал Оромэ в Валинор вести, которые могли бы быть столь радостны, а были столь горьки. И они с Ваной оба почувствовали, когда Манвэ узнал, что они нашли пробудившихся Первых Детей, и когда узнал, как они их нашли.
Потом Манвэ рассказал обо всем остальным, и это тоже поняли Оромэ и Вана. Скорого ответа они не ждали – валар не принимают поспешных решений, но уже на третий день в их убежище появился Намо.
– Манвэ воззвал к Эру, – сказал он. – И Эру откликнулся. Мы должны любой ценой снова овладеть Ардой, и мы готовы заплатить любую цену, – с этими словами он огляделся, словно желал охватить единым взором и на всякий случай запечатлеть в памяти всю Арду, хотя вся Арда была отсюда, конечно же, не видна. – Эти души пока побудут в моих Чертогах, там, в тишине и покое, я помогу им принять все, пережитое ими. А после мы, надеюсь, решим, как исправить новое искажение Арды – смерть Первых Детей.
– Значит, скоро начнется война? – спросила Вана.
– Да, – ответил Намо. – Так скоро, как только мы сможем. И Манвэ просит вас, пока близится это время, разыскать квэнди, живых квэнди, и объяснить им, что происходит и что еще произойдет. Иначе наша война может напугать их или даже повредить, если мы не будем знать, где они.
Вскоре после этого разговора, Намо покинул их и вернулся в Валинор, забрав с собой души умерших Перворожденных.
– Если я найду квэнди, это напугает их не меньше войны, – мрачно усмехнулся Оромэ. – Ты же слышала о Черном Всаднике, который трубит в рог и сеет ужас в сердцах, а еще похищает всякого, кто не успеет вовремя убежать.
– Но ты не Черный Всадник.
– Я всадник, этого более чем достаточно. У них слишком много горького опыта, да к тому же они не знают верховой езды, так что конь и сам по себе способен их напугать.
– Почему же тогда тебя не побоялись эти души? – удивилась Вана.
– Они бежали от Тьмы, и наше жилище показалось им самым светлым местом, из всех, где они побывали, – напомнил Оромэ. – Так что меня они уже не испугались. Но у живых нет такого чутья. Не представляю, что мне делать.
– Идти пешком, – Вана улыбнулась, представить, чтоОромэ оставит где-то Нахара, в то время как ему предстоит столь важное и трудное дело, как знакомство с квэнди, было невозможно. – А лучше возьми с собой меня, чтобы разница сразу оказалась видна.

***

Так и вышло, что на поиски квэнди они отправились вдвоем на одном коне. Нахар не был против, сильный и выносливый, он едва ли даже заметил, что ноша его увеличилась. И множество земель объехали Оромэ и Вана, прежде чем отыскали то самое озеро, которое квэнди нарекли Водами Пробуждения и на берегах которого продолжали жить с тех пор.
Там они впервые увидели живых Перворожденных и были восхищены ими много сильнее, чем когда-то, узрев их в видении, и еще глубже сделалось их горе и ярче разгорелся гнев на Мелькора за то, что посмел он поднять руку на Детей Эру.
Долго смотрели валар, очарованные, не решаясь приблизиться, но сделать это все-таки следовало, и Оромэ шагом вывел Нахара из-под древесной тени. Появление всадника произвело ожидаемый переполох среди квэнди. И хотя многие сразу заметили, что этот всадник не похож ни на кого, бывавшего здесь прежде: слишком светлы лица, и его, и прекрасной его спутницы, все же были те, кто, гонимый страхом, собирался скрыться во тьме, и никто не мог бы сказать заранее, что ожидало их там.
Ване хотелось крикнуть, предостеречь, но она вовремя поняла, что от этого станет только хуже. Нужно было как-то остановить их, не напугав, но как это сделать? Повинуясь внезапному порыву, она потянула за цепочку, которую всегда носила на шее, воплощаясь, и извлекла из-под покрывала флакончики с росой Древ. Затем Вана сняла свое воистину бесценное украшение, и, бережно держа его в ладонях, протянула руки навстречу Первым Детям.
Для квэнди, не знавших прежде иного света, кроме звездного, смешение золотого и серебряного сияния оказалось настоящим чудом. Они позабыли мысли о бегстве и стали осторожно приближаться.
Первым из всех к чете валар подошел высокий златоволосый и синеглазый мужчина, на поясе у него висел меч, в правой руке он (явно со знанием дела, как отметил про себя Оромэ) держал копье, но, казалось, уже забыл об оружии. С каждым шагом взгляд его светлел, а лицо приобретало такое выражение, словно он долго ждал чего-то или искал, и тосковал, что этого не было, а теперь, наконец, обрел.
Квэндо сначала, не отрываясь, смотрел на свет, потом безо всякого страха взглянул в глаза пришельцам и сказал очень чистым, мелодичным голосом:
– Меня зовут Ингвэ. А кто вы?

