Эруквэнта

[vinyawende]

Название: Эруквэнта
Автор: vinyawende
Категория: джен
Персонажи: Эру, айнур, упоминаются эльдар и люди.
Рейтинг: G (0+)
Жанр: общий
Размер: мини
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет принадлежат Дж.Р. Р. Толкину и всем тем, кому они по закону должны принадлежать. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Размещение: только авторское. То есть автор сам разместит текст везде, где посчитает нужным.
Саммари: история Эру и его размышления от создания Айнур до объявления судьбы Детей Эру.

Был Эру, Единый, кто позже назвался Илуватаром, и был он Пламенем творения и Любовью, Знанием и Удивлением, Изменением и Постоянством, и Гармонией – все это был он, ибо такова его сущность. И долго парил он среди бесконечных возможностей красоты и радости, и был счастлив.
Но был также одинок, потому что не с кем было ему разделить свое счастье. Тогда стал он думать об этом, и из мысли его явились Айнур, некоторых из которых после называли священными в Арде, других же звали Врагами, а иных там не знали вовсе.
В тот миг, однако, все это еще дремало в неизмеримой Глубине Времен, а Эру смотрел на плоды своих дум и видел, что они разумны и прекрасны, схожи с ним и друг с другом, и все же отличен каждый от него и ото всех. И сердце Эру радовалось.
И он любил их, ибо не могло быть иначе, и желал, чтобы стало им открыто все то, что открыто ему. Но даже сильнейшие из Айнур вмещали в себя лишь ту малую часть доступного Эру, из которой вышли, и трудно было им понимать его и друг друга.
Тогда Эру начал учить их музыке, потому что в ней яснее всего проявлялась его сущность и все, что хотел он поведать. И он давал им музыкальные темы и внимал их пению, и радовался, глядя, как понимание их возрастает и гармонии в музыке становится все больше.
Наконец, пришло время, когда все Айнур смогли петь в едином хоре, где каждый, создавая свою красоту, преумножал красоту, созданную другими. И Эру позвал их к себе и задал мощную тему, прекраснее и величественнее всего, что давал им прежде, ибо желал он, чтобы Айнур ныне объединились в акте со-творения во имя новой красоты, и каждый мог бы познать то целое, от которого раньше изведал часть.
И Айнур начали творить Великую Музыку, а Эру сидел и внимал, и долго все нравилось ему, ибо музыка была прекрасна, и казалось, скоро они достигнут того единения, в котором все станет открыто всем.
Но Мелькор, что был одарен могуществом более других Айнур, повел свою партию наперекор остальным, и звуки, которые до этого текли легко и свободно и объединялись в поток, мощный и плавный, стали сталкиваться, мешая друг другу, и поток вздыбился бурлящими волнами, а Эру понял, что Айнур еще далеки от понимания всего, и Мелькор, хотя ему изначально были открыты частицы ведомого каждому из его собратьев, дальше прочих. Это опечалило Эру, но видел он, что музыка Айнур все же прекрасна, как ничто прежде, и улыбнулся.
И встал, улыбаясь, и дал Айнур вторую тему, сильнее и гибче, и прочнее первой, чтобы не потерялась она в шуме бури, а помогла утишить ее. И Манвэ, который лучше всех Айнур научился понимать думы Эру, радостно принял новую тему, а следом другие. Но Мелькор воспротивился. И снова началась война звуков, яростнее, чем раньше, пока большинство Айнур не смешалось и не умолкло. А в душе Мелькора поднялось свирепое ликование победы.
Эру же опечалился еще больше, ибо видел то, чего не в силах был постичь никто из Айнур: мелодия Мелькора не развивалась сама по себе, не было в ней ни собственной гармонии, ни цели, кроме подавления другой мелодии, и только в бесконечном противостоянии она могла ширится, расти и крепнуть, чтобы победить, а победив, немедленно погибла бы без новой пищи. Это стало бы смертью для еще не рожденной красоты и для Айнур, потому что слишком много уже вложили они в эту Музыку и не перенесли бы удара. А их гибели Эру не мог допустить, ибо любил их.
Он снова поднялся и поглядел на них сурово, и поднял правую руку – и родилась третья тема, не похожая на другие и недоступная уничтожению.
С этой темой явились Дети Эру: Первые, итог сокровенных размышлений, и Вторые, плод внезапного озарения. И как только явились они, Эру полюбил их той особой любовью, какой всегда, как бы ни изменился мир, родители будут любить своих детей. И Мир, творимый Музыкой сразу стал ему в тысячу крат дороже, и Эру разгневался на Мелькора за неразумное своеволие, могущее уничтожить все. Но гнев его скоро прошел, потому что любовь к Детям не умалила любви к Айнур, и не мог он гневаться долго.
Вместе с Айнур Эру вышел в Ничто и явил им видение нового Мира, которого из-за Диссонанса не смогли они сами узреть в конце Музыки, как желал Эру. Теперь же смотрели на Мир и видели Чудо, ибо Мир был прекрасен. И Эру смотрел на Мир и видел, что он прекрасен и что суждено ему стать еще прекраснее, хотя путь к этой красоте не будет легким.