***

Те простые слова стали началом многих совсем не простых разговоров и целой цепи еще более сложных событий. О жизни среди квэнди Вана вспоминала с радостью: каждый миг, проведенный с ними, был полон удивления и счастья. И любовь к Детям Эру, которая когда-то так властно призвала айнур из Чертогов Илуватара в Арду, а после так кротко и терпеливо ждала своего часа в их сердцах, теперь разгорелась с силой, которую не могли бы представить себе и сами валар, если б не довелось им испытать ее .
И чувство это нашло отклик в душах Перворожденных. С не меньшей радостью тянулись они к Оромэ и Ване, так что очень скоро их объединяла не только дружба, но и невозможность поверить, что еще недавно они жили, не зная друг о друге.
А потом настал, наконец, час войны с Мелькором, и Оромэ с Ваной ушли на север вместе с остальными валар. Лишь небольшое число младших айнур остались оберегать эльдар (к тому времени квэнди уже сами называли себя этим новым именем, что дал им Оромэ), все другие силы были собраны для борьбы.
Ту войну Вана запомнила не хуже, чем о любой другой период своей жизни, но после вспоминать о ней не любила и старалась лишний раз этого не делать. Слишком болезненны всегда оказывались эти воспоминания.
Мелькору не было жаль ничего: ни собственных слуг, ни, тем более, чужих трудов, казалось, саму Арду, которой когда-то пожелал властвовать, ныне готов был он бросить в горнило своей ненависти, чтобы только причинить побольше боли бывшим собратьям.
А войско валар продвигалось вперед, отвечая на удар – ударом, на разрушение – разрушением, ведь ничего иного им просто не оставалось. Ради эльдар делали они то, на что никогда не пошли бы ради самих себя.
И, в конце концов, Мелькор был побежден, скован и подвергнут суду, а потом Чертоги Намо скрыли его от Мира, и Мир от него так же надежно, как если бы Мелькора в Арде просто не было.
После этого все с большим удовольствием и азартом принялись разрешать насущные проблемы, наконец-то больше не связанные с войной, и, конечно же, самым насущным из всех вопросов оказался один:
– Где лучше будет жить эльдар? В Эндорэ или в Валиноре?
На Великих Советах или на единственном очень длинном Великом Совете, как посмотреть, этот вопрос обсуждался долго, зато сами эльдар решили его поразительно быстро.
Когда их спросили, хотят ли они поселиться в Валиноре, или, хотя бы предпринять небольшое путешествие туда, они, в свою очередь, спросили у Оромэ, станет ли он их проводником в таком путешествии. А Оромэ, не раздумывая, ответил, что он провел в Эндорэ немало беспокойных лет, и теперь, в годы мира, покидать эти края ему, тем более, не хочется.
После чего эльдар дружно ответили отказом на столь заманчивое предложение. Вана, которая, к своему огромному сожалению, пропустила этот решительный момент, выслушала его в пересказе Йаванны и, не удержавшись, рассмеялась.
Разве это не забавно? Единственный, за кем эльдар согласились бы уйти из Эндорэ, – Оромэ, и он же единственный, кто точно никуда не захочет их отсюда вести.
Йаванна, впрочем, веселья сестры на этот раз совсем не разделяла.
– Как они станут жить здесь? Одни, среди наполовину усыпленной природы, без света и, может быть, бок о бок с мелькоровыми тварями из числа тех, которых нам так и не удалось переловить? – спросила она.
– Они уже жили здесь одни, среди наполовину усыпленной природы и бок о бок с самим Мелькором. И справлялись хорошо, во всяком случае, они до сих пор живы, – напомнила Вана.
– Некоторые из них, – мрачно поправила Йаванна.
– Многие из них, к счастью, – мягко сказала Вана. – А с остальными мы что-нибудь придумаем, верно?
– Что пользы в том, если они станут жить в этих искаженных землях? С ними опять что-нибудь случится.
– Необязательно, ведь Мелькора теперь нет здесь, а мы, наоборот, можем быть рядом.
– Это вы с Оромэ можете быть рядом, – отозвалась Йаванна. – Но ведь мы все пришли сюда ради Детей Эру.
– Так останьтесь здесь, – предложила Вана. – Зачем уходить? Разве в твоем сердце и в сердцах остальных нет больше любви к этой земле?
– А разве у тебя нет больше памяти? Вспомни, какая боль раздирала душу, когда мы оказались вырваны отсюда с корнями! – воскликнула Йаванна. – С таким трудом нам удалось вновь обрели дом в Амане. А теперь добровольно оставить его, чтобы найти здесь... что? Прежние руины. Снова привязаться к ним, снова терпеть бесконечную боль, и снова тосковать по оставленному дому. Ведь сердца наши теперь в Валиноре.
– Но сердца наши принадлежат Арде, – перебила ее Вана. – Зачем делить Арду и наши сердца, если и то, и другое может быть единым, теперь, когда Мелькор не опасен больше?
Ответом ей было долгое молчание. Наконец, Йаванна сказала, задумчиво глядя на высокий хребет Пелори:
– Даже если Ауле сможет убрать эти горы, ничего больше не разрушив, света Древ все равно не хватит, чтобы равно осветить все земли.
Вана привычным жестом коснулась цепочки из золота и серебра и ответила:
– Но есть ведь еще роса, ею можно наполнить сосуды и укрепить их в тех местах, где света окажется недостаточно. Пока этого будет довольно.
– Пока? – удивилась Йаванна. – А потом?
– Ты лучше меня знаешь, сестра, каким множеством способов ширится царство растений, быть может, один из них подходит для наших Древ?