Тогда Эру говорил с Айнур и поведал им о многом, но не обо всем, потому что они еще не были к тому готовы. И рад был он увидеть, что полюбили они Детей и Мир и что многие из самых могучих и мудрых хотят связать судьбу свою с судьбой Мира, ибо не мыслят более жизни без него.
И Эру дал Негасимый Пламень, что стал сердцем сущего Мира, и благословил всех Айнур, кто желал этого, спуститься туда. Когда же ушли они, и среди них Мелькор, Эру сел один и погрузился в раздумье. Ибо хотя истину сказал он: никто не может изменить музыки назло ему, и судьба Мира – всегда идти и прийти однажды к красоте еще более дивной, какой до срока и не представить никому, кроме него самого, – вести к тому могут разные дороги.
И мысли Эру потянулись сперва к ушедшим Айнур, и увидел он, как в великих трудах создадут они Мир и сделают его прекрасным, но множество бедствий может случиться и с ними, и с Миром, когда там, где трудились столь многие, безраздельно владеть всем захочет один, и не останутся Айнур едины. И то, что одни будут лелеять с заботой и любовью, другие станут уничтожать, не ведая жалости. И те, кто растратит себя в зависти, ненависти и разрушении, в конце концов, исчезнут из Мира, но и те, кто не изведает зла, тяжко изменятся, ибо бессчетные потери и скорби ранят их души. Тогда станут они нуждаться в утешении и не смогут исцелить Мира. Долго думал об этом Эру и пребывал в печали.
Затем устремил он свой взор в Глубину Времен, к грядущей доле своих Первых Детей, которые так прочно связаны с судьбою Мира, и радость снова пробудилась в нем, ибо много мудрости, красоты и гармонии воплотится в них, и дано будет им познать и создать многое, и станут они велики и свободны в пределах Мира, и жизнь их потечет в блаженстве.
Но все же тайно будут подстерегать их великие беды и ошибки, ведущие к новым бедам, и, когда мудрость подведет их и не спасет благородство, не сможет стойкость смягчить страданий. Тогда не избегнут они усталости, и станут нуждаться в отдыхе, и им не исцелить Мира.
И печаль Эру возросла, как никогда прежде, ибо из великой любви и для разделенной радости создавал он все свои творения, но видел, что многое из данного им для поддержки и защиты они, быть может, в беспечности забудут или в печали утратят, или отринут в гордыне, и потому именно уязвимы и слабы будут оказываться в час испытаний, и тогда ни мощь, ни знание, ни опыт не станут им надежным подспорьем в горе. И когда пойдут они по такой дороге и пройдут ее, то преумножат одиночество и скорбь.
И много времени протекло до того, как Эру оставил эти думы и обратился к судьбе своих Вторых Детей. И великое удивление ждало его здесь, и смех счастья родился в его душе, но не поднялся еще на уста, и с нежнейшим вниманием стал он рассматривать это, самое неожиданное и чудесное, свое творение.
И увидел, что в силе, красоте и мудрости, с которыми войдут в Мир, многократно уступят они Первым Детям, а Айнур и того боле, но в жажде понимания не будет им равных. И великое множество вопросов узрят они в окружающей неизвестности, и, хотя после познают многое и плоды их трудов станут прекрасны, всегда поиск новых ответов останется их судьбой и делом, и величайшей радостью. И то, что откроется им, уже не сможет быть ни оставлено, ни потеряно, ни отнято, ибо станет для них поистине бесценно. И чем больше они поймут, тем больше захотят понять, и никогда не перестанут стремиться к еще не узнанному, и пределы Мира окажутся малы для их стремления.
И однажды станет им явно все, что ведомо Эру, и они не утаят этого, но сделают простым и ясным для всех. Тогда скорбящие утешатся, а усталые обретут свежие силы, и всякий увидит свою цель, и каждый поймет каждого, а все раны Мира, сколько бы ни было их нанесено, исцелятся.
И Эру будет счастлив и разделит это счастье со всеми творениями своими, как всегда желал.
Но в то же время видел он, что путь Вторых будет самым трудным из всех, ибо отыскать его будет нелегко, а еще тяжелее ему следовать. И каждая чужая ошибка станет камнем на их дороге, а каждое преступление – тропой, уводящей в сторону. И сами они умножат число ошибок и преступлений, и по множеству раз на всякие лады повторят их, и будут блуждать долго. И во зле, как во благе, смогут зайти дальше прочих и вред ужасный нанесут своим душам, и тогда не вместят пределы Мира их нестерпимых страданий.
Так Эру увидел, что для Вторых, в ком будет главная и последняя надежда Мира и всех, связанных с ним, Мир слишком тесен, ибо тех, кто не собьется с дороги, Грань его может надолго задержать, а тех, кто собьется, навечно остановить. И подумал он об этом, и перед его любовью отступила преграда и исчезла, и явился Дар его Вторым Детям: малое время жить в Мире и не быть привязанными к нему, но, завершив путь, приходить к Эру, чтобы он мог открыть им новое, которого они ищут, и дать исцеление, если оно им нужно.
Тогда Эру встал и объявил итог своих размышлений о судьбе Детей. И был доволен. Но смех, родившейся в его душе при взгляде на Вторых, не зазвучал, ибо он будет на устах Эру лишь в миг, когда Мир исцелится.